Вид годи и его крики заставили градканцев вновь хлынуть вперед. Фит понял, что эта атака станет самой опасной. Сила столкновения заставила аскоманнов отступить еще на шаг. В щит вонзились две секиры и потянули его вниз. Третья расколола обод. Фит забил секиру в череп градканцу, затем выдернул ее из падающего тела и отвел руку для следующего удара. Обухом он разбил науш и расколол глазницу еще одному воину. Теперь Фит не мог прикрыть Брома.
Бром совсем ошалел от усталости и боли. Он размахивал секирой направо и налево, но в его руке уже не чувствовалось ни силы, ни мастерства.
Фит услышал, как Лёрн прокричал Брому быть внимательнее. Лёрн дрался одолженным у рэйфов мечом. Он прекрасно знал, что в свалке следовало пользоваться острием, а не кромкой, и колоть на высоте пояса, ломая ребра, калеча поясницы и пронзая животы. Клинок был хорош, он с легкостью пробивал кольчуги и доставал до самой плоти.
Затем один из градканцев закрылся щитом, и меч Лёрна пробил его насквозь на длину руки. Лезвие застряло в крепко сбитом дереве. Хэрсир попытался вытащить его, но владелец щита потянул его на себя и вырвал Лёрна из линии. Градканцы обрезали ему нить: в него один за другим вонзились пять или шесть мечей. Хозяева оружия явно выучили урок владения мечом, который преподал им Лёрн.
Он исчез у них под ногами, и его накрыла людская волна. Бром упал на колени. Он уже даже не понимал, где находится. Фит до боли стиснул рукоять секиры.
Волна отхлынула, разошлась в стороны, и к ним приблизился годи балтов. Хэрсиры все еще несли его на руках. Он указал медвежьей лопаткой на Фита, и на мгновение воину показалось, будто на усеянном галькой пляже кроме них больше никого не осталось.
Годи заговорил. Его уста произносили колдовские слова, выковывая заклинание, которое прогонит Фита с берега. Люди вокруг него зажимали глаза и уши. Хэрсиры, которые держали Хунура, зарыдали, ибо их руки были заняты, и они не могли укрыться от ужасных слов.
Фит не понимал их значения, да ему и не особо хотелось. Он лишь крепче сжал секиру. Хэрсир задумался, успеет ли он добраться до годи и погрузить оружие в его увешанное кольцами лицо прежде, чем градканцы и балты сразят его, либо магия годи обратит его кости в талую воду.
— Довольно.
Фит оглянулся через плечо. Слова принадлежали вышнеземцу, который сейчас скрутился возле почерневшего от влаги валуна и подогнул под себя искалеченные ноги. Он смотрел прямо на него.
Фит заметил, что тот весь дрожит. Из его рта вырывались небольшие облачка пара. На них падал снег, он лежал небольшими белыми островками на спутанных волосах вышнеземца.
— Что? — переспросил Фит.
— Я услышал достаточно, — произнес вышнеземец.
Фит вздохнул.
— Правда? В самом деле? Теперь, когда мы дошли до этого момента, ты желаешь милости моей секиры? Ты не мог попросить об этом раньше, прежде…
— Нет, нет! — отрезал вышнеземец. Он с трудом выдавливал из себя слова, и ему явно не хотелось говорить больше, чем это было нужно.
— Я сказал, — повторил он, — что услышал достаточно. Я услышал достаточно бреда от этого шамана. Мой переводчик собрал достаточно информации, и он выстроил приемлемый грамматический базис.
Фит непонимающе покачала головой.
— Помоги мне встать, — приказал вышнеземец.
Фит приподнял вышнеземца. Легчайшее движение заставило вышнеземца скривиться от боли. Сломанные кости его ног терлись друг о друга. Из его глаз брызнули слезы, тут же замерзая на щеках.
— Ладно, ладно, — сказал он. Вышнеземец нажал небольшое устройство-переводчик, вшитое в стеганый воротник.
Он начал говорить. Из устройства в воротнике вырвался громкий, резкий и металлический голос. Фит отпрянул. Голос говорил на том же языке, что и годи.
Хунур прекратил кричать и слез с рук хэрсиров. Он уставился на Фита и вышнеземца. На его дергающемся лице читался ужас. Градканцы и балты неуверенно отступили назад.
— Что ты сказал? — спросил Фит в оглушительной тишине, которую нарушало лишь завывание зимнего ветра.
— Я использовал их же слова, — ответил вышнеземец. — Я сказал им, что если они не отступят, я вызову из шторма демона. Если они считают меня дурной звездой, то я могу и поступить соответствующе.
Годи что-то бормотал своим воинам, пытаясь их вновь погнать в атаку, но они более не желали делать и шагу. Годи начал терять самообладание. Он смотрел на Фита и вышнеземца пораженным взглядом. Как и большинство воинов.
И тут Фит понял, что на самом деле никто из них не смотрит на него или вышнеземца.
Они смотрели мимо него. Они смотрели на ледяное поле, на замерзшее море, они всматривались в шторм из самих глубин Хеля, который ревел и закрывал собою лик неба. Мрак опускался все ниже, словно кровью заливая воду. Кружащаяся впереди шторма ледяная крошка затемняла воздух. С поверхности заледеневшего моря вздымались льдинки, и уносились ветром подобно сорванным лепесткам. То и дело из шторма вырывались молнии, и подобно острым ослепительным копьям света, бились о морскую твердь.
В шторме что-то было. Впереди него что-то шло, вздымая перед собою ледяную пыль.
Человек. Гигантский человек, тень на льду, которая, обгоняя шторм, неслась прямо на них.
Магия дурной звезды вышнеземца привела к ним демона, который покарает всех.
Хунур закричал. На какое-то время хэрсиры ошеломленно замерли, но от его визга быстро опомнились и подняли луки. Фит бросился на землю, когда в приближающегося демона полетел первый залп стрел. Воины стреляли раз за разом, выпуская в воздух стрелы с железными наконечниками, как будто надеялись пригвоздить шторм к небесам.
На них упал демон. Он вырвался из шторма размашистым скачущим шагом. Фит слышал, как трещал лед под его громогласной поступью. За ним вились меха и изорванная мантия. Он выскочил на прибрежные скалы, оттолкнулся от них и с вытянутыми в стороны руками взмыл в воздух. Демон перелетел через Фита и вышнеземца. Хэрсир опять упал на снег. Краем глаза он заметил в воздетой руке демона секиру. Воздух вновь почернел от стрел.
На мгновение демон завис среди кружащихся осколков льда, широко раскинув руки, походившие на крылья на черном тле, его одеяния развевались подобно порванным парусам. Толпа градканцев и балтов в ужасе отшатнулась, словно пшеница, которую гнет к земле ветер.
А затем он обрушился на них. От удара люди разлетелись во все стороны. Щиты, спешно поднятые в последний момент, развалились на части. Клинки раскололись. Луки треснули. Руки сломались.
Демон заревел. Он приземлился на корточки, и под его ногами остались лежать, по крайней мере, два человека. Демон поднялся, встав в боевую стойку. Он резко развернул свое огромное тело, вложив всю силу широких плеч в удар секирой. Ее смертоносное лезвие разом рассекло трех человек. В воздух брызнула черная в тусклом свете артериальная кровь, и ее капли оросили снег. Воины заорали. Градканцы, балты — все вопили.
