— Приехали, выходи уже…
Детонатор лежал на дне машины не шевелясь, но на этот раз я уже явственно видел причину: окровавленная дыра от пули калибра 12,7 мм была у моего друга там, где раньше билось сердце. Рискуя собой, он подбил преследовавший нас джип, но это стоило ему жизни. Одно было непонятно: как он стрелял с вырванным сердцем, как смог заставить руку не дрожать и взять верный прицел?.. Вытащив тело товарища из машины и положив его на дорогу, я вывернул руль и столкнул изрешеченный пулями автомобиль в кювет. Повесив автомат на шею и взвалив тело Славки на закорки, двинулся на запад, к побережью. Позади и со всех сторон за моей спиной слышались крики и рев моторов, с блокпостов подтягивались отставшие солдаты. Скоро они развернутся в цепи и пойдут на поиски, но это уже было не важно: Никита и Славка сделали так, что эти гончие упустили время, искать человека ночью в таком месте, как эти чертовы джунгли, даже зная, куда он идет, — почти безнадежное дело.
Каждый шаг отдавался болью в ушибленной ноге и хрипами в груди. Что-то острое мешало дышать и при каждом движении с новой силой впивалось в самое нутро. Несмотря на это, веса мертвого товарища я почти не ощущал, упрямо продвигаясь все дальше и дальше вперед, откуда уже слышался шум океана. Время поджимало, до истечения контрольного срока оставалось каких-то полтора часа, но я знал, что дойду. Трупы на себе таскать очень тяжело, это известно всем: как только из тела уходит последняя капля жизни, оболочка, только что бывшая кем-то, обретает свой истинный вес, освобождаясь от легкости души, стремящейся в лучшее, чем это, место. А что делать мне, тому, кто выжил и не желает принять того факта, что друг уже никогда не рассмеется в ответ на шутку и не подхватит задушевную застольную песню?..
Под ногами уже шуршал белый песок, холмистые дюны, там и сям поросшие клочками жесткой травы, простирались вокруг, за ними виднелась черная поверхность океана. Со свистом вдохнув морской холодный воздух, почти негнущейся рукой я нащупываю в левом боковом кармашке маленькую плоскую коробочку с единственной кнопкой и что есть силы вдавливаю ее в корпус. И все так же упорно продолжаю брести вперед. Вот впереди невысокий холмик, чье основание сильно подточено ветром и приливами. В сознание входит одна-единственная мысль: нужно отдохнуть, там будет в самый раз…
Неожиданно кто-то встал и пошел рядом, забрав у меня часть ноши. Удивляться уже нет сил, но я оглядываюсь и вижу припадающего на правый бок Дугу. Свой рабочий инструмент пулеметчик не бросил, опирается на пулемет, словно на костыль. Не говоря ни слова, мы добираемся до холма и, бережно опустив тело Детонатора на песок, начинаем проверять оружие. Теперь хорошего никто не ждет, враг скоро будет здесь. Дуга занимает позицию наверху, чуть левее вершины холма, я становлюсь лицом к океану, но тут же быстро падаю на колени и, не таясь, передергиваю затвор «калаша». Темнота рассеивается, вдали уже слышны голоса приближающейся погони, Дуга дает пристрелочную очередь и откатывается чуть ниже, меняя позицию. Туман застит мне глаза. Серые мухи хлопьями вьются вокруг, мешая разглядеть хоть что-нибудь.
— Саня… Я ничего не вижу… ничего… не вижу.
То ли я кричу, то ли бормочу про себя, и никто меня не слышит. К голосам и стрельбе примешивается какой-то посторонний звук, он идет с моря. Опустив автомат, я на ощупь достаю из подсумка детектор, внутри которого запрятан американский чип, чтобы в случае чего нажать на красную кнопку самоподрыва. Паники нет, просто пришло удивление — как я увижу, куда нажимать, кругом же все серое, а в ушах стоит такой шум, что я ничего не слышу…
— Сова, это за нами. Держись, командир, мы справились.
Голос Дуги доносится будто бы издалека, на мгновение руку пронзает легкая боль, и в глазах начинает проясняться: вокруг меня трое людей в мешковатых гидрокостюмах, испещренных камуфляжными разводами. Один из них прицельно бьет из короткоствольного «калаша» куда-то в сторону леса, а надо мной склоняется пожилой мужик с красным, обветренным лицом, у него пронзительные голубые глаза, курносый нос и густые, словно у моржа, усы.
— Крови много потерял, легкое вроде не задето, рука сломана, пуля и пара осколков в нем сидят, — говорит «морж», оборачиваясь к едва видимому мне борту резиновой лодки. — Нужно уходить, да на стол его…
Еле слышно тарахтит мотор надувной лодки, а у меня уже ничего не болит. Усатый дядька накачал меня обезболивающим. В левой руке у меня так и зажат детектор. Моряки не прикасались к устройству, понимая мое законное право. Лодка сделала крутой разворот, и в поле моего зрения попал удаляющийся колумбийский берег. В начинающихся предрассветных сумерках густой лес и полоса белого песка выглядели совсем как на рекламных проспектах. Я отвернулся, любоваться красотами совершенно не хотелось. Многое в этом мире не то, чем кажется на первый взгляд, теперь я это понимаю еще лучше, чем полгода назад.
* * *
Автор выражает благодарность всем помогавшим в написании данной книги.
Моим друзьям: Орлову Д. и Юрчук А., за помощь и поддержку.
Моей сестре Ольге, за помощь и веру в меня.
Моим читателям, а также моим коллегам Танетову П. и Новикову С.
Спасибо вам, друзья. Без вас эта книга писалась бы еще очень долго.
Все события, персонажи — вымышлены. Место действия изменено.
Герильерос — общее название партизан на латиноамериканском континенте. Горных партизан называют также «монтаньерос».
«Тигровый» камуфляж — вариант тропического камуфляжа «Woodland», где искажающая расцветка наносится в виде горизонтальных, строчных полос, напоминая рисунок на шкуре тигра. Такая расцветка идеальна для войны в джунглях, т. к. полосы сливаются с тенями, отбрасываемыми растительностью.
Курандейро — знахарь, некоторым из них приписываются паранормальные способности. Чаще всего это слово приблизительно равно русскому понятию «травник».
Пиндостан — презрительное название США; пиндосы — американцы.
Имеется ввиду бирка с личным номером (в СССР и России там только личный номер, иногда буквенная аббревиатура ведомства, и название страны). Американцы зовут ее «dog tag» («собачья бирка»), подчеркивая свое подневольное положение и выказывая пренебрежение этому напоминанию о возможной скорой смерти.
