— Я надеялась, что ты не спишь, Питер, — произнесла она.
— Я и не спал. Не совсем еще спал.
— Мне так важно с кем-нибудь поговорить, — продолжала она, усевшись в кресло возле моей койки и вытаскивая сигарету из пачки на столе. — Все это так странно. А завтра, когда мы отправимся в путь, будет еще более странно…
— Что странно? — не понял я. — То, что все здесь кажется тебе странным — это нормально, хотя нормальному человеку такая ситуация показалась бы странной.
— Ты слишком глубоко мыслишь, — печально рассмеялась она. — Но я пришла поговорить с тобой, потому что ты не умен…
— Спасибо, — холодно поблагодарил я.
— Нет, я не это имела в виду, Питер. Ты умен — ведь иначе ты бы не стал старшим офицером на таком корабле. Я тоже соображаю хорошо — но лишь по части машин. Но другие — Сандра, и Марта Уэйн, и док — они настолько… настолько…
— Утонченные, — услужливо подсказал я.
— Да. Точное слово. Утонченные. А бедный Клод Сметвик — наоборот. Нечто бессловесное. Подчиняющееся судьбе…
— А Ральф? — задал я провокационный вопрос.
Ее лицо вдруг словно озарилось, а потом потемнело, хотя и с некоторой задержкой:
— Ах, он… исключительный? Да, исключительный. Но могу ли я надеяться, что такой мужчина заговорит с такой девушкой, как я. Могу ли?
«А почему бы и нет, черт побери? — думал я. — Немного косметики, долой этот уродливый мешок, надеть вместо него что-нибудь соблазнительно прозрачное, и ты кое-чего достигнешь. Но не сегодня и не со мной, о Джозефина…»
— Я знакома с немногими космонавтами, — продолжала она. — По правде говоря, только с командором, а он для меня — словно член семьи. Но с вами всеми все иначе. Думаю, я знаю, что это. У вас есть прошлое…
«Еще какое!» — подумал я.
— Например, у Ральфа. Как у капитана, я имею в виду. Вы все летали вместе долгое время, разве не так? Но не могу понять, почему такой способный человек мог попасть в Приграничье…
«А еще он тебе в отцы годится!» — подумал я. Потом вспомнил историю жизни Пегги Симмонс. Все сходится. Ральф представляет собой идеальный образ отца. «Паршиво, — подумал я. — Просто никуда не годится».
— Женщины, — сказал я.
— Женщины?
— Ну да. Обычная причина, по которой мы попадаем в Приграничье.
— Мужчины, даже самые выдающиеся, такие ослы, когда дело касается женщин определенного типа.
«Например, твой папаша», — подумал я.
— Ведь с правильной женщиной они могли бы далеко пойти… — тянула она свое.
«Даже слишком правильной, черт возьми. Полным ходом до следующей Галактики, на всех парусах, а правильная женщина следит за помпами и всем остальным, что полагается контролировать механику…»
— Хотела бы я… — начала она голосом, полным истомы.
— Чего бы ты хотела, Пегги?
— О, я… я не знаю, Питер…
«А вот я хочу, чтобы ты убиралась отсюда ко всем чертям! — подумал я. — Мне еще надо поспать хоть немного!»
— Выпьем по капле? — спросила она. — На сон грядущий, чтобы я могла уснуть.
— В том шкафчике, — показал я. — Там бутылка бренди. Медицинского. Достань два стакана, и я выпью с тобой. Мне тоже нужно уснуть.
Она щедро плеснула бренди в стаканы и протянула один мне.
— За удачный старт!
— За удачный старт! — поддержала она меня. Потом внезапно спросила: — Что со мной не так, Питер?
Я понял, что она имеет в виду:
— Насколько я могу судить, у тебя есть все необходимое. Насколько я могу судить.
— Она сейчас с ним. В его каюте, — отрывисто бросила Пегги.
— Кто? — я почувствовал укол ревности.
— Сандра.
«Так, значит, им удалось держать это в секрете на „Драконе Приграничья“, — подумал я. — Хотя в этом не было никакой необходимости. Нигде в правилах не содержится запрета для офицеров спать с кем им заблагорассудится, если это только не препятствует их основным обязанностям…»
— Они знакомы много лет, — сказал я вслух.
— А я — всего лишь маленькая девочка. Новичок. Лишний человек на корабле.
— Мисс Симмонс, — жестко произнес я. — Когда люди подписывают контракт, они обязаны выполнить только одно: доставить корабль из пункта А в пункт Б, как того от них требует хозяин. Кому с кем спать — или не спать — не входит в юрисдикцию Акта о Торговом флоте.
Ее мешковатое одеяние вдруг расстегнулось, и я смог увидеть, что в ее телосложении нет ничего, не соответствующего норме. Она знала, что я смотрю на нее, но не делала попытки прикрыться. Вместо этого она встала и какое-то время стояла, всей своей позой выражая застенчивость и неловкость, прежде чем отправиться к шкафчику за бутылкой бренди. Она вновь наполнила стаканы, и ее розовый сосок почти коснулся моей груди во время этой процедуры. Я едва удержался, чтобы не повалить ее на койку.
— Еще одну на посошок, — резко сказал я.
— На посошок? — повторила она.
— Да, на посошок, Пегги. Мы оба устали, а завтра нас ждет тяжелый день.
— Но… — в этот момент ее комбинезон не скрывал практически ничего.
— Черт тебя побери, девчонка! — взорвался я. — Пусть я только помощник капитана и вообще — бывший стюард, но у меня тоже есть гордость. Ты целый день всячески давала понять, что умираешь от желания преподнести себя Ральфу на серебряном блюде, посыпанной петрушкой. Сандра опередила тебя в кровати Ральфа, так ты перекинулась на меня. Или ты думаешь уязвить его, если дашь мне то, что могло достаться ему? В любом случае, я в эти игры не играю. Так что допивай, будь хорошей девочкой и ложись спать. Одна.
— Если тебе это угодно, — холодно сказала она.
— Мне это угодно, — не менее холодно ответил я.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Она осторожно поставила пустой стакан на стол. Лицо девушки было бледным, на левой щеке напрягся желвак. Снова надев и застегнув комбинезон, она вновь стала походить на маленькую девочку — да еще на такую, которую только что отшлепали.
— Извини, что доставила тебе беспокойство, — проговорила она.
— Это ты извини, что… ладно, не бери в голову.
— Спокойной ночи, — повторила она.
— Спокойной ночи.
Затем Пегги вышла, тихо затворив за собой дверь. Я допил бренди и выключил свет. Но долгое время не мог уснуть. А спать нужно было, иначе не избежать мне нервной перегрузки. Мой дурацкий пуританизм (следствие той грязной истории на «Герцогине Атолла»?) никому не принес ничего хорошего, включая и меня самого.
И все это должно было иметь далеко идущие последствия (хотя предугадать такое просто невозможно).
На следующее утро Сандра пребывала в самом что ни на есть хозяйственном настроении: такое уже случалось сплошь и рядом на «Драконе Приграничья» и выглядело очень комично. Она принесла для каждого из нас персонально чай с тостами. Теперь, когда мне стали известны причины этих приступов домовитости, я более не ощущаю от них никакой радости.
