Убийца швырнул тельца птиц на пол, любопытство уступило место злости, но что касалось Тариэля, тот использовал задержку к своей собственной выгоде.
Инфоцит швырнул в Гарпуна короткий пузатый цилиндр, вытащенный им из внутреннего кармана, и бросился прочь в противоположном направлении, неуклюже упав на развалины стола. Уродливый убийца с быстротой молнии схватил предмет – гранату. Когда они сделали перерыв, чтобы перевооружиться на "Ультио", Тариэл вернулся к ящику с боеприпасами, которые он представлял Йоте во время их путешествия к Дагонету.
Гарпун обнюхал предмет и отпрянул с фыркающим выдохом. От того несло вонью умирающих звёзд. Он с омерзением отшвырнул его прочь – но недостаточно быстро.
Устройство взорвалось с оглушительным монотонным хлопком, и двор внезапно заполнился мерцающей серебряной пеленой металлического снега.
Убийца повалился на колени и начал кричать.
4
Его психику обдирали заживо. Неимоверно острое лезвие снимало слой за слоем с сознательной части его ума, кровившей густо-красными мыслями. Пытка была близнецом той боли, которой хозяин наказывал Гарпуна всякий раз, когда тот осмеливался ослушаться; усомниться; потерпеть неудачу.
Во всём были виноваты частицы в воздухе – они причиняли ему страдания, причём убийца даже не представлял, что такое было возможно. Мультичастотное псионическое излучение било от каждой чёртовой крупицы сверкающего порошка, окуная его в море лезвий. Ротовые сегменты Гарпуна распахнулись, и звук, который вырвался из его груди, был булькающим криком боли. Его нервы жёг призрачный огонь, невидимый невооружённому глазу. В незримых сферах имматериума, ударная волна пилила по бессчётным нитям, которые связывали убийцу с его эфирной тенью. Демоническая шкура плющилась так, что на ней выступала кровь, терзая заключённую в ней истинную плоть Гарпуна в попытках оторваться и унестись в пустоту.
Корчащийся Гарпун упал, но, к счастью, воздействие начинало спадать – но медленно, чересчур медленно. Он увидел бледного никчемного человечка, который уже приковылял в пределы его досягаемости. Его неуклюжая фигура выглядывала из-за укрытия.
Гарпун жаждал сожрать его заживо. Убийцу переполняла потребность ответить ударом тому, кто причинил ему боль. Ему хотелось царапать, рвать и терзать, пока от этого идиота не останется ничего, кроме лохмотьев мяса...
нет
Слово пришло как удар далёкого колокола, разносясь по бурлящей поверхности исстёганного болью разума Гарпуна. Тихое поначалу, оно с каждым моментом звучало всё громче и ближе, и настойчивее, чем раньше.
нет нет Нет Нет НЕТ НЕТ НЕТ
– Убирайся! – Гарпун выкрикнул слова изо всех сил, амальгама его некогда человеческой плоти неистово колотила по спаянной с ней оболочке демонической шкуры-симбионта. Кожа и шкура извивались, рвали и кромсали. Чёрные жидкости булькали из новых, причинённых самому себе ран, пятная разбитую каменную кладку. Он извернул свою голову вниз и ударил ей по каменным обломкам, слыша влажный хруст кости. После невероятной, обволакивающей боли, причинённой оружием-распылителем, настоящее, физическое страдание казалось бодрящим тоником. Оно сбросило хватку призрачных голосов, прежде чем они успели оформиться.
НЕТ НЕТ НЕТ
– НННННннннееет! – взревел Гарпун, настолько обессиленный своими мучениями, что он был способен лишь на то, чтобы стараться продержаться до самого конца.
5
Бледнокожий человек подходил ближе. У него было что-то, смахивавшее на оружие.
Тариэль раскрыл пальцы, и из ладони перчатки выдвинулся конический штырь эмиттера импульсного генератора. Вокруг кончика устройства концентрировались крошечные голубые искры. Инфоцита трясло, и он схватил свою кисть второй рукой, придавая ей устойчивость, и попытался прицелиться в корчащуюся отвратительную массу, которая вопила и истекала кровью, повалившись на камни.
Пси-дистрапторные гранаты были всего лишь опытными образцами. По правде говоря, он не ожидал, что они сработают – Тариэль полагал, что ему в лучшем случае удастся убежать под прикрытием взрыва, что они, возможно, ослепят чудовищного ассасина Хоруса на время, достаточное для спасения.
Вместо этого существо завывало как душа, которую затаскивало в пучины ада. Мучаясь, оно терзало себя, отрывая лоскуты собственной плоти. Тариэль зачарованно медлил – абсурдно, но он не мог отвести взгляд от этого извивающегося спектакля.
Из торса и живота твари выросли лица. Вибрирующая красная кожа выгнулась наружу и превратилась в отчётливый образ мужского лица, повторяющийся снова и снова. Оно безмолвно говорило ему что-то, но слова были искажены и смазаны. А вот его выражение не оставляло сомнений. Лица просили его, заклинали.
Шипящий шумовой поток, исходящий из его вокса, на мгновение прервался, и Тариэль услышал в своём ухе монотонный, лишённый эмоций бубнёж Койн.
– Не связывайся с ним, Ванус, – произнёс искажённый помехами голос. – Мы идём к тебе...
Сигнал снова поглотили шумы, когда где-то в далёком городе была взорвана новая партия боеголовок.
Приступы боли, испытываемые убийцей, утихали, и Тариэль подошёл так близко, как только посмел. Он колебался, держа наготове гудящий импульсный генератор. В голове вертелся вопрос. Атаковать или бежать? Бежать или атаковать?
Лица расплылись, слившись с кожей малинового оттенка, и, внезапно, на него снова уставились те самые чёрные, бездонные глаза, ясные, как упавшая ночь.
Тариэль выпустил сфокусированный электромагнитный импульс, но было слишком поздно. Гарпун, двигавшийся со скоростью ненависти, бросился на него с вытянутыми вперёд пальцами с веером выпущенных когтей и отбил руки инфоцита в сторону. Зловещие лезвия вонзились в туловище Тариэля и прорвались через уплотнённую кожу, образовывавшую гибкий доспех, и мышцы вглубь, к костям и внутренним органам. Затем руки разошлись в стороны и вскрыли грудную клетку Тариэля, опорожняя содержимое его тела на влажные камни.
6
Вонь скотобойни, ознаменовавшая кровавую кончину Тариэля, достигла Койн, когда Тень вылетело из разрушенного на одном конце воздушного перехода, который был перекинут над атриумом главного терминала. Каллидус затормозило и сплюнуло от досады, когда краснокожая тварь стряхнула то, что осталось от инфоцита, со своих когтей и свалила в груду у своих ног.
Койн увидело скопления ртов, появившихся по всей поверхности тела чудовища, которые облизывали и заглатывали дымящиеся останки Вануса. Внутри ассасина поднялась волна яростного негодования: с самого начала миссии было ясно, что Тариэль плохо для неё подходил. Если бы командование операцией поручили Койн, что было бы более здравым выбором, Каллидус устроило бы так, что Ванус вообще не покинул бы "Ультио". Тариэль относился к той породе, которая просто-напросто не обладала инстинктами, необходимыми для работы "в поле". По этой причине Официо Ассасинорум держало их на их рабочих станциях-прорицалищах, и сейчас эта напрасная смерть лишь подтвердила это. Вина целиком лежала на Виндикаре – вся миссия расползалась по швам, летя ко всем чертям.
