Он странно выглядел, и был странно одет. Фаталия могла поклясться, что одежда эта появилась на Танке, пока он спал, — за считанные минуты до его пробуждения.
Лохматая куча зашевелилась, фыркнула, развернулась, встряхнулась — и превратилась в огромного, величиной с годовалого теленка, пса. Широко распахнулась алая пасть, обнажились два ряда идеально белых и ровных клыков — пес зевнул.
— Ну что, Малыш, — спокойно сказал Белиал. — Кажется, мы прибыли вовремя.
Фаталия ощерилась и первой бросилась на врагов…
7
— Мы почти уже на месте, — доложился Ирт. — За этими кустами будет болотце, перейдем его — а там рукой подать, можно будет дым от костра почуять… Как раз к обеду должны подоспеть… — Он почмокал губами; прищурясь, посмотрел на небо. Кивнул, соглашаясь с собой: — Да, к самому обеду…
Глеб промолчал. Он был голоден, но мысли о еде почему-то были ему противны.
— Фива неплохо готовит, — сказал Ирт. — Как она там, интересно… — Он покосился на Горра. Парнишка поймал его взгляд, улыбнулся чуть растерянно, отвел глаза.
Продираться сквозь плотные заросли кустов пони не захотели, и путникам пришлось спешиться и изрядно поработать оружием, чтоб очистить путь. На их счастье, Урочище осталось позади, и теперь они могли без опаски сколь угодно топтать землю.
Топтать землю пришлось и дальше — по кочковатому болоту двигаться верхом было опасно.
— Ничего необычного не слышите? — спросил Глеб, когда болото было почти пройдено.
Ирт зачем-то принюхался и ответил:
— Вроде бы, нет…
Потом был чистый лес, совсем не похожий на мрачные дебри Черного Урочища.
Все чаще Ирт тянул носом воздух и поглядывал на макушки деревьев. И все напряженней делался Глеб. Иногда он останавливался, прислушивался к чему-то. Смотрел на товарищей, будто собирался о чем-то их спросить. Но не спрашивал — не решался. И лишь когда Ирт, кивнув на причудливо выгнутую березу, объявил, что идти им до лагеря осталось минут пятнадцать, Глеб не выдержал:
— Вы что, правда ничего не слышите? Мне чудится, да?
— О чем ты, Богоборец?
— Железо гремит. Там, впереди. И крики какие-то. Будто сражение идет.
— А, так ты об этом… Слышим, конечно. Это Фаталия бойцов тренирует. Она им спуску не дает, — в голосе Ирта слышалось одобрение. — Каждый день муштрует, военному искусству обучает…
Глеб успокоился.
Предчувствуя скорый отдых, пони пошли быстрей. Люди тоже заторопились: Ирт думал о горячей похлебке, Горру грезилась Фива, а Глеб хотел поскорей переговорить с Танком. Держать направление теперь не составляло труда — путники шли на шум. Вскоре за деревьями они увидели движение и блеск металла.
Едой не пахло.
— Странно, — пробормотал Ирт.
Через пару минут они могли любоваться боем. Деревья, конечно, мешали, но не слишком.
— А большая у меня армия, — сказал Глеб, и только сейчас заметил, что спутники его, отстав, остановились. Он обернулся.
Ирт и Горр напряженно смотрели на копошащихся бойцов.
— Что? — спросил Глеб, ощущая, как по спине от шеи к пояснице скатывается неприятный колкий холодок.
Ирт глухо ругнулся и потянул из кожаной петли тяжелый молот-клевец…
8
Даже завязнув в сече, отбиваясь разом от нескольких противников, Фаталия ухитрялась следить за ходом всего сражения и отдавать приказы свои людям.
— Лучники! — кричала она, орудуя мечом. — Бейте направо! Рахат! Прорубайся к Дипу! И держитесь вместе!..
Она видела, как мелькают в воздухе чудовищные дубины братьев Шатулов; видела, как Жон Душегуб, вспомнив свое старое ремесло, ловко орудует в толпе подлыми кинжальчиками, больше похожими на длинные иглы; видела, как малорослые гномы свирепо и безо всяких фехтовальных изысков кромсают топорами Двуживущих.
Бойцы рубились славно, она могла ими гордиться — но вряд ли бы они выдержали напор отборных сил Ордена Смерти, если бы не Танк. Двуживущий, вроде бы, в драке не участвовал. Казалось даже, что он лишь мешает, маячит бестолково в гуще сражающихся вместе со своим псом. Но это было не так. Фаталия видела, как Танк легко, словно невзначай касается открытыми ладонями бойцов — и они будто вырастают на целую голову, а движения их делаются столь стремительны, что воздух гудит, гулко схлопывается и светится. Она видела, как бойцы, благословленные касанием Танка, одним лишь шевелением плеч разбрасывают навалившихся врагов; и видела, что удары мечей не причиняют им никакого вреда.
Да и сам Танк был словно заговорен. О его тело разбивались клинки, о его широкополый, странного вида головной убор ломались палицы, от его запахнутого кожаного плаща отлетали метательные ножи и даже арбалетные болты. Он без усилий перемещался в толпе, и никто не мог его остановить.
Разве только один человек…
Танк крутил головой, и Фаталия знала, кого он высматривает…
Белиал появился из облака черного дыма, вспухшего примерно в сорока шагах от скрежещущего и вопящего людского месива. Маг трижды чихнул, вытер слезящиеся глаза, и несколько минут с явным удовольствием следил за битвой.
Стрелы летели в его сторону — но исчезали бесследно, едва коснувшись шерстяного халата.
Потом Белиал покачнулся, наклонился вперед — и вмиг перенесся в самую гущу сражающихся.
— Привет, — сказал он и поймал Танка за руку. — Тебе не кажется, что твое вмешательство не совсем честно?
— Почему же?
Их мощные голоса были хорошо слышны даже сквозь грохот битвы.
— Не честнее ли будет, если армия станет биться с армией, а один герой-одиночка выйдет против другого?
— Странно слышать от тебя слова о честности.
Неуязвимые, неколебимые — они стояли посреди колышущейся людской массы, словно две скалы в бурном море.
— Ладно. Хватит пустословия, пора перейти к делу.
— Не раньше, чем мы разобьем твоих людей.
Фаталия рвалась к ним, рубила врагов направо и налево, отражала удары. Она догадывалась, что не в ее силах справиться с Белиалом. Но не попробовать она не могла.
— Зачем тебе это, почему ты дерешься на их стороне? Тебя же интересует один Богоборец. Разве не так?
— Эти люди помогают мне.
— Они не люди.
— Не важно…
Танк и Белиал с вызовом смотрели друг на друга. Они не замечали того, что вдруг увидела Фаталия.
Из леса, со стороны Черного Урочища, размахивая оружием, бежали три человека.
Ирт. Горр.
И Богоборец.
Белиал не должен его заметить!
Фаталия еще яростней рванулась вперед.
Главный враг был совсем рядом…
— И все же — давай поговорим.
