Ознакомительная версия.
– Именно так вы и вышли на эту коробочку, господин Овцер?
– Да, после охоты на единорога. Продолжать это развлечение уже не хотелось, поэтому я попросил показать мне Змеебад. Со мной отправились двое слуг, и я увидел в городе много занимательного. Интересно то, что если идти вокруг центра, то нельзя прийти в то же место, с которого ушел. Город построен по спирали, некоторые улочки глухие, а какие-то разделяются на два-три, а то и четыре яруса. В галереях совсем нет света, даже свечи не горят, и там живут какие-то страшноватые личности, я различал только их силуэты. Но мои проводники не пугались, хотя в темных коридорах воняло болотным газом и лягушками. На все мои расспросы проводники отвечали, что это морлинги и в городе они никого не трогают.
– А мы слышали, что в тех городах и другие странные народы проживают, – осторожно добавил Рони.
– Да, мне приходилось видеть даже глостеров, но они ходят в просторных хламидах, и местные их сторонятся. Этих чудищ можно повстречать на местном рынке, где они торгуют невесть чем. Я долго ходил по нему, пока нашел продукты, к которым мы привыкли. Все остальные – сушеные лягушки, тритоны, какие-то корни, безглазые рыбы из соленых пещер. Всего не описать. А потом мы вышли к лавочке с амулетами, которой владела красивая женщина лет тридцати. Вся такая в бусах, а волосы заплетены в тонкие косички вперемешку с разноцветными ленточками.
– Очень красивая? – не удержался молодой Рони.
– Да, но, на наш взгляд, слишком холодна. Здешние женщины всегда отмечают мужчину взглядом, а этой было все равно, кто к ней зашел. Кругом была всякая всячина: камешки, цепочки, мешочки и склянки. Мои наемные слуги заскучали, а хозяйка взглянула на меня и спрашивает:
– Издалека к нам приехали?
– Издалека, – говорю.
А она:
– Вижу в ваших глазах особый интерес, да и денежки у вас водятся.
И я прямо ощутил, будто у меня кто-то по карманам шарит, даже рукой проверил – на месте ли кошелек с золотом, у меня две сотни терций было как раз для таких покупок. Она засмеялась, присела за прилавок и вытащила сверток в старой коже, перевязанный какими-то жилами. Развернула, а там эта красота: шкатулка со стенками наборными – четыре сорта дерева, инкрустация, резьба. И видно, что работа очень старая.
– Ух ты! – выдохнул Рони, увлеченно слушая Овцера.
– Да, – кивнул тот и рукавом вытер раскрасневшееся от волнения лицо. Из-за колонны выглянул лекарь, но сейчас же скрылся обратно.
– И вот она открыла шкатулку, и все эти фигурки пришли в движение. Я видел много искусных механизмов, но здесь в пантомиме герои двигались удивительно натурально, как живые. Честно говоря, засомневался, что денег хватит, ведь это было золото, да еще древнее, подумал, что придется посылать за деньгами на корабль, но она уступила шкатулку за полсотни золотых терций, при том, что золото в шкатулке весило значительно больше этих монет. Но я не стал вести никаких разговоров, отсчитал положенное и был таков. Только спросил перед этим, как заводить механизм, и торговка сказала про звездные ночи. Это было странное пояснение, но там все выглядело настолько призрачно и непонятно для нашенского человека, что пришлось в это поверить. Позже я испытал этот способ, и он действительно работал.
– О, как! – снова не выдержал Рони и, покачав головой, смахнул со лба пот. – Жарковато здесь.
– Это от вина с медом. Мне велено пить его много, чтобы хворь не скапливалась, а выходила с жаром и потом. Но и вам тоже пить можно – оно полезно от всяких болезней.
Мартин взял кувшин и налил всем троим. Они снова выпили, не спеша, глоток за глотком.
Снова пришли двое лакеев и, убрав одни блюда, поставили другие – снова какие-то легкие сладости, фрукты, орехи с черносливом.
– Принесите гостям какого-нибудь мяса, – сказал Овцер, понимая, что сидят они давно и все с тарелок уже подчистили.
Лакеи убежали на кухню, а Овцер посмотрел на гостей и сказал:
– Мне мясо лекари есть запретили, оно ухудшает самочувствие. И это мучительный запрет, ведь раньше я был отъявленным мясоедом. Обожал с кровью и дымком – прямо с огня, огромные такие куски…
Овцер вздохнул и грустно улыбнулся. Теперь он не выглядел таким властным и суровым, каким казался вначале.
Через пару минут лакеи вернулись, доставив большую тарелку с нарезками колбас, копченого мяса и говяжьего языка. К мясу поставили прибор с тремя соусницами и длинные серебряные вилки, а еще плетеную хлебницу, в которой, прикрытый льняной салфеткой, лежал порезанный теплый хлеб.
– Просто цепляйте мясо на вилки и макайте в соус. Раньше я так и делал.
Гости стали есть с заметным удовольствием, и Овцер почувствовал себя настоящим радушным хозяином. Это были давно забытые ощущения, слишком давно он сидел здесь в осаде.
– Продолжайте, господин Овцер, мы слушаем вас, – сказал Мартин. Он понимал, что эта история не только дает им с Рони полезную информацию, но и каким-то образом лечит Овцера, приносит ему облегчение.
– Ну, я пять с лишним лет не получал вестей из тех мест. И вот полтора года назад в мой городской дом, тот, что стоит в самом центре города… Теперь-то он пустует. Так вот… туда пришел какой-то субъект – по виду нищий, и охранники прогнали его, но он вернулся и потребовал встречи. Сказал, что принес мне вести из Змеебада. Разумеется, я захотел увидеть этого бродягу, хотя о змеебадском путешествии остались неприятные воспоминания, которые я старался не тревожить. И вот он пришел. Я принял его внизу в каминном зале. Он имел отталкивающий вид этакого доходяги, давно не мытого и толком не кормленного. Однако голос его был звонок, а глаза смотрели твердо, и сложилось впечатление, что его внешний вид только искусная маскировка.
– И чего же он хотел? – спросил Рони.
– Он сказал, что я увез из Змеебада вещи, которые мне не принадлежат, и теперь их нужно вернуть.
– Он требовал шкатулку?
– Шкатулку и единорога.
– Единорога? А это почему?
– Вот и я удивился, я сказал, что в болотах Рефронга полно единорогов, почему нужен именно этот? А он ответил – этот особый, жертвенный. Мы, говорит, следили за ними десятки лет, чтобы удостовериться, что это именно тот единорог, высчитывали его по звездам, а ты его украл. Я возразил, что он уже не живой, какой с него толк. А бродяга ответил – это для тебя он не живой.
– А ваши охранники, они находились рядом? – уточнил Мартин.
– О да, они стояли по обе стороны бродяги, чтобы исключить любые его поползновения. Но уже после я подумал, что если бы он что-то захотел сделать – они бы его не удержали.
Ознакомительная версия.
