— Ну что вы, уважаемый Лоскер, как я могу отказать вам. Конечно, я продам вам этого раба. Скажем, пятьдесят крайстелов[6] будет в самый раз, — улыбнулся Зераф.
— Да вы что, по миру меня пустить хотите? Хороший боец стоит десять крайстелов, а вы хотите в пять раз больше за какого хлипака!
— Этот хлипак только что на глазах у кучи покупателей убил черного пирата голыми руками. Да его у меня на аукционе с руками оторвут. А если я не поленюсь и отвезу его в столицу, то там получу еще больше! — уверенно ответил Зераф.
— Хорошо, я готов заплатить двадцать, но только из уважения к вам, Зераф, — Лоскер явно боялся упустить такой товар, но жадность была сильнее его.
— Ха, да один только пират стоил пятнадцать крайстелов! А вы хотите за двадцать забрать у меня такой талант! Да я лучше продам его Вилосу, — ответил Зераф и повернулся в сторону стоящего в десяти шагах торговца, который не смел помешать их разговору, так как Лоскер был аристократом, в отличие от него.
— Хорошо, Зераф, ваша взяла. Я дам вам сорок крайстелов. Это окончательная цена, и вы знаете, что никто из присутствующих здесь не сможет перебить ее, — Лоскер угрожающе надвинулся на работорговца и достал кошелек. Вид полного кошеля произвел на Зерафа гипнотизирующее действие, но спустя несколько секунд с видимым усилием он смог отвести глаза от кошеля.
— Но в центральных провинциях я смогу получить больше, — с улыбкой сказал работорговец.
— Если доедете до них, — зло сверкнул глазами Лоскер. — Так каково ваше решение?
— Вы умеете быть убедительным. Я согласен на сорок крайстелов.
— По рукам. Я хочу, чтобы сегодня же этого раба перевели в мой фургон. А сейчас нам придется навестить местного маннаса, чтобы он перекинул привязку ошейника на мой перстень. — Лоскер отдал кошель и собрался идти.
— Не надо идти к маннасу. Вот, возьмите. Это кольцо контролирует его ошейник. Эльфы продали мне его уже с ошейником, — Зераф снял кольцо и передал новому хозяину.
— Значит, вы не врали, когда говорили, что эльфы вам его продали как хорошего бойца? А иначе зачем им было тратиться на ошейник?
— Уважаемый Лоскер, я вас очень уважаю, и никогда не стал бы вам врать. Так что все сказанное мною чистая правда. Вы сами можете проверить — достаточно осмотреть ошейник. Очень тонкая эльфийская работа, таких не делают в империи.
— Ну что же, спасибо, уважаемый Зераф. Надеюсь, что в следующий раз вы привезете мне еще лучшего бойца. А пока я хотел бы выбрать себе еще парочку рабов, так что пойдемте смотреть товар.
Сначала дразнят, но не бьют.
Сначала гонят, но не рвут.
И ночь с волками заодно,
А ты бежишь не чуя ног.
Но неизбежен этот миг.
Глухой тупик погасит крик.
И шансов нет — ты здесь чужой.
Пророчит смерть звериный вой!
Денис
Как странно, я убил двух человек, но ничего не чувствую по этому поводу. Если отсутствие чувств, когда я убил бандита, можно было списать на мое состояние после ранений, то почему же вчера, убив этого пирата, я опять ничего не почувствовал. Говорят, когда убиваешь, тебя мучает совесть, а некоторым даже становится плохо физически. Но у меня в душе нет никакого раскаяния, как будто убитые не были людьми, как будто я уничтожил простые манекены. Копаясь в себе, я нашел только злость, неутихающую и постоянно горящую злость, которая как будто спит где-то в глубине и ждет своего часа, чтобы разгореться в неукротимую ярость. Злость на этот мир, на рабовладельцев, на клетку, на ошейник, который сжимает мою шею, и наконец на тех, кто продал меня в рабство! Что же со мной происходит? Ответа на этот вопрос я так и не смог найти, но зато понял, что я должен во что бы то ни стало выжить и отомстить всем, кому обязан своим рабством.
Вчера, когда меня перевели в этот фургон и приковали к стенке, я чуть не набросился на охранника. Я еле сдержался, когда понял, что меня уже второй раз продали, как какой-нибудь товар, как бездушную вещь. А купил меня тот самый пузатый, которого, как впоследствии оказалось, зовут Лоскер. Вместе со мною в этом фургоне еще трое рабов, также купленных у Зерафа. Вот только я с ними не общался раньше, так как они сидели в дальних от меня клетках.
Зато теперь они периодически беседовали, а я слушал и пытался запомнить все новое. Иногда с помощью жестов пытался расспрашивать о значении некоторых слов, которые не понимал. Но все равно большая часть их разговоров для меня осталась непонятной.
Сейчас уже день и нас везут куда-то, а куда — никто не знает. Но судя по всему, мне предстоит продолжение путешествия в этом грязном фургоне, с этими грязными рабами, которые все время болтают на своем непонятном языке. Хотя я тоже не благоухаю, так как душа не вижу уже третью неделю. Интересно, тут вообще принято мыться? Или я так и зарасту грязью, пока она не начнет отваливаться кусками?
К обеду я получил ответ на свой вопрос. Наш небольшой караван, состоящий из двух фургонов и семерых всадников, включая Лоскера (не буду я этого засранца называть хозяином, обойдется), остановился на обеденный привал. Когда нас начали по одному выводить из фургона, снимая замки и освобождая от цепей, я обрадовался, что смогу размять ноги. Но еще больше я обрадовался, когда увидел, где мы остановились — прямо на берегу реки. Река была узенькой, метров тридцать в самом широком месте, и довольно мелкой, но это была река, в которой можно было помыться.
Лоскер сразу же предупредил всех, что любые попытки побега бесполезны, а в доказательство шибанул меня через ошейник. Других рабов он наказывать почему-то не стал. Взгляд мой что ли ему не понравился? Ну так я и не собираюсь лизать ему пятки, жаль только, что добраться до него нереально, чтобы пару костей и суставов сломать. Вон, стоит позади своих охранников и перстень наготове держит. Я даже знаю, какой перстень, так как именно этот перстень носил Зераф, когда наказал меня в первый раз.
Купался я не меньше сорока минут. Мыло, которое нам дали, сильно смахивало по запаху и виду на хозяйственное, но я даже такому был рад. Выйдя на берег и почувствовав запах вымытого тела, который я уже начал забывать, растянулся на нагретой гальке. К сожалению, полотенец нам не дали, зато Лоскер расщедрился на какие-то тряпки, которые хоть и выглядели не очень, но зато были чистыми. Кстати, мои невольные попутчики тоже вылезать из воды не хотели и купались вдоволь. Это стало для меня приятным сюрпризом, так как я боялся, что придется провести остаток пути в компании немытых гигантов. Вот только взгляды, которые они на меня бросали, мне совсем не понравились. Видимо, за отсутствием девушек тут пользуют и мальчиков, так что придется все время быть настороже.
