Он держал кружку у моего рта до тех пор, пока я не выпил до последней капли горькое до отвращения лекарство.
- И так тошно, тут еще твое пойло. Хоть бы с сахаром.... Ладно. Джеффри, ты как?
- Не очень хорошо, но все же нашел силы встать на ноги. Но сейчас речь не обо мне. Как вы, господин?
- Как видишь, - сказал я и вдруг почувствовал, что боль начала отступать.
- Лю, ты просто волшебник.
- Спасибо, господин, на добром слове. Теперь, если вам легче, то я пойду. Меня ждут раненые.
- Конечно, иди.
Окинул взглядом Джеффри. Просто так, только что бы лишний раз убедиться, что мой телохранитель жив и здоров. Перевел взгляд на Уилкинса. Командир лучников, с аккуратно подстриженной бородой и одетый во все новое, выглядел не в пример лучше того грязного и потрепанного типа, которого я видел последний раз перед штурмом замка.
- Рассказывай, Сэм.
- Что тут говорить, сэр. Когда мы добежали, там уже и драться не с кем было. Да и те, кто остались, при виде нас тут же бросились врассыпную. Только что побегать пришлось, гоняясь за этими висельниками. Но это не страшно. Ноги у меня крепкие. Я ведь двенадцать лет служил в егерях у графа Роберта Бомонта. А там уж мне пришлось....
Тут вдруг со двора сквозь привычный шум раздался пронзительный человеческий крик, который тут же заглушил громкий хохот толпы.
- Это что?
Командир лучников неловко ухмыльнулся и замялся с ответом. Вместо него ответил Джеффри:
- Это его парни развлекаются.
Я снова посмотрел Сэма:
- Так что там, во дворе?
Тот пожал плечами и, наконец, выдавил из себя:
- Сэр, это я разрешил парням... гм... поразвлечься. Когда мы ворвались в замок, то в схватке погибло двое наших парней. Джон из Мамслея и Том из Рингвуда. И Тима, и Элварда, которые пошли с вами - тоже убили. Когда полностью рассвело, я приказал прочесать весь замок заново. Ну и нашли еще трех висельников. Отдал приказ их прикончить, но парни попросили.... Давай, говорят, устроим охоту. Ну, я....
- Это как?
В наш разговор опять влез Джеффри:
- Те теперь бегают по двору, изображая дичь, а его парни охотятся на них.
Услышь нечто подобное в самом начале своего появления в этом времени, я бы возмутился, если не внешне, то хоть в душе, но теперь я даже получил от этих слов легкое удовлетворение. Жестокость в эти времена была в ходу не только на войне, а уж наемники и солдаты жили и воевали по одному правилу: "война все спишет". За год я уже много чего видел и знал, что в это суровое время человеческая жизнь стоит дешево: воинов разбитой армии или команду захваченного судна убивали, не задумываясь о ценности человеческой жизни. Ценность в эти времена представляло только то, что можно измерить деньгами. Пощады мог ожидать только рыцарь: за него можно было получить выкуп, а потому живой он ценился больше, чем мертвый. Так на что могли рассчитывать люди рыцаря - разбойника, будучи головорезами и душегубами?!
- Гм. Хорошо. И сколько я так валяюсь?
- Скоро полдень, сэр, - сказал Сэм.
"Если предположить, что я схватился с графом где-то в полночь, то уже прошло не менее одиннадцати часов. Так-так".
- Больше погибших нет? Как там молодой Гийом?
Наступила пауза. Неожиданно для меня, вместо Джеффри, ответил командир лучников:
- Сэр, Гийом де Ге был убит, освобождая пленников. И ваш слуга... как его....
- Ляо, - подсказал Джеффри.
- Подожди! Ведь Лю был здесь. Почему он ничего не сказал?
- Господин, вы же знаете они... не мы. Другой веры. Ну и....
- Что с ним случилось?
Я смотрел на Джеффри, но ответил мне лучник - ветеран:
- Насколько я мог узнать, то вы обменялись ударами с Живодером. Будучи смертельно раненым, тот все же сумел нанести вам удар палицей. Когда вы упали, к вам подскочили разбойники, чтобы добить. И вот тогда Ляо закрыл вас своим телом, сэр. Так что все удары достались ему, а там и мы подоспели.
После его слов наступила тишина. Я не знал, что сказать, а все остальные чувства были вытеснены собственной болью. Прошла минута или две, как я неожиданно почувствовал, что меня неудержимо клонит в сон. Прикрыл на минуту глаза, а когда открыл снова, за окном вместо яркого солнечного света лежали сумерки. Возле моей кровати сидели двое людей. Лю и Джеффри. Увидев, что я очнулся, оба тут же вскочили на ноги. В глазах Лю стояла тоска. У меня на секунду перехватило дыхание.
- Ляо?
- Мой брат умер, мой господин.
- О, господи! - вырвалось у меня. - Мне так жаль.... Искренне сочувствую твоему горю!
- Мой брат сам выбрал свой конец. Смерть в бою - смерть воина. Его жизненный путь был настолько извилист и темен, что он мог вполне закончить свою жизнь в петле или под топором палача, принеся позор нашей семье. Мне больно и одновременно радостно, от того, что его смерть - это смерть достойного человека.
"Умереть, отдав жизнь за другого человека. В мое время это считалось подвигом, а здесь... это человек, просто выполнивший свой долг. Не укладывается в голове! Мы ведь были чужими людьми....".
- Я, как его господин, несу за него ответственность, значит в том, что он погиб, есть и моя доля вины. Все, чем могу помочь - я готов сделать.
- Спасибо вам, господин, от всего сердца. У нас с братом к вам только одна просьба. Разрешите похоронить Ляо по обычаям нашей страны.
- Разрешаю.
- И еще, господин. Помните, вы меня спросили: "Куда мы пойдем дальше?". Теперь я вам могу дать ответ на ваш вопрос. Мы дойдем с вами до Италии, если вы туда поедете, а там наши пути разойдутся. В Генуе мы сядем на корабль и отправимся в Константинополь, а затем вернемся на родину, в Китай. Я вижу в ваших глазах вопрос. Отвечу. Мы устали жить среди чужих людей в чужих странах и если нам суждено умереть, то пусть это лучше произойдет на родине.
На следующее утро, только я успел проснуться, как дверь моей спальни распахнулась, и на пороге появилась группа лучников из пяти человек. Впереди стоял их командир.
- Сэр?
- Заходите, парни. С чем пришли?
Вместо ответа ветеран чуть отодвинулся в сторону и пропустил мимо себя молодого лучника с серебряным подносом, на котором красовался серебряный кувшин и четыре серебряных кубка. Поставив поднос на небольшой столик, он вышел из спальни и прикрыл за собой дверь. Сэм Уилкинс и два лучника - один из них Уильям Кеннет, молодой веселый парень с озорными глазами, с которым я познакомился в ту нашу первую нашу встречу на лесной поляне - подошли к моей кровати. Их сосредоточенный и важный вид говорил о том, что они пришли ко мне не просто так, а для важного разговора.
