Ознакомительная версия.
А если его нет или она его не знает?
Тогда пусть попробует чистый мара-тач-манг.
Что-что?
У нее достаточно силы, чтобы совершать заклинание, не зная точной формулы. Помнишь, ты изгнал бесов из двух мормонов?
Помню.
Ты знал, как это делается?
Нет.
Вот именно. Ты не знал нужной формулы и тогда ты сам создал ее. Если ей повезет, она сможет сделать то же самое и приобрести иммунитет против Бомжа. В самом худшем случае одной только попыткой она отберет у Бомжа примерно половину веры.
Отлично. Она попробует.
Контакт прервался и я вернулся в реальный мир. Слева была узкая двухрядная улочка, справа чугунный забор, огораживающий задрипанный детский сад, под ногами обледенелый асфальт тротуара, а чуть впереди шагала Лена, погруженная в свои мысли, так же, как и я мгновение назад. Надеюсь, она не общается с Бомжом прямо сейчас.
Я кашлянул и она обернулась.
- Мне пришла в голову одна мысль, - сказал я. - В сказках, когда кто-то хочет избавиться от дьявола, он делает какой-нибудь ритуальный жест, крестится, там, или пальцы козой выставляет, или какую-нибудь молитву читает…
- А еще в сказках вампирам закрыт доступ на освященную землю, - парировала Лена.
- Да, конечно, - согласился я, - в сказках все всегда безбожно перевирается. Но не находишь, что сама идея заслуживает внимания?
- Какая идея?
- От приставаний дьявола можно защититься. Можно запретить ему даже приближаться к тебе.
- Как?
- А как ты делаешь все остальное? Поверь, что это в твоих силах, и оно станет по твоей воле.
Лена задумалась и, похоже, мысль ей понравилась. Размышления длились минуты две, а затем она сошла с тротуара, проковыляла метров десять по сугробам и зашла в тесный закоулок между ржавым гаражом и заснеженными качелями.
- Не хочу, чтобы прохожие смотрели, - пояснила она, - это мешает сосредоточиться.
Лена сделала серьезное лицо, подняла руки к небу и начала вещать:
- О ты, кто причинял зло с момента сотворения мира, змей-искуситель, ставший причиной первого греха, ты причина любого зла и любого несчастья под луной. Отрекаюсь от тебя и клянусь никогда не видеть тебя, не разговаривать с тобой, не принимать от тебя подарков и не оказывать тебе помощи. Отныне ты не имеешь власти надо мной. Аминь. Ну как?
- Не знаю, - сказал я с сомнением. - Если, например, змей-искуситель и тот, от кого ты защищаешься, не есть один и тот же субъект, то это заклинание не подействует.
- А как, по-твоему, надо было говорить?
- По-моему, надо определить цель заклинания максимально просто. Ты защищаешься от того, кто пристает к тебе и заставляет тебя совершать грехи. Кстати! Если мессия согрешит по крупному, не приведет ли это к тому, что он перестанет быть мессией?
Лена аж остолбенела от изумления. Похоже, эта мысль еще не приходила ей в голову.
- Так вот почему он так настойчиво подталкивает меня к греху! - воскликнула она, немного задыхаясь от волнения. - Он хочет раз и навсегда избавиться от меня, одна моя ошибка и все, битва проиграна и Сатана торжествует. Но нет, я не доставлю ему такой радости! Ты, тот, кто толкает меня на путь зла, знай, отныне я не в твоей власти!
Налетел ветер и посреди детской площадки взвихрился самый настоящий смерч, составленный из снега и всякого мелкого мусора. Снежный столб поднялся метров на пять, а затем разрушился, разбросав содержимое по всему двору. Запищали автомобильные сигнализации.
- Ни хрена себе, - констатировал я.
- Не нравится?! - злорадно выкрикнула Лена. - Так знай, это было только начало! Отныне и до конца дней я не в твоей власти!
Вторая прогулка в компании Лены окончилось так же бестолково, как и первая. Покружив по району, обсудив теологические проблемы и понаблюдав маленькую снежную бурю, мы вернулись обратно.
В квартире воняло результатами моего вчерашнего перехода из мертвого состояния в живое. Анна Игнатьевна упорно трудилась над приведением квартиры в божий вид, ей удалось ликвидировать почти всю гадость, но, боюсь, вонь не выветрится еще пару дней.
- Ну ты и насмердил, - заметила Лена, наморщив нос в раздраженной гримасе. - С этим надо что-то делать.
Она сотворила неизвестное мне волшебство, в астральном измерении на мгновение вспыхнул волшебный огонек, он угас и вонь исчезла, вместо этого в квартире запахло чем-то неуловимо морским. Анна Игнатьевна застыла на месте, она по-прежнему сидела на корточках рядом с пятном, которое никак не хотело оттираться от паркета, и на лице ее отражалось… нет, не удивление, она уже потеряла способность удивляться, скорее, на ее лице отражалась усталость от обилия чудес, происходящих вокруг нее в последнее время.
Лена заметила пятно, сделала еще одно магическое движение и пятно исчезло, а вместе с ним исчезли еще два пятна по соседству и целая россыпь мелких пятнышек на обоях. Анна Игнатьевна встала, бросила грязную тряпку в ведро и потащила все это хозяйство в туалет.
- Мама, - сказала Лена, сделала шаг и обняла ее. Анна Игнатьевна резко сгорбилась, как будто из нее выдернули позвоночник, обмякла, поставила ведро на пол и обняла свою дочь, практически повиснув на ней. Она заплакала, ее плечи судорожно затряслись, Лена тоже всхлипнула, потом всхлипнула еще раз, и они обе зарыдали.
Я вышел на кухню, чтобы им не мешать, и остолбенел. "Экий большой глюк", подумал я. Но это был не глюк.
На угловом диванчике сидел вылитый Иисус Христос и смотрел на меня мудрыми, добрыми и всепрощающими глазами. Его лицо было тонким и удлиненным, длинные темные волосы чуть ниже плеч, разделенные на прямой пробор и чуть-чуть вихрящиеся на концах, вызывали смутные ассоциации с хард-роком, он был одет в темный пиджак поверх водолазки, как один из персонажей "Бригады", и это сравнение вызвало у меня неуместную улыбку.
Человек, похожий на Христа, удивленно вскинул брови.
- Чему ты улыбаешься? - поинтересовался он.
- Так, ерунда, - ответил я. - Чаю хочешь?
- Нет, спасибо. А ты молодец - не дергаешься, не суетишься, по сторонам не зыркаешь. Нематериальность, кстати, можешь отменить, это не поможет. Вот, смотри.
Он встал из-за стола, коснулся моей руки и легонько сжал ее. Он действительно сжал ее! Я отменил нематериальность.
Ознакомительная версия.
