что угрозы он не представляет, и просто зашагал вперед, греясь мыслями о том, как доберусь до своего будущего тестя и выложу все карты ему на стол. Остановка поезда помогла мне отвлечься от нервозности, которую я испытывал во время поездки, но где-то в глубине я все так же переживал по поводу плана с отменой предстоящей свадьбы. Ладно, плевать. Пока что нужно идти за телефоном, а там разберемся.
Мы шли уже около часа, когда деревья на горизонте начали редеть – и вдалеке показался конец лесопосадки. Возможно, мы даже увидим город.
– Смотри, – неожиданно одернул меня коротышка, указывая куда-то вперед. – Это твой ориентир?
Я всмотрелся вдаль.
– Нет, – хмуро ответил я ему. – Это просто дерево. Дуб. Каким боком это может быть похоже на силосную башню?
На этом коротышка ненадолго умолк. Слишком ненадолго.
– Тогда, может быть, это? – на этот раз он показывал уже на проржавевшую трансформаторную будку. Честно, хотелось его ударить.
– Я тебе еще раз повторяю, ориентир – силосная башня недалеко от въезда в этот лес, или через что мы сейчас вообще шли. Что непонятного?
Мне начинало казаться, что с каждой минутой коротышка становился все более невыносимым. Как будто он специально меня доставал, изображая идиота. Вот только посмотришь на него, а там на лице чистое и искреннее удивление пополам с непониманием.
«Может, ему просто скучно?» – предположил я. Но кто борется со скукой, задавая тупые вопросы?
А затем до меня дошло: он просто не знает, что такое силосная башня! А спросить, видимо, гордость не позволяет. Или он реально дурак.
– Прошу, соберись, – обратился к нему я. – Ты последние пять минут как будто совсем с головой дружить перестал.
Коротышка пронзительно посмотрел на меня, задумавшись. Затем мне показалось, что я услышал щелчок – и он встряхнул головой.
– Так, действительно, чего это я? – на мгновение он стал выглядеть более серьезным. – Просто никак сосредоточиться не могу. Мысли в кучу собрать и все такое. Понимаешь?
– Понимаю, – ответил я. Забывчивость напала, значит. Рассеянность. Это что-то знакомое.
– У тебя такого нет? – спросил он меня.
Я покачал головой. Нет, и я догадывался, почему. Тот факт, что я мыслю трезво, легко объясняется моим прекрасным атрибутом. Никакие дебаффы [3] на меня не лягут, пока я сам не наложу их, а значит, негативное излучение города (или что там) отскакивает от меня, как от стены горох.
После очередного вопроса не в тему я все-таки не выдержал:
– Давай так, мы просто идем, молча. Без лишних вопросов. Я сам скажу, когда мы дойдем до похожего места. Сам, окей?
Коротышка вроде бы согласился, но его молчания хватило ровно на пять минут. Как будто он забыл, что я ему только что говорил.
Впрочем, я нашел один плюс: идти ночью – пусть и яркой лунной ночью – через промзону мертвого города страшно, но если ты идешь с идиотом, то хотя бы знаешь, кого убьют первым. Цинично, зато на душе как-то немного спокойнее становится.
– Так откуда ты родом? – неожиданно задал он неловкий вопрос, на который я, естественно, не собирался отвечать.
Но он и не ждал ответа:
– А я вот из столицы. Хотя, знаешь, столица разная бывает. Все приезжают, делают сотню фоток возле памятника Императору, гуляют по модным бутикам и уезжают хвастаться, что прикоснулись к сердцу нашей родины. Чушь все это. Столица – она в трущобах.
Я вопросительно приподнял бровь.
– Там, где мы с пацанами выросли и куда даже армия без особого повода боится сунуться, – на это я лишь хмыкнул про себя. – Где банды сами назначают комендантские часы, чтобы им никто не мешал своими делами заниматься. Вот в них и цветет столичная жизнь, и каждый вверх хочет вырваться. Ну, кто как умеет, сам понимаешь…
Коротышка печально выдохнул и пнул щебень под ногами.
– Вот ты что-то там в поезде вякал, а если бы не Макс и все наше движение, то мы с Треплом сейчас бы либо дохлые в канаве валялись, либо в тюрьме в карты играли, как половина нашего двора. И непонятно еще, что хуже.
Я молчал, не отвечая.
– Он ведь вытащил нас, Макс. Они с пацанами рейд проводили на аптеку, где рецепт от доктора заменяла пачка бумаг потолще, а мы с Треплом тогда, ну… решили подработать, денег ведь совсем не было. Хлеб на завтрак, вода на обед, а на ужин мечты о том, чтобы внезапно оказаться Пробужденным. А нам по 16, и всю жизнь мы видели, как эти мрази из банд то и дело в крутых кроссовках и на дорогих тачках по району разъезжают. Того же захотели, вот и устроились охранниками к барыге тамошнему, все равно других путей в этой жизни мы тогда не видели. А их брату плевать, кому сколько лет. Торчков, канючащих дозу, битой отметелить можешь? Ну, значит, собеседование прошел.
Коротышка покачал головой.
– Когда пацаны ворвались крушить аптеку в первый же день подработки, мы с Треплом биты побросали и просто в угол забились, от страха дрожали. Совсем зеленые были, потому нас и не пришибли на месте, как доброго дядю-фармацевта. Тогда Макс нас заметил и решил объяснить, что к чему. Дурь повыбивал, новые дороги показал.
Он замолчал и какое-то время шел, уставившись себе под ноги, явно освежая в памяти свое прошлое.
Я не знал, что ответить на эту тираду, и тоже решил промолчать. Мне давно уже не 10 лет, и я понимаю, что проблемы познаются в сравнении. Однако я никогда особо не задумывался, что не со мной одним жизнь обошлась несправедливо. Разница между нами в том, что я переживал свои неудачи в роскошном дворце, а не в тесной однушке посреди гетто.
Коротышка еще что-то говорил, но я его не слушал, выискивая глазами ориентир.
– Погоди, – я резко поднял руку. – Кажется, мы пришли.
Где-то там валяется мой телефон, а вместе с ним и билет из этой дыры. Но что-то мне подсказывает, что я недооценил масштабы территории, на которой потенциально может валяться мобильник. Уже издалека были видны многочисленные кусты и насыпи из песка, окружающие серую башню с дырявой крышей багрового цвета.
Что ж, нас ждут очень нелегкие поиски.
– О, вот это точно оно! – радостно вскрикнул Никита.
– Не слишком похоже на дуб, верно? – я укоризненно глянул на него.
– Да отстань ты со своим дубом, – он отмахнулся от меня рукой.
Остаток пути мы преодолели очень быстро: когда видишь цель перед
