– Да знаю я! – Сергей раздосадованно почесал затылок.
– Ты что же думаешь, Вера убила этого малыша?
– Мне-то откуда… Погоди… А что, его точно убили?
– Ну, он же в крови весь.
– А что врачи говорят?
– Осмотр еще не окончен. Ждем.
Сергей вдруг поймал себя на мысли, что ему обязательно надо заняться этим делом. Мысль эта становилась все настойчивее. Жалко ему было этого заморыша. Но разбираться в деле придется, конечно, не из-за него. Из-за Веры. Мы в ответе за тех…
Из деревянной двери вышел облаченный в старый белый халат доктор Качуринец. Он стянул с себя маску, снял очки, потер стекла о халат и снова водрузил на морщинистое лицо. Оглядевшись, кивнул Сергею.
– Непонятно. Такое ощущение, что ребенку пробили длинным шилом носовые пазухи и оба уха.
– Что за садизм?!
– Не знаю, но меня смущают травмы ушных полостей. Мне кажется, хотя я на сто процентов, конечно, не уверен… Короче, похоже на то, что пробиты уши у него не снаружи, а изнутри.
Все в недоумении уставились на доктора.
– Это как? – часто заморгал крохотными глазами Шумаков.
– Да если бы я знал, как, – развел руками Качуринец. – Могу только предположить, что у ребенка в голове была аномальная злокачественная опухоль. Она быстро росла, давление в черепной коробке увеличивалось. Ясно одно, малыш перед смертью испытал жуткие страдания.
– А что, такие опухоли бывают? – поинтересовался Сергей. – Чтобы за день?
Доктор усмехнулся:
– Да чего только не бывает в последние двадцать лет! Вот ты, сталкер, скажи, горгоны и вичухи бывают?
– Ну, спрашиваешь…
– Подождите, а это не опасно с эпидемиологической точки зрения? – спросил нахмурившийся полномочный представитель Петухов.
– Я пока не знаю, должен еще повозиться. Но настоятельно рекомендую закрыть станцию на карантин.
– Начальника внутренней безопасности сюда! – крикнул Шумаков ближайшему бойцу оцепления.
«Только этого мне не хватало», – подумал Сергей.
– Закрывайте, конечно. Но мне срочно надо уйти со станции, – добавил он вслух.
– Бумажник, да ты в своем уме? – удивился Петухов. – Тебе говорят – карантин! Мы теперь даже челноков не выпустим, до поры до времени.
– А когда пайки у них кончатся, кормить будешь из своего кармана? – усмехнулся Сергей.
– Ничего, у нас есть НЗ. Оттуда продадим им съестное по разумной цене, – махнул рукой Шумаков.
– Да делайте что хотите, только мне надо уйти. У меня свобода передвижения по метро – неотъемлемое право сталкера. А карантин еще не объявлен.
– Не горячись! – вмешался доктор. – Ты находился рядом с трупом. Ты контактировал с этим пришельцем, что явился вслед за ребенком. Где он сейчас, кстати?
– У меня в палатке…
– Тем более!
– Он пойдет со мной.
– Что?! – разом воскликнули все трое, уставившись на сталкера.
– Бумажник! Ты голову повредил в свой последний выход?! – воскликнул Петухов.
– Тише, ну тише, – поморщился Шумаков. – Сергей, ты в самом деле ерунду городишь. Пока карантин не будет снят, ты можешь пойти только к Нагатинской. И то в составе разведгруппы. Надо разобраться, откуда взялись ребенок и тот долговязый юродивый.
– Да послушайте вы, бюрократы хреновы! – зло проговорил Маломальский. – Отряд справится и без меня. Зато вот как найти Веру, лучше меня никто не знает. А ведь она уже покинула станцию, и если речь идет об эпидемии, никто не представляет такую угрозу заражения остального метро, как она, приютившая этого ребенка. Где тут логика?
И потом, смотрите. Женщина приютила чадо – и вдруг оставляет его одного дома и уходит на другую станцию. Не могла она так поступить… Во всяком случае, пока он был жив. Логично? А юродивый мне нужен, потому что он искал этого ребенка. Он может знать, что с ним случилось, но не говорит и вам не поможет. Я с ним быстрее найду общий язык, он уже привык ко мне. Симптомов инфекции у него нет – он дурак, конечно, но живчик. На прокаженного совершенно не похож.
– Конечно, резон во всем этом есть. – Шумаков потер ладонью плешь. – Веру надо найти. Во всяком случае, если доктор напутал с опухолью, то чья же это вина, если не ее?
– Мне все равно это не нравится, – стоял на своем полномочный представитель.
– А я не про выставку картин говорю, чтобы тебе что-то нравилось, Петухов, – резко произнес Сергей. – И вообще, имейте в виду: не пустите через тоннель, уйду через поверхность.
– Да ты точно сумасшедший, – развел руками Петухов.
– Я вольный сталкер. Вы занимайтесь своим делом, а я займусь своим.
И он направился к палатке, обдумывая, что взять с собой. Петухов зло смотрел ему вслед.
– И откуда такая уверенность, что только он найдет Веру?
– Неужели непонятно? – удивился Качуринец. – Да он с ней спал.
* * *
Долговязый незнакомец продолжал сидеть на полу, обняв колени. Казимир показывал ему букварь, а юродивый улыбался и кивал, повторяя буквы. Когда вошел Сергей, он радостно воскликнул и, вскочив, стал махать своими длинными руками, едва не повалив палатку.
– Тише ты! – Маломальский надавил ему на плечи ладонями, заставив сесть и не подпирать головой свод.
– Слушай, Сережа, а он толковый малый. Азбуку на лету схватывает. Эдак через день вообще говорить начнет.
– Угу, – хмыкнул сталкер, осматривая свои походные вещи.
– А чего ты опять смурной такой?
– Сейчас на станции карантин объявят. Считают, что ребенок тот был болен и возможна эпидемия. А Вера пропала. Кто-то видел, как она в сторону Серпуховской шла.
– Она что, бросила ребенка? – удивился Казимир.
– Вот и мне это кажется странным. Если он жив был, когда Вера ушла, то это непонятно. Если он умер при ней, то она бы в истерике была и все обнаружилось бы раньше.
– Вера! – воскликнул юродивый. – Вера! Мозз! – и он стал тыкать себе в нос и уши пальцами.
– Ноздри и уши, – задумчиво пробормотал Сергей, глядя на незнакомца. – Что же ты хочешь мне сказать?
– Вера! – Юродивый нахмурился и схватил Маломальского за штанины. – Мозз!
– Со мной пойдешь, балбес, – кивнул ему в ответ сталкер.
– Вера?
– Да, да. Вера. Будем ее искать.
– Искать! – тот вскочил и снова радостно замахал руками. – Искать! Вера!
– Ага. Я гляжу, значение этого слова тебе уже понятно? – усмехнулся Сергей. – Ну, раз мы теперь напарники, может, скажешь, как тебя зовут? А?
– А? – Юродивый наклонил голову набок.
– Я говорю, зовут тебя как? Имя у тебя есть, балбес? Я вот, – он хлопнул себя по груди ладонью, – Сергей. Это, – он указал на старика, – Казимир. А ты?
Юродивый тоже хлопнул себя ладонью в грудь и с гордостью заявил:
– АТЫ!
– Да нет же… Ну чудак странный…
