— Что это с ним? — насторожился полковник.
— Честно говоря, я и сам не совсем понимаю. Но разумное объяснение у меня только одно. Либо он чувствует, что здесь недавно была Вайда, его мать, либо он помнит, что его именно здесь забрали от семьи, — задумчиво протянул Матвей, продолжая, наблюдать за Роем.
— Суку сюда больше не привозили, а всех щенков сразу отводили в лабораторию. Точнее, двух из всего помёта. Вы приехали третьими, — удивлённо ответил полковник.
Но договорить им не дали. В комнату, решительным шагом вошёл тот самый пресловутый циркуль и, увидев Матвея, мрачно оскалился.
— Собаку в лабораторию. Нужны кровь, и слюна на анализ, — вместо приветствия приказал он.
— Не так быстро, господин учёный, — жёстко ответил Матвей.
— Андрей Сергеевич, наведите порядок. Мне мешают работать, — презрительно фыркнул циркуль, не обращая на Матвея внимания, словно он был пустым местом.
Встав, между Роем и двумя вошедшими следом за циркулем помощниками, Матвей демонстративно отстегнул клапан своей кобуры, и положив ладонь на рукоять пистолета, зло оскалился:
— А ну замрите на местах, трубки клистирные, а то ненароком дырок понаделаю. К моей собаке никто кроме меня не прикоснётся.
— Как это понимать ?! Андрей Сергеевич, что это значит ?! — спросил циркуль, от возмущения срываясь на визг.
— Это значит, что Матвей Сергеевич будет делать всё сам. Вы обеспечите его необходимыми инструментами, и скажете, что делать.
— Это недопустимо! Собаку нужно немедленно обездвижить и подвергнуть тщательному изучению. Наш проект слишком важен, чтобы позволять всяким неуклюжим недоучкам вмешиваться в процесс.
— Значит, вообще ни хрена не получите, — усмехнулся Матвей, с ненавистью глядя на учёного.
— Господин полковник, или вы немедленно арестуете этого человека, или я сообщу вашему начальству, что вы саботируете проект! — снова завизжал циркуль.
— Заткнись, тварь, пока я тебя и вправду не пристрелил, — зашипел Матвей, выхватывая пистолет, и досылая патрон в патронник.
В закрытом пространстве комнаты, лязг затвора прозвучал особенно звонко. Понимая, что терять этому человеку нечего, и свою угрозу он запросто может привести в исполнение, полковник быстро встал перед Матвеем, закрывая яйцеголового широкой спиной. Заметив его движение, Матвей, мрачно усмехнулся и, вскинув пистолет, прошипел:
— Бесполезно, полковник. С такого расстояния, я ему даже мимо тебя сумею яйца отстрелить. Ты моё дело читал, так что знаешь, что стреляю я не плохо.
— Угомонись, псих. Под трибунал захотел? — попытался урезонить его полковник, но Матвея уже понесло.
Потеряв всё, и совершенно случайно обретя рядом единственную, живую душу, он просто не мог позволить кому‑то причинять малышу боль. В него словно бес вселился. Злость, ненависть, обида, желание защитить смешались в один убойный коктейль, заставивший его сознание отступить, а кровь бешено нестись по жилам.
Полковник, заглянувший в его серые глаза, поперхнулся на полуслове, и растеряно отступил. И этих глаз на него смотрел не человек, а сама смерть. Понимая, что в таком состоянии этот ненормальный способен наделать серьёзных бед, полковник принялся спиной выжимать учёного в коридор, стараясь не делать резких движений.
Оказавшись в коридоре, он моментально развернулся и, ухватив яйцеголового за отвороты халата, яростно зарычал:
— Ты понимаешь, кретин, что этот парень сейчас здесь может настоящую бойню устроить? Этот кутёнок ему дороже десятка, таких как ты.
— Мои изыскания не могут быть прерваны из‑за эмоционального состояния какого‑то неуравновешенного субъекта. Это чистая наука, а не ваши шпионские игры в стиле плаща и кинжала, — с фанатичной настойчивостью ответил циркуль. – Моя теория генетического формирования организма и сознания плотоядных животных должна получить своё подтверждение.
— Ах ты тварь! Так ты вместо дела, здесь свои теории отрабатываешь ?! — рявкнул полковник, коротко всаживая кулак в живот циркулю.
Сложившись пополам, яйцеголовый хрипло застонал, пытаясь глотнуть хоть каплю воздуха и расслабить скрученные узлом мышцы. Но полковник решил не останавливаться на достигнутом. Этот склочный, желчный человек давно уже не вызывал у него ничего кроме раздражения и злости. На лежащего, на полу учёного градом посыпались резкие, сильные удары.
Экзекуцию прервал голос появившегося в коридоре человека. С полминуты, понаблюдав за избиением, он чуть усмехнулся, и громко спросил:
— Чем это вы там занимаетесь, полковник ?
— Интеллигента бью, — зло выдохнул Савенков, моментально разворачиваясь к подошедшему.
— Интересное занятие. Главное, увлекательное, — усмехнулся пожилой, подтянутый мужчина. – А теперь, может, поясните мне причину столь бурного проявления эмоций ?
— Если в двух словах, то этот гражданин, вместо работы над проектом занимался поиском подтверждения своей теории.
— Вот как? Может быть объяснитесь, Иммануил Остапович? — повернулся мужчина к медленно поднимающемуся учёному.
— Я не обязан объяснять научные теории каждому профану. Это только моя теория, и до тех пор, пока она не проверена, они принадлежит только мне, — прохрипел циркуль, с трудом поднявшись на колени.
— Понятно. Арестовать, — прозвучал короткий приказ, и двое безликих парней волоком уволокли учёного куда‑то вглубь комплекса.
Повернувшись к полковнику, мужчина удручённо покачал головой и, подумав, спросил:
— Что у нас есть ?
— Одна особь, с которой работал объект, выглядит очень обнадёживающе, — осторожно ответил полковник.
— Он здесь ?
— Прошу, — ответил полковник, жестом указывая на дверь в комнату, где всё ещё приходил в себя Матвей.
Однако, в комнату полковник вошёл раньше своего начальства. Быстро подойдя к Матвею, он осторожно заглянул ему в глаза, и тихо спросил:
— Успокоился ?
— Почти, — тихо выдохнул тот, делая ещё один глубокий вдох.
— Тогда знакомься. Генерал Лоскутов, Александр Юрьевич. Матвей Иванович Беркутов. Кинолог, сержант отряда СКС, командир патрульной группы, — представил он друг другу мужчин.
— Гладиатор, — удовлетворённо кивнул генерал, подавая Матвею руку.
— Он самый, — мрачно буркнул тот, отвечая на рукопожатие и внимательно присматриваясь к собеседнику.
— Читал ваше дело. Должен сказать, впечатляет. И, примите мои соболезнования, по поводу гибели ваших близких. Всех, и женщин, и собаки.
— Спасибо, — всё так же коротко ответил Матвей.
— Признаюсь откровенно, сам готов был отдать приказ на уничтожение того подонка, да вы опередили. Мы очень рассчитывали на вашего пса. Таких как он, у нас, к сожалению не много.
