Маркус проворчал:
— Кто-то должен предупредить Коула. Возможно, он попросит о переводе.
Аня, слушавшая по радио все переговоры, вынуждена была подавить непроизвольное желание включить передатчик и начать координировать операцию. Либо «Милосердный» находился близко к поверхности, либо Бэрд починил его антенну, но она услышала рапорт Гарсии.
— «Милосердный» вызывает «Фальконер»; сейчас моторов не слышно, время от времени появляются какие-то непонятные звуки. Если у них имеется действующий радар, они, скорее всего, вас уже засекли.
— А я считала, что с подлодки можно услышать почти все на больших расстояниях, — произнесла Аня.
Майклсона, казалось, позабавили ее слова.
— Они способны многое слышать, но иногда могут установить, где цель, только стукнувшись в нее носом. Всеведения нет в их арсенале. Только никому не говорите.
Аня была слегка разочарована, но, с другой стороны, если она верила во всемогущество субмарин, то пираты, возможно, тоже. А в игре, где ставка делается на устрашение, ничто другое не имеет значения.
Пока в действиях пиратов Аня не видела никакого смысла. Она списала это на тот факт, что за прошедшие годы они потеряли представление о реальности, так же как островные бродяги не понимали масштабов сил КОГ, которую они провоцировали. Возможно, бандиты Мэсси слишком привыкли к жертвам, обладающим минимумом технологий или вообще лишенным всякой техники, а может, они думали, что ВМФ КОГ безнадежно обветшал.
«У всех есть уязвимое место. Тот, кто находится в конце пищевой цепочки, обычно поддается лени — до тех пор, пока не начинаются неприятности».
Желание проверить положение каждого оказалось слишком сильным: старые привычки диспетчера укоренились в ней глубоко. Ей необходимо было иметь перед глазами трехмерную «карту», представлять себе, где находится каждый человек и предмет, каждая позиция, куда кто движется. Не то чтобы она не доверяла радару «Фальконера». Она просто чувствовала себя потерянной без информации, ежесекундно поступающей к ней по рации. Ее представление о войне практически сводилось к потоку слов, преобразующемуся в ее сознании в картину поля боя; она не могла привыкнуть к реальности.
«Суда один, два и три здесь, „Фальконер“ здесь… но где же подлодка?»
«Милосердный» прекратил переговоры, так что она могла лишь воображать субмарину, дрейфующую внизу, в полумраке. Но эта картина стояла у нее перед глазами во всех подробностях, Аня даже представляла расположение подлодки на карте, хотя на самом деле, скорее всего, она сильно ошибалась. Она начинала понимать, что их флот представляет собой просто жалкие остатки судов с устаревшим, постепенно выходящим из строя оборудованием; вдобавок к этому экипажи слишком малочисленны и за пятнадцать лет растеряли весь боевой опыт, если когда-то его имели. Наиболее надежной защитой КОГ по-прежнему оставался обычный пехотинец.
«Но оружие действует. И корабли плавают. А это самое главное. Верно?»
Андерсен с Майклсоном двинулись дальше, и Аня снова вернулась мыслями к лодке. Маркус оглянулся на нее так, словно готов был улыбнуться.
— Ты выглядишь более счастливой, — сказал он. — Это тебе идет.
Такие разговоры ранили ее. Это были всего лишь банальные фразы, которые другие влюбленные бросают, даже не задумываясь, но в их с Маркусом общении они были так редки, что Аня вынуждена была относиться к ним как к хрупким предложениям о мире. Одно неверное слово — и снова все рухнет.
«Семнадцать лет. А мы все еще на той стадии, когда я не знаю, есть между нами что-то или нет. И если есть, я гадаю: останется он на ночь или не останется? Наверное, я сошла с ума».
Она попыталась принять невозмутимый вид.
— Как бы сказал наш галантный капитан, розы на щеках девушки быстрее всего появляются в предвкушении бортового залпа.
Маркус так и не улыбнулся.
— Ага. Он бы так и сказал.
Аня колебалась, не зная, ответить или нет, но обнаружила, что не готова рискнуть. Пусть будет пока бортовой залп. Перестрелка казалась безопасной темой для разговора. Она почти почувствовала облегчение, когда ее отвлек голос Мюллера:
— Расстояние три километра. Скоро мы их увидим.
— И они вне пределов досягаемости наших орудий, даже если я их увижу, — пробормотал Маркус.
— Капрал Бэрд, — приказал Майклсон, — приведите, пожалуйста, Мэсси в рубку.
Дом с Коулом пробрались к Ане вдоль борта.
— Так что, мы и правда отдадим им Мэсси? — спросил Дом. На нем был минимум брони, в руке он держал спасательный жилет. — Я могу его туда отвезти. Возьму «Марлин».
— По плану, мы должны выставить его на обозрение на носу, когда покажутся объекты, нужные Майклсону, а потом…
А что потом? На это вопрос она не могла ответить. Но его пока никто не задавал. Что конкретно должно произойти с пленным? Задуматься об этом означало забрести слишком далеко в темные воды Разведывательной службы КОГ, какой она ее помнила, и она не была уверена, что готова к этому. В любом случае Мэсси план тоже был неизвестен. Он пока сидел под охраной Бэрда в одной из кают на нижней палубе. Берни находилась наверху и бродила вокруг с таким видом, словно она не доверяла морю и должна была постоянно за ним присматривать.
— Подтверждаю, модифицированные канонерки, — произнес Мюллер. — Вижу ведущее судно: двадцать пять метров, пулемет. На палубе никого. Остальные две в радиусе двадцати метров, вооружения не видно. Вызвать их по радио, сэр?
В наушнике раздался голос Майклсона:
— Аня, возможно, вы захотите сейчас зайти в рубку.
Она восприняла это как приказ пригнуть голову и не высовываться. Рулевая рубка не походила на помещение на военном корабле, скорее напоминала кабину бура, со всякими приборами, расположенными на гигантской приборной панели. Мэсси привели в рубку, и он сидел на скамейке рядом со штурвалом в компании Бэрда, пытаясь разглядеть в иллюминатор пиратские лодки. Затем он заметил Аню и уставился на нее. Она, в свою очередь, уставилась на него. Со стороны приборной панели раздавался голос Мюллера, повторявшего позывные «Фальконера» и ожидавшего ответа от пиратских судов.
Аня никогда не видела вблизи насильника и убийцу. Она невольно начала искать на его лице признаки, отличавшие его от людей, которых она знала и которым доверяла, но ничего не нашла. Это был обычный мужчина — агрессивный, заносчивый, с вызывающим выражением лица, но под такое описание подпадало множество таких, кто не совершал тяжких преступлений.
— Ответа нет, сэр, — сообщил Мюллер.
Аня видела менее чем в двухстах метрах корпусы вражеских кораблей, низко сидевшие в воде. «Фальконер» замедлил ход.
