Можно было, разумеется, попытать счастья в одном из соседних баров, но очень мне не хотелось покидать свой, излюбленный. Лучше уж подождать немножко, возможно, в скором времени народ несколько схлынет и освободит мне место у окна для ежевечернего индивидуального успокоения души…
А пока пришлось подойти к стойке, что я и проделал незамедлительно. Взял предложенный (и даже почти навязанный) барменом бокал с каким-то необычно модным коктейлем, но только успел его чуток пригубить, как краем глаза заметил Эванса Холройда, который, на мгновение заглянул в бар со стороны гремящей вовсю дискотеки, но почти сразу же вновь туда удалился. Был он в форме, с повязкой на рукаве, и, судя по нашивкам, являлся Холройд уже не мастер-сержантом, а уорент-офицером 1 класса.
Вот так, минуя звание старшего и главного мастер-сержанта, сразу до первого офицерского звания успел дослужиться в какой-то неполный месяц!
С Аланом Джонсом и Тедом Моралесом я довольно-таки часто пересекался: нет-нет, да и забегали они оба ко мне в кабинет по старой памяти и с самыми последними известиями. А вот Эванса Холройда я смог повидать за это время всего несколько раз, да и то всякий раз издали. Всегда он занят был чем-то, всегда спешил куда-то с сиреневой папкой под мышкой, и мне что ли первому его окликать? Несолидно как-то, тем более, для почти отставного майора…
Но в тот вечер мне вдруг захотелось почему-то самому подойти к Холройду. Тем более, что не в мундире я был, в джинсовом потёртом костюмчике, хоть и не совсем это подходящая форма для моего, далеко не скаутского возраста. И потому, торопливо проглотив экспериментальный этот коктейль, который мне совершенно даже не понравился, я бросился вслед за Холройдом и. таким вот образом, очутился в гремящей и скачущей толчее дискотеки.
Холройда я здесь так и не смог рассмотреть, несмотря на его более, чем внушительные габариты. Зато заприметил в дальнем углу стойку небольшого бара и принялся весьма настойчиво к нему пробиваться, что оказалось делом далеко не из простых. Несколько раз мне вешались на шею какие-то подвыпившие дамочки среднего возраста, пару раз мужики вслед бросали что-то угрожающее (возможно, на ногу наступил кому-то из них или просто локтем в бок нечаянно заехал). Наконец-таки, достигнув стойки бара, я с видимым облегчением плюхнулся на высокий барный стул, и это самое время ко мне подошла Снежана.
Естественно, о том, что её зовут Снежана, я тогда не знал и, вообще, впервые увидел эту девушку, но повела она себя так, будто мы с ней, не просто знакомы, но и состоим в весьма близких отношениях.
— Ну, наконец-то! — закричала она, хватая меня за руку и тем самым вынуждая вскочить со стула. — Ты почему так задержался?
И сразу же после этого, не успел я даже слово вымолвить, девушка обвила меня за шею обеими руками и крепко прижалась при этом нежной своей щекой к моей щеке, весьма небрежно выбритой. Со стороны могло показаться, что мы с ней сейчас крепко целуемся, но, кажется, у девушки и в мыслях ничего подобного не было.
— Не обращайте внимания! — торопливо прошептала она мне на ухо. — И извините, пожалуйста, за этот небольшой спектакль! Просто мне срочно необходимо было избавиться от приставания вон того очкастого типа, который уже второй час за мной как приклеенный по всему залу таскается! Достал уже, сил нет!
Скосив глаза, я и в самом деле смог рассмотреть неподалёку от нас некоего молодого человека, сутуловатого, худощавого, с норвежской бородкой (её ещё шкиперской называют) и в больших роговых очках. В каждой руке молодой человек держал по пузатому бокалу с шампанским, а в глазах очкарика, устремлённых прямо на меня, легко прочитывалась горькая обида, густо перемешанная с вполне понятной неприязнью.
Впрочем, продолжалось эта наша дуэль взглядами весьма недолго, несколько секунд всего. Потом очкарик, обронив оба бокала разом, повернулся и тотчас же затерялся среди возбуждённо скачущей и ревущей толпы.
— Он ещё не ушёл? — вновь прошептала девушка, по-прежнему продолжая крепко обнимать меня за шею. — Или ушёл уже?
— Уже ушёл? — с некоторым даже сожалением выговорил я. — Так что можете прекращать свой маленький спектакль. А за мною тогда аплодисменты.
— Извините ещё раз!
Девушка отпустила мою шею и сделала шаг назад. Впрочем, почти сразу же остановилась.
— Ну, и где же аплодисменты? — с какой-то даже насмешкой в голосе проговорила она.
Ничего на это не отвечая, я лишь молча рассматривал девушку.
Молодая, красивая, загорелая. И блондинка настолько, насколько это вообще возможно: волосы, одновременно, золотистые и почти белые, или это они от солнца успели так выгореть.
— Ну, так что с аплодисментами? — всё так же насмешливо повторила девушка.
В это время музыка загрохотала с таким энтузиазмом, что если бы я сейчас и попытался хоть что-либо ответить, вряд ли девушка меня смогла бы расслышать.
— Здесь слишком шумно! — не проговорила даже, прокричала она, вновь придвигаясь ко мне почти вплотную. — Давайте поищем какое-либо место потише, чтобы я могла там спокойно перед вами извиниться, а вы меня, соответственно, простить!
— Или не простить, — немного помолчав, добавила девушка, не переставая при этом насмешливо и, одновременно, как-то загадочно мне улыбаться.
После этого, крепко ухватив меня за руку, она направилась в сторону выхода. Напрямик, через всю эту толчею и сумятицу. А я покорно шёл следом, и таким вот образом мы, наконец-таки, вновь очутились всё в том же излюбленном моём баре, который по-прежнему был забит до отказа.
Тут девушка остановилась и отпустила мою руку. Потом некоторое время просто смотрела на меня, и я, соответственно, тоже на неё внимательно взирал.
— Давайте, я вас чем-нибудь угощу? — неожиданно предложила девушка. — В качестве, так сказать, моральной компенсации.
— Не пойдёт! — Я усмехнулся и отрицательно мотнул головой. — Давайте лучше я вас угощу! И это будет именно моральная компенсация, так как вы просто не посмеете отказаться от этого моего предложения.
— А почему это я должна от него отказываться? — даже удивилась девушка. Потом помолчала немного и добавила: — Меня Снежаной зовут.
— Тед! — ответно представился я. — Тед Тайлер!
— Хватит и просто Теда, — задумчиво произнесла Снежана и принялась внимательно осматриваться по сторонам. И я заметил, что увиденное её явно не впечатлило.
— Впрочем, я не намерен угощать вас именно здесь, — поспешно проговорил я. — Ресторан, наверное, лучше подойдёт для этой цели? Как считаете?
— Ресторан подойдёт, — рассеянно заметила Снежана, думая, кажется, о чём-то совершенно постороннем.
Вот таким образом мы и очутились в ресторане. И просидели там почти до самого его закрытия. А после направились в сторону дома. Моего, разумеется.
Ночь наша прошла просто чудесно (для меня, во всяком случае), а утром Снежана ухитрилась незаметно исчезнуть из квартиры, пока я ещё беспробудно дрых. И даже записки для меня не оставила, во всяком случае, я нигде от неё послания так и не смог обнаружить.
А ещё тем утром я здорово припозднился на службу и весьма из-за этого огорчился, хоть никто меня на присутствие в служебном кабинете никогда не проверял. Наверное, я, вообще, мог бы наведываться в свой кабинет через день, а то и через два на третий… и это бы мне вполне с рук сходило. Действительно, свадебный генерал (пардон, майор), что с него, болезного, взять?..
Весь тот день, сидя в кабинете, я не переставал думать о Снежане. Вернее, о том, что могла найти такая юная и симпатичная девушка в почти пожилом опустившимся забулдоне, коим я в настоящий момент и являлся. Ну, не совсем забулдон, но что возраст у меня далеко не юношеский, с этим ведь не поспоришь?
Просто, наверное, некоего жизненного разнообразия девочке вдруг захотелось, да и выпила она тогда в ресторане изрядно, а утром пробудилась, вспомнила всё на трезвую голову. Потом на меня, дрыхнувшего, взглянула почти с отвращением (а может, и просто с отвращением, безо всякого этого «почти»?), да и удалилась, себе, потихонечку…
