Тяжелая и незнакомая работа поглотила юношу целиком. Он и думать забыл, что всё это лишь иллюзия — палящее солнце, голод и зыбкая лодка были более чем реальны. Он не сомневался правда, что в реальности не поймал бы ничего, но в общем добыча оказалась неплохой, хотя её разделка и готовка на примитивном очаге отняли едва ли не больше времени, чем сама ловля. Но потом он всё-таки наелся, искупался и теперь, очень довольный собой, лежал на берегу. Раньше он, житель Новосибирска, никогда не имел дело с морем. Первое знакомство оказалось тяжелым, но не слишком непривычным: отец Элари, как и его дед, были рыбаками, и если бы не ревун, ненароком заплывший к берегам Айтулари, того ждала бы теперь совсем иная жизнь…
Галька тихо заскрипела под аккуратными шагами чьих-то босых ног. Сергей лениво поднял голову и ничуть не удивился, заметив Вайэрси. Тот уже не выглядывал из колдовского окна, а просто шел к нему по берегу и казался совершенно реальным. Лицо его было задумчивым, но глаза насмешливо блестели. Юноша смутился.
— На, — Ваэйрси бросил ему тяжелую пепельно-белую тунику, которую Сергей оставил возле лодки. Он успел заметить, что секунду назад руки симайа были пусты. Вечер стал прохладным и юноша оделся с удовольствием. Они сели рядом, задумчиво глядя на набегающие волны.
— Анмай и Иситтала на борту "Тайат" — наконец сказал Вайэрси. — Мы вытащили их без особого труда. Ньярлат не помешал нам — правду говоря, мы вообще его не видели.
— Как… как она… они? — Сергей спохватился, вспомнив про их раны.
— Лучше, чем можно было ожидать. Ньярлат больше не пытал их. Впрочем, он теперь уже не тот Ньярлат, не прежний — Хранитель Врат осушил его до капли, а потом… заполнил собой.
— Значит, я всё же убил его? — ровно спросил юноша.
— Если говорить в целом — нет. Если о том Ньярлате, который пытал вас — то да. Такие существа, как он, не могут умереть совсем. Но есть не одна смерть, Сергей. Даже если тебе дано возродиться от одной, тебя настигнет другая… мне трудно объяснить тебе это…
— А… а Анмай и Иситтала? Как… как вы с ними поступите?
Вайэрси взглянул на него. Его длинные глаза были непроницаемы.
— А как мы можем… поступить? Простить их мы не можем. Судить… каким может быть приговор? Тюрьма? Смертная казнь? Пытки? Мы не видим никакой пользы в чужих страданиях — да и страдали они, по-моему, уже достаточно. Так что мы сказали им всё, что мы о них думаем, а потом… пусть они сами решают. Ты не против?
— Конечно, нет! А я могу их увидеть?
— В смысле, поговорить? Разумеется. Я не буду мешать.
Вайэрси плавно растаял в воздухе, и вместо волн перед юношей открылось окно — окно в реальный мир.
Это была комната — просторная, сумрачная, совершенно пустая, с множеством низких прямоугольных окон в пепельно-белых стенах — там, в ярком свете, зеленело нечто живое. Пара сидела на полу, босая, одетая в такие же, как у Сергея, туники. Анмай и Иситтала выглядели похудевшими, почти юными, и испуганными.
У юноши перехватило горло. Какое-то время он не мог ничего сказать. Анмай слабо улыбался, глядя на него. Потом заговорил.
— Я рад, что не ошибся в тебе. Ты сумел пройти путь и вытащил нас.
Он прижал скрещенные руки к груди и слабо поклонился. У Сергея вновь перехватило горло — от этой благодарности.
— Что… что с вами сделал Ньярлат? — наконец спросил он.
— После того, как ушел ты — ничего. Мы его больше не видели. Потом пришли симайа и забрали нас.
— А… а они?
Анмай опустил голову.
— Они? Они всё тебе рассказали, не так ли?
— Ну в общем… да. Это… это правда?
— Как посмотреть… хотя, если откровенно, то да.
— И что теперь с вами будет?
Анмай взглянул на Иситталу и слабо улыбнулся.
— Лучше, чем могло бы быть. Намного лучше. Хотя выбора у нас, в общем, нет. Файау уже не та, что была прежде — такие как мы, живые, там уже не нужны. А растворяться в интеллектронном море я не хочу. Впрочем, "Тайат" всё равно не возьмет нас с собой. Так что мы просто вернемся домой.
— Куда? В тот… город?
— Нет. В Лангпари.
— Но ведь там теперь сурами!
Анмай помолчал.
— Тогда, семь лет назад, мы все забыли одну, очень простую вещь — проигранная битва ещё не означает проигранной войны. Короче… общины файа в долине Налайхи и в Хашиату выжили. Весной, после вторжения, у сурами началась чума… а взрыв Унхорга отравил радиацией все земли между Лангпари и Байгарой. К сурами не могло подойти подкрепление, большая их часть вымерла… а результат понятен. Файа доказали свое право жить на этой земле… хотя это уже не те файа, что были раньше.
— А что с ними стало?
— Подумай сам — они сражались в горах Эхоттала всю зиму… мерзли, умирали от голода… из нескольких там выживал один. Весной им вновь пришлось сражаться — и они отбили свой дом… чтобы начать всё с нуля. Уцелели лишь самые выносливые — то есть, молодежь. Ни взрослые, ни дети не выжили. Правда, теперь в Лангпари две трети детей — из примерно двух тысяч её жителей. Всё же, прошло больше семи лет… После той зимы юношей осталось не больше двухсот — девушки выживали потому, что парни умирали первыми, если приходилось умирать.
— Так значит, симайа спустились в Ленгурью? В мир Элари?
— Да. Но они не будут ничего менять. Они лишь посмотрят… и высадят нас. Молодежь Лангпари отчаянно стремится сохранить свои знания… они даже воссоздали Золотые Сады, Сергей… но дикость по выбору и вынужденная дикость — всё же разные вещи. Мы попытаемся помочь им… сохранить себя. Хотя… что сможет новоявленная община дикарей в разделенном мире? Люди и сурами не уживутся на одной планете. Время решающей битвы уже близко. Обойдет ли она стороной долину Лангпари? Не знаю. Ты пойдешь с нами?
— Нет. Я… возвращаюсь домой.
Анмай опустил голову. Сергей заметил, что за всё время беседы Иситтала даже не взглянула на него.
— Ну что ж… тогда наши пути расходятся навечно. Вряд ли мы ещё встретимся. Прощай!
Экран погас. Перед задумчивым юношей вновь равнодушно катились волны. Анмай был прав: Сергей никогда больше не видел ни его, ни Иситталу… хотя впереди его ожидали встречи с иными воплощениями Вэру.
Утром Сергей попросил Вайэрси показать ему Ленгурью. Все съемки велись орбитальными зондами. Звука, поэтому, не было.
Он смог отыскать Твердыню — и не заметил в ней каких-то разрушений. Засевшие в ней сурами точно так же возделывали её поля и отбивались от не столь удачливых сородичей. Несмотря на нехватку оружия, это получалось у них совсем неплохо и Сергей понял, что Вайэрси был прав: Твердыню погубила не авария реактора, и даже не отсутствие патронов, а воцарившийся в ней дух пассивной бездеятельности и выжидания…
