ответил я под смех не поверивших мне товарищей по несчастью.
— Хорош загонять! — Глинской покачал головой. — Скажи, что не хочешь раскрывать секреты своего Дара. Я и сам много чего стараюсь не демонстрировать без надобности.
— Ну, мне же надо было как-то вырваться из лап этого чёрта, — я пожал плечами. — Да и Курцевич помог.
— Я уже думал, шляхта скурвилась, — признался Дубровский.
Не знаю, что в тот момент думал Януш, но он как настоящий дворянин встал и повел за собой свою команду, когда увидел, что смешного становится мало. Если бы не поляки, меня могли и в самом деле выкрасть, пользуясь вспыхнувшей в пабе дракой. Мы были уже на улице, когда Курцевич с каким-то малопонятным боевым кличем налетел на американцев и ударил по ним легким плетением, пытаясь оглушить и раскидать по сторонам. Благодаря моей антимагии похитители всерьез не пострадали, но зато я смог без особой опаски использовать свои навыки ментального боя. Надо сказать, что площадь перед «Сантой Лючией» оказалась пустой, люди разбежались подальше от безобразия, учиненного студентами, и я с удовольствием использовал прием «открытой ладони», раскидав врагов по сторонам. Но тут из узких уличных проходов стали выскакивать полицейские и наводить порядок. Даже дураку станет понятно, что надо сваливать из этой заварушки, когда в твой загривок вцепились серьезные люди из компании «Мехтроникс».
Я и свалил, не видя ничего постыдного в своем поступке. Англичан мы побили так, что те еще долго ползали на коленях, приходя в себя. Подозреваю, они и написали на нас заявление, почему мы до сих пор находимся за решеткой.
Мне повезло нырнуть в какой-то проулок следом за американцами и не быть замеченным карабинерами. Вот только самих посланцев Арабеллы Стингрей потерял. Зато сразу стало понятно, зачем они здесь появились. Страх за свои бронекостюмы придал мне силы. До сих пор не понимаю, каким образом удалось отыскать американских посланников у кампуса. Оба запрыгнули на прогулочные глиссеры и помчались куда-то к мосту. Получается, готовились к операции заблаговременно, техника уже подготовлена к отходу. Мне же пришлось применить ментальный удар, чтобы перебить трос, которым один из глиссеров был привязан к металлическому кольцу, вмурованному в бетонный причал.
Понимая, что против матерых мужиков нет никаких шансов, я рванул на другой берег залива. Со слов Берга я знал, что экзоскелеты хранятся под охраной бойцов Индуса в ангаре. Даже номер назвал, благодаря чему не пришлось плутать в лабиринтах контейнеров и складов.
Парни удивились изрядно, когда увидели меня, растрепанного, с ссадиной на подбородке, со всклокоченными волосами. Пришлось надавить на них ментально, чтобы они допустили меня до моего бронекостюма. А я торопился. Надо было выловить нападавших и выяснить, какого черта они поступают по-скотски, а не выйдут напрямую с переговорами. Вот это больше всего разозлило меня. Если до сих пор я надеялся, что Арабелла — разумная женщина, то после всего произошедшего она перешла в категорию врагов.
Кататься на глиссере, не рассчитанном на вес бронекостюма, пусть и облегченного, очень неудобно. Особенно на поворотах, да еще в темноте. Полагаю, мы подняли на уши отдыхающую в лагуне публику. Догнать беглецов я не смог. Темно, в лицо брызги, да и техника опасно кренилась на поворотах. Бултыхнусь в воду — ничего не спасет, камнем на дно уйду.
Американцы скрылись где-то в западном направлении, только спины их маячили впереди. У меня же горячка погони прошла. Пришлось вернуться в ангар и отдать «скелет» на хранение обалдевшим от происходящего охранникам. Вернувшись к причалу кампуса, я сразу попал в лапы полиции. Вот так и оказался здесь, в компании Дубровского и его друзей.
В узком коридоре послышались шаги, бренчание связки ключей. Двое полицейских в темно-синих мундирах и перепоясанные белыми ремнями, встали возле нашей каморки, один из них произнес:
— Senor Mamonov, vieni fuori, ti aspettano.
Видя, что никто не реагирует, он повысил голос, и Дубровский, приподнявшись на локте, окликнул меня:
— Чего сидишь? Топай на выход. Сказали, что тебя кто-то ждет.
— Да? А я подумал, обзываются, — я больше в недоумении, чем от радости, соскочил с кровати и подошел к двери, которая тут же распахнулась и закрылась сразу же за моей спиной.
— Эй, а мы? — возмущенно завопили студенты. — Нас когда выпустят?
— Silenzio! — рявкнул один из сопровождающих. Судя по интонации, приказал заткнуться.
Я не удивился, увидев в симпатичной маленькой комнатке, отделанной светлыми обоями с вертикальными золотистыми полосками, вальяжно сидящих цесаревича и дожа Мочениго. С ними услужливо болтал толстячок в казенном мундире и таким же белым ремнем, как у надзирателей, перетягивающим его объемное пузо. Он то и дело вытирал гладкий потный лоб огромным платком, а сам был в полной прострации от того, что к нему в гости заглянули такие высокие люди.
Сопровождающие вытянулись, козырнули и тут же вышли из комнаты по знаку чиновника, махнувшего на них рукой. Я молчал, а Юрий Иванович продолжал что-то выспрашивать у начальника, полностью игнорируя меня. В таком случае я мог бы и с ребятами остаться. Чего показать-то хочет? Как обо мне беспокоятся? Или еще один воспитательный прием?
Наконец, он отстал от полицейского, и повернувшись ко мне, с невероятной внимательностью оглядел с ног до головы.
— Как аккуратно вас хотели упаковать, Андрей Георгиевич, — нейтральным голосом, без иронии или сарказма, произнес цесаревич. — На лице почти нет следов побоев, кроме одной царапины. Интересно, на что рассчитывали те люди?
— Вы уже знаете, кто это был? — парировал я вопросом на вопрос. Получилось невежливо, если не грубо. Юрий Иванович поморщился, но к чести, сдержался, чтобы не начать воспитывать меня прямо здесь.
— Все службы уже отчитались по инциденту; глупо отрицать очевидное. Да, вам повезло, что полиция вовремя прибыла. Иначе искали бы вас опять, только не по родным городам и весям, а в чужих землях. И поверьте, ситуация была бы куда хуже. Вот не понимаю, какого черта вы помчались за бандитами, нарушая все правила, которые введены для делегации. Боюсь, вашему отцу не понравится подобное поведение. Вынужден буду информировать его об инциденте.
Я не стал возражать. Мстиславский прав по всем пунктам. Человеку, наделенному большими полномочиями и имеющему доступ к неограниченному массиву информации позволено такое говорить. Хорошо уже то, что на инцидент не махнули рукой, а приняли в разработку. Мне вот интересно, где были «арбалетчики»? Если держали меня под наблюдением, вполне могли броситься следом за
