Николай Буянов - Клятва на мече

– Ну же, – с мольбой проговорил он, с отвращением слушая длинные гудки. – Где вы все шастаете?

– Молодой человек, вы звоните или как?

– Звоню, звоню…

Ох, скорее же! В отчаянии Валерка так приложил трубку о рычаг, что тучная женщина, стоявшая рядом и напряженно ожидающая своей очереди, взвизгнула:

– Хулиган! Из-за вас житья не стало! Еще и зенки налил, пьянь! Изыди, пока милиционера не позвала!

Она что-то кричала ему в спину, но ноги несли Валерку напрямик, пересекая тротуары и пожелтевшие газоны, к стеклянным дверям гостиницы «Ольви». Валера не мог себе этого объяснить – он словно нюхом чувствовал цель. Там была та девочка, с которой он только что сидел в «стекляшке» и тихонько цедил пиво из высокой жестянки. Перебежав площадь, он взлетел по монументальным, словно в мавзолее, ступеням и рванул на себя блестящую ручку.

– Куда? – спросил охранник (Валерка каким-то уголком сознания отметил, что он никак не выглядел ленивым сторожем – что-то там происходило, что-то экстренное, и лицо у парня из секьюрити было напряженное и мрачное).

– Пожалуйста, – взмолился Валерка. – Там девушка… Она исчезла, то есть все думали, что она исчезла, даже считали погибшей…

– Ну-ка стой. Стоять, сказал! – Охранник резко ухватил его за плечо. Валерка попробовал освободиться – но куда там…

– Подними руки.

– Да вы что!

– Руки поднял в темпе! – рявкнул секьюрити. – Лицом к стене, ноги расставить!

– Ладно, ладно. Я что, против?.. Обыскивайте, если надо.

Валера миролюбиво посмотрел на парня, скользнул взглядом по стеклянной двери (с сумеречной улицы ярко освещенный вестибюль просматривался, будто лежал на ладони: роскошный иностранец – он почему-то сразу просек в нем иностранца – что-то сурово выговаривал высокому худощавому человеку в сером костюме. Валерка знал этого человека, память услужливо подсказала: следователь, какой-то там друг детства Игоря Ивановича, только вот фамилия вылетела из головы. Турецкий… Туранский…).

А потом он увидел Аленку.

Странный шум снаружи. Туровский почти с ужасом посмотрел на официантку, в ее прозрачные спокойные глаза – вот он, момент истины – потом перевел взгляд на стеклянную дверь. Здоровенный «качок»-охранник с остервенением заламывал руки парнишке в голубой джинсовке, студентику, судя по виду, а тот с не меньшей яростью отбивался, пытаясь дотянуться до стекла и что-то отчаянно крича (сквозь толстое стекло звук долетал на пределе слышимости).

– …енка!!!

– Аленка, – проговорил Сергей Павлович. Официантка приветливо-профессионально улыбнулась:

– Извините, вы обознались.

Туровский видел все ясно и отчетливо, словно при вспышке молнии. Вытянутое бледное лицо Воронова. Исчезнувшую под пиджаком руку охранника. Удаляющиеся гордые спины мистера и миссис Кертон… Весь окружающий мир замер, словно в стоп-кадре – превращение краткого мига в бесконечность…

– А-лее-наа!!! – нечеловеческий, отчаянный крик неизвестно откуда взявшегося Колесникова.

Девочка-официантка так и осталась стоять с будто приклеенной к мордашке растерянной улыбкой (поднос выпал из рук и с мелодичным звоном покатился по полу). И только одно существо двигалось в этом застывшем мире – с дикой, фантастической скоростью.

Туровский попытался выставить руку для защиты, но это было равносильно желанию остановить мчащийся локомотив. Переводчица наносила удары, казалось, по всем болевым точкам одновременно, словно расчленяя тело противника на отдельные фрагменты. Он уже не сопротивлялся – ноги подогнулись, руки повисли непослушными плетьми, и все, что он успел – это столкнуть в угол Воронова, на которого так некстати напал столбняк, и крикнуть (прохрипеть) охраннику, сжимавшему «беретту»:

– НЕ СТРЕЛЯЙ!

– Что там такое? – с любопытством спросила госпожа Кертон, оглянувшись на вестибюль. – Почему эти милые люди дерутся?

Алекс философски пожал плечами:

– Наверно, не могут решить какой-то вопрос… Я слышал, у русских это называется «разбьорка».

– Да? Как интересно… А почему в этой «разбьорке» принимает участие наша переводчица? Кстати, кто ее тебе рекомендовал? Я ведь говорила, нужно было взять нашу – хоть и дороже, зато надежнее…

– Дорогая, – терпеливо произнес Кертон, – у нее были отличные рекомендации, и потом, со своими обязанностями она, кажется, вполне справлялась… До этого момента.

Воронов пытался крикнуть, но звук застрял где-то – наружу из горла вырывалось только слабое шипение. Ему казалось, что на него падает стена. Рушился потолок, смыкалось пространство, сжимаясь в черную дыру и поглощая мир вокруг… Смерть стояла перед ним – очень реальная и обыденная. Осязаемая – стоит протянуть руку…

Он сделал титаническое усилие и проскулил:

– Не надо. Ну пожалуйста! Тебе ведь не я нужен, а вот он! – Он дрожащим пальцем указал на Туровского. – Ты ведь за ним пришла!

На мгновение она задержала руку, отведенную для удара. Она прекрасно помнила приказ, кроме которого во всей Вселенной ничего не существовало. Так было всегда, с начала мироздания, и она подчинялась этому состоянию, как совершенный компьютер: отвергнув эмоции и посторонние мысли. Есть исходные данные. Есть задача – и множество путей решения, среди которых надо отыскать один – как нить, ведущую через лабиринт.

Все было как всегда, но вдруг она почувствовала, как сквозь глухой заслон в сознание что-то пробивается… Несильно, но ощутимо. Первый толчок…

– Аленушка!

Толчок был слаб – она восприняла его просто как помеху. На секунду возникло сожаление: главным объектом задания придется заняться чуть позже.

Это был странный человек. Небольшого роста, толстенький, в смешных круглых очках… Что-то очень далекое и уже забытое вдруг всколыхнуло разум (его незаблокированные остатки), будто рябь прошлась по застоялой воде. Нужно вспомнить…

Но программа продолжала действовать. Память блокировалась – как только падал один заслон, на его месте тут же возникал новый. А тело тем временем работало в бешеном темпе. Глаза контролировали пространство вокруг (двое охранников лежали без движения, третий судорожно пытался дотянуться до пистолета на полу, но неопасно: пройдет еще несколько секунд – целая жизнь…).

Туровский, каким-то чудом поборов болевой шок, бросился ей наперерез. Воронов мертво вцепился ему в рукав. Глаза его были совершенно безумны.

– Уведи меня отсюда! – верещал он. – Ладно, я сделаю все, что ты хочешь! Дам показания в суде, перед журналистами, перед ООН, только уведи меня!!!

Сергей Павлович рывком освободил руку, оттолкнув скулящего бизнесмена в угол, за кадку с пальмой – там было относительно безопасно. Тот больше не мешал, однако продолжал громко всхлипывать.