с парой — тройкой вернёшься. И это в девятнадцать то лет!
— Мне восемнадцать, — я ответил на автомате, переваривая заявление, — день рождения в начале августа только. Погодите, какие на хрен, две, три жены?!
— Так Игры всегда были не только инструментом для решения конфликтов между Домами без большой войны, но и огромными смотринами для всех одарённых, — удивлённо уставился на меня Скуратов. — Ты разве не знал? Собственно, твоё участие поэтому так быстро и согласовали. Общественность хочет посмотреть на тебя, оценить, и в том числе возможные варианты для будущего потомства. Так что я говорю — не парься с французами. Никуда они не денутся, оформят всё в лучшем виде. Иначе их самих заклюют обманутые мамаши, строящие в отношении тебя матримональные планы.
— Этого мне ещё не хватало! — я снова долбанулся лбом о стол, и тот, хоть был каменным, жалобно хрустнул. — Да на хрена мне всё это надо!!! Никуда я, млять, не поеду!
— Не истери, — отмахнулся воздушник. — Никто же тебя жениться не заставляет. Скажешь нет и всё. Ну если сумеешь. Уверяю, приданое там будет такое, что на его фоне и твои и мои капиталы вместе взятые лишь капля в море. Вот чего у европейских Домов не отнять, так это умение копить.
— Грабить. Надо называть вещи своими именами. — я поморщился. — Они это дело нежно любят, начиная ещё с Крестовых походов. Кстати, до сих пор не могу понять, зачем эти идиоты ставили на лоб крестообразное клеймо. Фетиш у них такой был, что ли?
— М-да, — скептически окинул меня взглядом Владимир Алексеевич. — Надо сказать Евгеничу чтобы по теории тебя погонял. А то точно опозоришься на Играх. Эти кресты являлись защитной печатью, типа как у вашей Мико. Только более простой и древний. Чемпионы Адониса, Аттиса и многих других могли иметь дар его использовать. А по тем временам Африка была считай другим миром, вот крестоносцы и защищались как могли. Это даже в школе учат.
— Будто я должен помнить всё за одиннадцать классов, — небрежно буркнул я, чувствуя лёгкий проблеск стыда, но быстро задавил в себе зачатки вредной эмоции. — Ясно всё с ними. Так что, значит советуете ехать? Что-то со смотринами вы меня, конечно напрягли, но по факту пошлю в пень и всё. Главное не подставляться, чтобы прямо на девице не приняли, а остальное фигня.
— Правильный настрой! — Скуратов показал мне большой палец. — Да, езжай и не парься особо. Сдаётся мне те же Бенедетти особо наглеть не будут. На хрена им нужен враг-богоубийца, пусть сейчас молодой и слабый. Кто знает, что из тебя вырастет.
— Паровозы надо давить пока они чайники, — благоразумно заметил я. — Как бы и меня там не того…
— Могут, — не стал меня обнадёживать воздушник. — Но тут есть момент. Тем, кому хочется с тебя что-нибудь поиметь, твоя смерть не выгодна. Значит начнётся мышиная возня. Да и наше ФСО тоже свой хлеб не зря ест. Но если хочешь совет — не спеши портить отношения со всеми подряд. Даже если предложение тебе совсем не нравится сразу не отказывайся. Тяни время. Учись дипломатии. Как главе владетельного Дома тебе это очень пригодится.
— Зашибись, — я почесал затылок. — Оказывается меня там ещё и убить могут. Просто прекрасно.
— Да не кипешуй ты! — со смехом толкнул меня в плечо Скуратов. — Убийство это самый крайний случай, вряд ли до такого дойдёт. Не забывай, что Игры это прежде всего шоу. А значит на нём зарабатывают огромные деньги. И с одной стороны расправа над тобой даст колоссальный прирост к просмотрам, но с другой, в долгосрочной перспективе это же фактически уничтожит Игры как таковые. А организаторы прекрасно умеют считать деньги, дефективных менеджеров там не водится. Так что расслабься. Ты даже не представляешь сколько там бабла потрачено на то, чтобы атлеты не убились. Тренировочные пояса лишь слабая тень настоящих защитных артефактов что там используются. Поэтому никто не будет убивать курицу, несущую золотые яйца.
— Вот эта метафора мне вообще не нравится, — я скривился, словно от зубной боли. — Что это за мутанта ты из меня сделал? Я бы такого сам удавил, чтобы тот не мучился. Как вообще можно жить с золотыми яйцами?! Да ещё и петухом?!
— Я сказал курицу и это… — начал было объяснять Владимир Алексеевич, но потом до него дошло. — Блин! Совсем мне голову задурил своей курицей.
— Кстати о курочке, — словно по волшебству возле нас появился арт-директор, а по сути полноправный управляющий клубом Лев Натанович Зайцман, которого я нанял по рекомендации брата Юлии. — Господа, не желаете отобедать? Всё готово!
— Лев Натаныч, — я тяжело вздохнул. — Ну хватит этих игр в аристократа и дворецкого. Вам не идёт. Будь вы пожилым благообразым англичанином — тогда да. Но полноватый еврей в полном расцвете сил заставляет разве что за карман схватиться, на всякий случай.
— Во всём должен быть порядок, молодой человек, — назидательно поднял палец Зайцман. — Потому как без порядка, будет сплошной беспорядок, клянусь бородой своей матушки, будь она здорова!
— Поэтому вас за мошенничество приняли и пришлось бежать из Москвы? — Скуратов ехидно улыбнулся, глядя на арт-директора. — Или это таки другое.
— Шо эти люди понимают в высоком искусстве престидижитации, — закатил глаза Лев Натанович в приступе искусственной скромности. — тёмные люди. Так что пришлось временно сменить локацию и вот я здесь!
— И ваши яйца нежно держит в кулаке нежная рука Юлии Алексеевны. — заржал воздушник. — Кстати не советую с ней шутить. Вы общались с отцом и братом, так вот они зайки, белые и пушистые, по сравнению с этой девушкой. Но самое страшное если за дело возьмётся её мама. А она может если потеряет перспективного зятя. Понимаете о чём я?
— Ой таки не надо меня пугать! — Зайцман храбрился, но было видно, что его проняло. — Льва Натановича Зайцмана знает каждая собака в Москве и в Питере. Его слово как гранит! Так что не волнуйтесь, ваш бизнес будет в лучшем виде. Потом сами скажете спасибо!
— Скажу, — я с интересом следил за процессом запугивания моего арт-директора, но не вмешивался, ибо Гриша мне многое рассказал об этом кадре, и о том, как Обресковы отмазали его от зоны в обмен на работу у меня. — Даже больше, если забудете свои замашки этого самого престикаконтамдальше, то со временем сможете стать управляющим всей творческой частью структуры моего владетельного Дома. А планы у меня грандиозные. Но и спрашивать я буду серьёзно.
— Так я всегда готов! — на меня смотрели самые честные глаза в мире. — Спросите кого хотите, Лев Натанович никогда
