Василий Звягинцев - Билет на ладью Харона

Максим сначала вщелкнул на место приятно тяжелый диск, оттянул ручку затвора, только после этого спросил:

— Что делать собрался?

— Да ничего такого. Пройду вперед, не далеко, до опушки. Если все тихо, пару растяжек поставлю. И будем посмотреть, как говорят в Одессе. Живое там что копошится или привиделось вам…

— Я пока еще за себя отвечаю, — ужесточив тон, ответил Максим, сообразив, что подпоручик имеет в виду то, что он и сам думал несколько минут назад.

— Не в этом смысле, господин полковник. Может быть, явление какое-нибудь физическое. Вроде огней святого Эльма или призраков острова Пасхи.

— А что, были и такие?

— Могли быть, — убежденно ответил Колосов.

— Тогда действуй, поручик, родина тебя не забудет…

Тот ушел легким индейским шагом, сразу забирая в сторону от тропы.

Максим рукой показал оператору, что следует вернуться в расположение.

— Колосов правильно сказал, отнеси аппаратуру в укрытие. Не дай бог, прямо здесь стрельба начнется. Канал держится стабильно?

— Что ему сделается. Лампочка мигает, как сказано, параметры тоже в норме. А что, думаете, пора сматываться?

Оно бы лучше всего, хотел ответить доктор, да разве можно? Ребята пошли в рейд, Половцев с Неверовым не обнаружены, а им спасаться? Однако в случае острой необходимости он ведь имеет право выйти на связь, доложить обстановку, попросить помощи или хотя бы новых инструкций.

— Бой покажет. Что у нас есть?

— Мой автомат, ваш, патронов некоторое количество. Диск я вам отдал предпоследний. Значит, на сто сорок выстрелов можете рассчитывать, — и этот счел нужным поучить командира. — Гранаты. Все. Ах, еще пистолеты. Теперь точно все. Может, окопчики отрыть?

— Не спеши…

Вдалеке треснуло несколько совсем коротких очередей, на три-четыре патрона каждая. Грамотная стрельба, но если она все-таки имеет место, значит, Максиму не померещилось.

— Не совсем в пустое место мы попали, Максим Николаевич…

— Да уж. А ты чего хотел? Пустых мест, наверное, вообще не бывает.

Раздался тихий свист, потом голос Колосова, совсем не оттуда, куда он уходил.

— Мужики, порядок, это я. Присядем, подождем…

Подпоручик возник из-за кустов, не слишком отличаясь от тех образований тьмы, которые напугали Бубнова.

— Ты прав, командир, — заговорил Колосов, не замечая, что обращается на «ты» к штаб-офицеру. Видать, в реальной боевой обстановке штурмгвардейцы таким пустякам значения не придают. — Совсем не иллюзия. Натуральные объекты. У меня тут был с собой заветный магазинчик, всеми конвенциями запрещенные пули «дум-дум». — Одновременно он глубоко и резко затягивался, пряча сигарету в кулак левой руки.

— Я тоже на территорию проник. Там виднее все-таки. Дождался, рассмотрел. Люди это. Только ходят вроде как в скафандрах. Медленно и вразвалку. Может — роботы? — спросил он сам себя. — Так их не бывает. Шли они следом за вами, командир, — слегка освежив мозги, подпоручик вспомнил, кто есть кто. — Причем, что интересно, не по дорожке шли, по азимуту. Словно в темноте видят или по-собачьему, верховым чутьем…

Первому я вмазал. Когда не знаешь, кто перед тобой, лучше всего стрелять в грудь.

— Я врач, мне объяснять не надо, — перебил Максим.

— И я о том же. Дал я ему хорошо. Чуть в заднее сальто он не ушел. И еще одного подвалил. Больше рисковать не стал. Патронов мало. Если испугались — хорошо. Если нет — подождем минуток пять.

— Ты говоришь — видят в темноте или чуют, — отметил несообразность в словах Колосова Максим, — а что ж тогда тебя не увидели, прямо под выстрелы подставились?

— А и верно, — тоже удивился подпоручик. — Более того — метров за пятьдесят «оно» направление изменило, в мою сторону двинуло…

— Значит, не человек, механизм какой-то, — решил Бубнов. — Тепло, или масса, или запах его привлекает, на стрельбу не реагирует…

— Господин полковник, — напомнил Фрязинов, — сейчас первая связь со Щитниковым.

— Давай.

Доклад поручика был предельно кратким. Идем по маршруту, все по плану. Привал пятнадцать минут. Все. Следующая связь по схеме.

— Володя, не все. У нас проблемы. Нас окружают неизвестные существа. Выглядят черными фигурами размером между человеком и медведем. Движутся не очень быстро. Имели огневой контакт. Пока успешный. Лучше всего — остановись. Найди удобную позицию и жди до света. Мы пока разберемся…

— Держитесь, — даже сквозь потрескивание эфира Максиму показалось, что всерьез он к его словам не отнесся. Дескать, что взять с кабинетного офицера. — У меня ничего подобного. Луна светит, поля просторные. Дождик чуть брызгает, но это нормально. Думаю сделать еще бросок на столько же.

Что ему скажешь? Своих эмоций не передашь, да и на самом деле! Человек ведет группу, ему это нравится, уверен он в себе, как молодой жеребец.

— Смотри, поручик. Если так — рекомендую идти, имея по флангам по полсотни метров открытой местности. Оружие «на товсь». Если попадутся, стреляйте, продолжайте движение в максимальном темпе. Интервал связи сократим до часа.

— Понял, выполняем.

Связь прекратилась.

— Что делать будем? — спросил Максим подпоручика, вспомнив вопрос Фрязинова и свои мысли. — Может, и вправду — обратно выскочить? Доложить, подкрепление вызвать?

— Вы командир, — дипломатически ответил Колосов. По его лицу было видно, что сам он готов принять любое решение, однако больше его занимает результат собственного поиска.

А чего ждать от двадцатитрехлетнего офицера, которому наконец довелось применить свои полученные в изнурительных тренировках навыки на практике?

Метрах в трехстах звучно рвануло.

— Моя, — удовлетворенно сказал Колосов, как раз успевший докурить сигаретку. — Первая. Сразу за воротами. Еще одну я выставил, где колючие кусты, с тропинки не свернешь… Третью еще похитрее. Пойдут, нет? — в его голосе звучал искренний интерес. Подпоручик напрягся, подобно молодому сеттеру, которого хозяин выводит на перепелиную охоту.

— Я схожу, взгляну?

На ремне справа и слева у него висели шесть полных магазинов, десантный тесак у бедра, гранатная сумка, наполовину опустошенная, сдвинута назад к позвоночнику.

Такого только пусти, он там устроит «хрустальную ночь длинных ножей».

А все ж таки молодец! В его возрасте азартностью Максим мало отличался от Колосова, только подготовка, увы, была не та. Надо же, только десять лет разницы, а он себя чувствует уже старым, отяжелевшим, почти неспособным на лихие, но и профессионально грамотные поступки.

— Вместе пойдем. Фонарь есть?