указ о выходе государства из владения аэропортом Внуково, у которого была высокая доходность, то есть он просто взял и лишил страну немалых финансов, то нынешний вообще решил отдать аэропорты олигархам. А ведь это стратегические объекты, влияющие на обороноспособность государства! Они дают большой доход! Только этот доход теперь будет уходить в карманы вексельбергов, дерипасок, усмановых, скочей и так далее.
– Проблема есть, – сухо сказал Зеленов, – но её будем решать потом. Давайте закончим с Банком.
Барсов вывел на экран схему операции.
* * *
Вечером он выехал на базу в сопровождении Алексеева и провёл совещание с разработчиками стратегии, а также Максимом Калёновым и Евой. Предстояло выбрать окончательный вариант операции, включающей в себя несколько отдельных этапов. Чиновники Центробанка должны были «уходить в отставку» быстро, но по очереди, один за другим, и на весь цикл «случайных» происшествий планом отводилось всего три дня. Зеленов предложил вторым после президента главбанка страны устранить его главного либерала, начальника отдела внешних финансовых связей Кузьмина, яростного сторонника гайдаровско-ельцинского курса, направленного на последовательное разрушение государства, и Барсов против этого не возражал.
Ева пришла на совещание в брючном костюме, но её подчёркнутая деловитость не повлияла на отношение к ней мужчин (даже у меланхоличного майора Пугачёва загорелись глаза), а тонкий запах духов «Lady Million Prive» от «Армани» способен был вскружить голову не только военным, но и самому богу, о чём Барсов подумал с мимолётным восхищением.
Калёнов тоже пристально посмотрел на женщину, оценив эффект её появления, и возбуждённым нервом Вениамин вдруг увидел в нём соперника. Впрочем, следующая мысль вернула поколебленную в себе уверенность: он слишком стар для неё.
– Предлагается три варианта, – сказал Барсов, перестав отвлекаться, когда приглашённые расселись в тесном помещении вокруг его стола. – Если бы это была боевая операция в тылу врага, с задачей справилось бы любое подразделение Росгвардии. Но мы работаем в режиме невидимок, поэтому любой шум недопустим. Вы знаете, как сработала группа в аэропорту Жуковском: ни одного следа, трагедия на поле была списана на сбой в программе парада беспилотников. Хорошо проявили себя и другие группы, отработавшие младшего Дзагоева, Царнаева и Липяго. Надеюсь, что и операция с банкирами пройдёт без сучка и задоринки. Итак, первый вариант – ДТП.
Барсов развернул схему на большом экране, висевшем на стене кабинета.
Присутствующие сосредоточились на изображении.
Зазвонил мобильный.
– Товарищ майор, к вам босс, – доложил Свержин, дежуривший у штаба.
Вошёл чем-то озабоченный с виду Гаранин.
Барсов встал.
– Товарищи…
– Сидите, сидите, – махнул рукой начальник Службы специальных операций. – Я не надолго, в шесть меня ждёт Лавецкий. Что у вас?
Ему уступил место Пугачёв, Гаранин сел.
– Анализируем варианты решения задачи, товарищ полковник.
– Хорошо, послушаю и я, может, подскажу что.
Замолчали.
Первый вариант предусматривал организацию ДТП, в которой сорокапятилетний президент Центробанка должен был получить травму, «несовместимую с дальнейшей работой по специальности». Было известно, что он является членом элитного клуба стритрейсинга и участвует в гонках на «Ауди RS-7», считая себя крутым гонщиком. Попадал он и в аварии, так как не всегда успевал отреагировать на препятствие либо, презирая правила, обгонял соперника по гонке. Поэтому данный вариант представлялся разработчикам операции приоритетным. Подготовить крутой болид Хабибуллина к внезапному отказу какой-то из систем во время гонок не представляло особого труда.
Вторым вариантом был взрыв шара боулинга в руке Хабибуллина: кроме всего прочего он слыл заядлым игроком в боулинг, выбираясь в один из богатых клубов отдыха раз в месяц. Но этот вариант не гарантировал стопроцентного успеха, к тому же могли остаться следы взрывного устройства, что привело бы следователей к выводу о вмешательстве спецслужб. И даже применение зарубежных микромин, германских или английских, не обеспечивало надёжной скрытности операции.
Этот вариант забраковали.
Третий вариант предложил сам Зеленов.
Рустем Хабибуллин нередко посещал элитные рестораны Москвы, и можно было ухитриться банально отравить банкира, тем более что появились яды, распадавшиеся в организме человека спустя несколько минут, не оставляющие никаких следов. Яды вызывали гипертонический криз, инфаркт либо ураганный отёк лёгких. Но поскольку глава Нацбанка не жаловался на сердце, и этот вариант посчитали не обладающим стопроцентной конспиративностью. Но оставили в резерве.
– Итак, выбираем первый вариант, – подвёл итоги совещания Барсов. – Я вас правильно понял, товарищи стратеги и тактики?
– Я бы обсудила ещё один, – сказала вдруг Ева.
Мужчины повернулись к ней.
– Слушаю, Ева Ивановна, – сказал слегка озадаченный Барсов. Для себя он уже составил план выполнения операции с дорожно-транспортным происшествием и даже сформировал в уме оперативную группу.
– «АУ», – сказала Ева.
Тишина в кабинете длилась несколько секунд.
Гаранин кивнул.
Пугачёв почесал за ухом.
Барсов пошевелил бровями.
– Насколько я в курсе, речь идёт не о крике заблудившегося в лесу грибника?
– «АУ» – «акустический усилитель», новейшая разработка. Я присутствовала на испытаниях аппарата в Томске. Аппарат излучает направленный звуковой солитон мощностью до ста тридцати децибел.
– Звуковая пушка? – пробормотал Пугачёв. – Американцы используют такие пушки при разгоне чернокожего населения. Но ведь пушка – это довольно солидное сооружение…
– Уже давно не большое, мы испытывали образец размером с электрический фонарик. Самое интересное, что акуболл никто не слышит, кроме того, кому он предназначен.
– Акуболл?
– Звуковой шар, звуковая капля, звуковой солитон. Его диаметр около тридцати сантиметров, и летит он, практически не ослабляясь, на расстояние до ста метров. Если он попадёт в голову человека, результат будет печален: глухота на всю жизнь плюс сотрясение мозга.
Гаранин снова кивнул. Он знал подробности эксперимента со звуковым оружием, но высказывать своё мнение о действенности системы «АУ» не спешил.
– А если стрелок промажет? – поинтересовался Барсов.
– При попадании в стену или твёрдый предмет солитон дробится на капли и превращается, образно говоря, в звуковой град, каждая «градина» которого несёт сотрясение воздуха.
