— А!
— А ты и есть Арриго?!
— Он самый!
— Значит, это не мы, а ты всех спас, лейтенант!
— Да?!
— Если б ты не вышел на связь, то…
— Так сигнал дошел все-таки?!
— Ну, значит, дошел! Так что тебя наверняка наградят, лейтенант Давид Арриго!
— Ну вот, тем более как я сейчас обосранный ступлю на палубу?!
— Прилетим, вас тут же обдадут водой! В кубрик такого не пустят, гарантирую! Как к вам относились эти?! — морской пехотинец кивнул в сторону русских. — Били?!
— Да нет. Точнее, не особо. Как-то хотели расстрелять, мы уж думали, ну все! Это когда наши взорвали где-то город! И, кстати, они там, в Пентагоне, что — ополоумели, бомбами кидаться?!
— А что, лучше наших «морпехов» класть пачками?!
— Ну не знаю?!
— Это дело не наше, правильно?! Наше — исполнять приказы!
«Так, — подводил про себя итоги Герман, — вот и ясно, где мы прокололись. Не допросили американца-наблюдателя с пристрастием. А так бы знали, что он сумел послать сообщение. Возможно, успели бы убраться подальше. И кто в этом виноват? Показной гуманизм Сергея Шикарева или профессиональный просчет нового командира «Ахернара» — Германа Минакова? Второе, похоже, правильней».
И Герман опирался на спину, зазря шевелил там сцепленными за большие пальцы руками и думал горькую думу. Ему стало уже не до подслушивания американских сюсюканий. Полусидя в обделанных калом и мочой штанах, он познавал горечь и обиду понесенного из-за собственного разгильдяйства поражения.
Вообще-то очаги землетрясений располагаются на глубинах шестьдесят и более километров. Но ведь никто не утверждает, что сейчас произошло по-другому. И не говорит, что мизерная затрата энергии в десять в четырнадцатой степени джоулей, высвобожденная на глубине в тридцать раз меньшей, приравнивается к землетрясению. Вопрос в том, могут ли эти джоули послужить спусковым крючком?
В течение двух часов после успешного пикирования боеголовок и уверенной фиксации форшоков в Восточной Африке под дамокловым мечом этого вопроса находилась десятая часть администрации президента. Но не президента, точнее короля Танзании, на территории которого это самое событие случилось, а далекого президента Соединенных Штатов — Буша Пятого. Еще более переживал оружейник новой формации Воэм Луэлин. Вопрос стоял ни больше ни меньше как о его будущем процветании или о возможном крахе. Чуть менее, но все равно сильно волновался главный лоббист проекта Марк Лефковитц. Естественно, главы корпораций, до которых добрались слухи о новом начинании, до сей поры уверенно производящие высокоточные ракеты разных видов, сейчас поняли, что стулья прибылей под ними могут шатнуться. Некоторые из самых прозорливых прикидывали вариации вписаться в вероятную индустрию. Пусть землетрясения, размышляли они, однако их запалы, оказывается, доставляются к цели обычным способом, и, значит, товар, стоящий на конвейере, не совсем залежалый. Двух-, трех- и четырехзвездные генералы, допущенные к информации, относились к происходящему с некоторым скепсисом и уж, во всяком случае, с показным спокойствием.
Ведь этот клубок волнительных ожиданий разрешился, когда поступили первые данные с сейсмических станций слежения.
Чудовищный толчок тряхнул юго-восточную, южную и даже не имеющую отношения к делу северо-восточную Африку. Во многих местах землетрясение почти наверняка доходило до десяти — двенадцати баллов по шкале Рихтера. Весьма возможно, что в некоторых местах толчок ушел в запредельные области и превысил эти показатели. По предварительным свидетельствам, землетрясение затронуло районы, кора под которыми считалась ранее абсолютно стабильной структурой.
«Количество погибших на сегодня не поддается измерению!» — именно так доложили дикторы со стереовизоров. И они были правы, ибо в большинстве попавших под удар стран такая штука, как «перепись населения», не проводилась со времен двадцатого века. Кое-кто в Белом доме, а также в управляющем звене некоторых корпораций мог смело вскрывать шампанское. Однако в Белом доме не всегда можно делать что хочется, поскольку, например, Буш Пятый отрабатывал перед зеркалом скорбную мину и пытался не улыбаться, глядя в состряпанную спичрайтером речь о соболезновании африканским народам и правительствам. Пока у него получалось плохо. Буш жалел о временах, когда телевизор еще не изобрели и единственным передатчиком эмоций правителя народу являлся динамик длинноволнового приемника.
Вообще-то и президент и остальные клерки размышляли сейчас не о том, что требовалось срочно. А ведь инициированный в Африке толчок колыхнул не только осциллографовые кривые сейсмологов. Он переполнил чашу некоторых подспудно накапливающихся процессов в другой сфере.
И эти процессы протекали в самих Соединенных Штатах.
