Ознакомительная версия.
– За такое пустое беспокойство ворам положено оплату давать…
– Чего? – не понял Овцер. Ему показалось, что он ослышался, ну не мог кто-то вот так просто ему надерзить.
– А того. Звали по делу, дело свернули, значит, следует отстегнуть.
Видно было, как полыхнули гневом глаза Овцера, однако он взял себя в руки, в конце концов, он действительно повел себя малодушно – искал в этой встрече хоть какого-то успокоения, поддержки.
– Хорошо, я с тобой согласен, бывший вор Мартин, – произнес Овцер, стараясь, чтобы его голос звучал ровно.
Тотчас к столу подошел лакей, держа на подносе шкатулку с монетами. Овцер выбрал серебряный джоун – монету в три терции – и бросил Мартину, а тот его поймал, повертел, словно проверяя, настоящий ли, и, взглянув на Овцера, сказал:
– А может, на золото расщедришься, хозяин?
– Золото?! – переспросил Овцер и нервно расхохотался. Он едва сдерживался, чтобы не приказать своим людям измордовать этого наглеца. – А не жирно ли будет?
– Давай так – если сомну монету пальцами, то не жирно.
– Ломай! – крикнул Овцер и бросил Мартину золотой ливр – монету в пять терций. Тот ловко подхватил его, глядя в глаза Овцера, тремя пальцами смял пополам и бросил на стол – к чашкам и графинам.
Овцер встал, взял смятую монету, ощупал ее и, убедившись, что не обман, спросил:
– А где же ты такому научился?
– В Угле.
– В Угле? Я про это место много слыхивал. И сколько же ты там учился?
– Двадцать лет.
– Двадцать лет, – повторил Овцер и, как завороженный, принялся снова ощупывать смятый ливр. – Присядьте, господа, давайте поговорим еще.
После демонстрации Мартином своих возможностей разговор пошел легче. Овцер понял, что имеет дело с людьми, которые не такие, какими кажутся, и это было хорошо для дела, где Овцер намеревался их использовать.
Похоже, Зена знала, что посоветовать, и ничуть не растеряла былой смекалки.
Попив отвару, компания переместилась в покои, где Овцер чувствовал себя более защищенным, ведь внутренний дворик был открыт сверху.
Да, там можно было не бояться отравленной стрелы или умело пущенного арбалетного болта, однако на открытом воздухе имелись и другие угрозы, о чем Овцер узнал всего несколько месяцев назад. Теперь среди стоявших по углам лакеев за ним приглядывал выписанный из-за моря лекарь, обходившийся Овцеру в двадцать золотых терций в месяц.
Он неслышно перемещался от угла к углу, вместе с остальной обслугой переходил от колонны к колонне и, когда замечал в поведении Овцера странное, подходил ближе и говорил:
– Ваша милость, пора принять лекарство.
И Овцер соглашался. Морщась, он принимал с ложки мерзкий тягучий настой и какое-то время после этого смотрел в точку, чтобы прийти в себя. Вот и теперь – прямо при гостях ему пришлось отойти в сторону и принять заморское зелье, которое не давало ему потерять человеческий облик.
После приема лекарства Овцер вернулся к гостям как ни в чем не бывало, и те тоже сделали вид, что ничего не заметили.
Теперь перед ними стол ломился от угощений, а вместо куцых садовых стульчиков они располагались в дубовых обеденных креслах, которые Овцер, большой любитель древностей, выкупил за безумные деньги у какого-то обедневшего дворянского рода.
Обедали гости в неком подобии охотничьего зала, на стенах которого висели головы охотничьих трофеев: кабанов, лосей и оленей. Почти рядом со столом на гостей хищно скалились чучела льва, медведя, тигра и двух леопардов. А в самом дальнем углу стоял еще один трофей, однако он был прикрыт двумя накидками – золотистой внизу и темно-синей снаружи.
– Как хорошо охранялась ваша казна, господин Овцер? – спросил Мартин.
– Я держу свое золото в башне, чтобы невозможно было сделать подкоп.
Мартин кивнул.
– В ней всего несколько узких окошек, в которые не пролезет даже ребенок, но каким-то образом воры сумели пробраться и украсть эти важные для меня сокровища.
– А что там хранилось?
Овцер вздохнул. Было видно, что он борется с собой, с одной стороны, старясь не болтать лишнего, а с другой – нуждаясь в помощи. Он извел немало денег на поиски похитителей, но его усилия не дали результатов.
– Там было золото, много золота. Но воры побрезговали моими сундуками и взяли только шкатулку с золотой пантомимой…
– Золотая пантомима? – переспросил Мартин.
– Вот именно. Я добыл ее в землях Рефронга, владельца болотных земель и соседа Нордика – короля веспов.
– Места больно стремные, – вырвалось у Рони.
– Это да, по нынешним временам я бы туда и не сунулся, но когда был моложе – хотелось славы и денег.
– А деньги можно было поднять рыбой, – добавил Мартин.
– Вот именно! А тогда думалось, что богатство обретается подвигами крайней отчаянности, – сказал Овцер. – Дурак был, что теперь скажешь?
– Что это была за пантомима и в чем ее ценность? – напомнил Рони.
– Пантомима представляет собой обряд. Там восемь фигур, и каждая из них движется согласно лунному календарю.
– Что значит движется? – уточнил Мартин, выуживая из вазочки засахаренный персик.
– Движется, значит – движется. Это можно увидеть. Жрица с букетом лилий, лодочник Инпа, двое пришедших на берег пастухов… – начал перечислять Овцер.
– Лунный календарь длинный, целых тридцать суток. Должно быть, они движутся очень медленно, – снова вмешался Рони, и Мартин удивился познаниям своего молодого коллеги – прежде тот не проявлял знаний, не касавшихся воровского ремесла.
– Да, лунный календарь длинный, – согласился Овцер. – Но и эта золотая пантомима в двадцать раз меньше, а значит, и время в ней бежит быстрее, так что мы можем видеть… могли видеть, как двигались все эти фигуры.
– Пантомима как-то заводилась? – спросил Мартин, скромно глодая гусиную ногу.
– Заводилась? – переспросил Овцер. – Нет! Совсем не заводилась!.. Она играла дюжину раз подряд, затем ее следовало выставить на три ночи под звездное небо, и она снова обретала силу и начинала играть.
– А где же вам довелось получить это чудо, господин Овцер?
– Вопреки слухам, я честно выкупил шкатулку в Роелли, это такой район в городе Змеебаде.
– Вы добирались до Змеебада? – удивился Мартин, который только слышал об этих землях и имел о них весьма поверхностное представление.
– О, да, когда я стал увлекаться охотой, мне стали интересны трофеи далеких земель, и я начал путешествовать.
– И как там было?
– Там было по-разному, – пожал плечами Овцер, и был видно, что ему неприятна эта тема.
Беседа ни о чем длилась еще четверть часа, затем Рони взглянул на Мартина – они встретились взглядами, и старший партнер опустил глаза в тарелку, дескать – начинай.
Ознакомительная версия.
