— Твоя подруга? – спросил здоровенный подполковник Коваленко – с ним уже не раз пересекались на последних совещаниях. Вот в том, что здоровяк из «гостевой группы», у Сереги тогда не было полной уверенности. Теперь прояснилось. Да фиг с ним, – Коваленко по штурмам очевидный практик, явно не из этих их… из электронных «планшетов» про бои вычитывал.
— Моя. После Победы поженимся, – с достоинством ответил товарищ Васюк. – А вы как? Женаты?
— А как же. Эх, жене бы непременно здесь следовало быть. Моя фронтовичка, от Тамани до Львова дошла. Только здоровье сейчас не позволяет, – с некоторой грустью сказал подполковник.
Серега успел удивиться: вроде бы получалось, что Коваленко на здешней фронтовичке женат, но тут отвлекли. Уже дали звонок, приглашающий в зал, а тут Земляков привел юного невысокого старшину – с виду совсем мальчишку, но с серьезными наградами.
— Тимофей Лавренко, с южной группы. Один из лучших старшин, которого знает наш Отдел, – представил опытный переводчик. – Возможно, дальше без меня пересечетесь, так что рекомендую на всякий случай. Ну, если мои рекомендации имеют ценность.
Все же порой из Землякова лезла манерная интеллигентщина, она же вроде акцента – непременно иногда прорывается. Конечно, имели значение рекомендации старшего лейтенанта, как и сам факт нахождения всех присутствующих именно здесь – в сияющем театре. Но это и обязывало – театр культурное место, тут опаздывать в зал неприлично.
Рассаживался народ долго, да и вообще вышел антракт очень затянувшимся. Наверняка не случайно, этим вечером тут случайного вообще было немного.
Анитка смотрела на серьезную кинокамеру «станковой» модели, установленную в центральной лоджии:
— Серый, по-моему, они не только спектакль, а всё снимают. Вдруг и мы в кино попадем?
— Непременно. Но очень миниатюрными. Они же издали в кадр берут, получается вроде аэрофотосъемки, там без увеличения вообще не разглядишь…
Погас свет, зажглись театрально-боевые прожектора, зазвучала увертюра (или как ее там правильно, термин малопонятный, вообще не штурмовой). Открылся занавес: на сцене были декорации подземного бункера. Явно ставка Гитлера – напрямую про это не сказали, но намекалось. Наша прекрасная разведчица-шпионка продолжила выполнение своего головокружительно-опасного задания…
Слушал капитан Васюк замечательную музыку, наблюдал за происходящим на сцене, держал ладонь невесты. Но мыслями ушел далеко – в настоящие подземелья города-крепости, в которых явно будет не так просторно и светло, но заглянуть в которые непременно придется. Правда, до бункеров еще поверху нужно будет пробиваться, что тоже задача не из легких. И большая часть зрителей отчетливо это понимает. Не будет прогулки со звонкой увертюрой композитора Дунаевского[15]. Прямо на днях тот штурм и начнется.
Не угадал капитан Васюк. Для кого-то началось прямо сейчас.
— Первая гвардейская разведрота[16] – на выход! – прямо сквозь музыку веско и звучно скомандовали динамики зрительного зала.
Вздрогнула Анитка, завертели головами зрители. На одном из балконов зашевелились, распахнулась дверь, исчезали за ней бойцы и командиры. Провожая уходящих, развернулась к балкону часть прожекторов и кинокамер. Махнул рукой залу уходящий последним с балкона лейтенант, остались стоять две нарядные и растерянные дамы…
А музыка играла, кралась по сцене разведчица, сияла ее белоснежная блузка…
— Второй ДБКА[17] – на выход! – призвали динамики очень знакомым голосом. – Четвертая ШИСБр – на выход…
Прошли группы уже по партеру, ловили прожектора с объективами их шаги и лица, тише звучала музыка…
— 74-й гвардейский ШАП…, 350-й гвардейский тяжелый артиллерийско-самоходный…, Отдел «К»…, 17-й гвардейский стрелковый – на выход, – направлял динамик, давая паузы для перенацеливания операторов и съемки каждого подразделения.
Серега взял в ладони лицо своей девушки. Дальше поздно будет – не хватало еще прощаться на глазах всего личного состава. Осторожно поцеловал в губы. На ресницах Анитки блестели слезы, сияли ярким светом театра и звучных команд, но молчала девушка. Она такая – сделает как надо.
— Опергруппа «МЕДЬ»…, 153-я отдельная танковая… – торжественно и грозно гудели динамики.
Уходили из тепла бойцы, кончился спектакль, начиналась жизнь и смерть, негромко играл оркестр «Темную ночь», гремел всем известный голос…
…— 519-й отдельный противотанковый огнемётный батальон…, автоотряд «Линда» – на выход…
Серега еще раз сжал девичью ладошку и негромко скомандовал:
— Встали, шагом марш!
Что уж говорить, все были готовы. Штурмовые саперы всегда готовы, тому и учились. Кончился праздник.
Шли по бархатному проходу, скользил луч, слегка слепил. Но сбиваться с ноги было никак нельзя, может, останется этот проход на кинопленке, останется праздник и вкус легкого вина, гордость за родной отряд, да и за всех бойцов иных частей – тоже наверняка славных и геройских.
Уже у выхода из зала все глянули направо – сидел в открытой загородке перед микрофонами человек в очках, внимательно смотрел в список, зачитывал очередную группу. Да, вот он, уровень – не ниже сводки Совинформбюро.
Оглянулся гвардии капитан Васюк. Вскинула руку Анитка – разглядела движение.
Эх, тут и курад промолчит – тяжко уходить с праздника, а еще тяжелее таких девушек в одиночестве оставлять. Вроде и находилось девушек и женщин в зале немного, а теперь вон – собираются группками меж опустевших рядов. Нет, нужно непременно вернуться. К празднику, к родным девушкам, к вину и конфетам. Но после полной Победы.
Сидела на сцене рядом с ряжеными немцами-коллегами прекрасная актриса-шпионка, смотрела вслед уходящим. Кончался театр, впереди ждало дело, сложное, без всяких кулис и декораций.
На подходе к гардеробу наблюдал и провожал генерал.
— Внимание! – подал негромкую команду шедший впереди зампотех. Штурмовые саперы подтянулись, принимая достойный вид.
Генерал одобрительно кивал. Пожал руку командиру группы, отчетливо, не только для капитана, произнес:
— Ну, капитан Васюк, на вашу «Линду» особенно надеемся.
— Так точно, сделаем, – заверил Серега.
Быстро накидывали шинели штурмовые саперы, туго затягивали ремни. Автобусы уже ждали – еще есть возможность попутно глянуть на Москву, и будет аэродром. Самолеты тоже ждут.
Пытался думать товарищ Васюк о главном, а не особо получалось. Не хватало чего-то для равновесия мыслей. Анитки не хватало. Ведь казалось, только что сидела рядом, вот на этом сидении, а теперь нету. М-да, вот так оно, оказывается, и бывает. Вроде не должен был за два дня намертво привыкнуть, а привык. Ладно, придется пережить.
— Э, вот это театр был, – пробормотал Янис с сиденья сзади. – Такое не забудешь.
Прав товарищ Выру. Театр. Но ведь нужно такое в жизни, а? Чтобы яркое и праздничное, чтобы навсегда запомнить. Да, далеко генерал видит, уже о послевоенных временах думает, о том, что там иные трудности возникнут, уже без пулеметного огня и атак штурмовыми группами, но для страны тоже очень важные, возможно, опять решающие. И очень не любит лобовых атак генерал Попутный, предпочитает заранее удобные исходные позиции подготовить. Да и кто любит в лоб переть? Уж точно не штурмовые саперы.
***
Генерала товарищ Васюк увидел очень скоро. Гремела по всему фронту канонада, наши уже прорвали внешний оборонительный рубеж фашистов. На рассвете вводились в дело штурмовые отряды особого назначения. Операция задумывалась сложная, скоординированная чрезвычайно широко. Не прерывали активной работы мощные штабные радиостанции. Невольно думалось о размахе – это же на всю Европу отработать придется, Серега знал про операцию не больше необходимого, лишь в самых общих чертах, да и того хватало. Но центр операции был именно здесь, и «Линда» занимала в исполнении последовательных задач не самое последнее место. Э, курад подтвердит – одно из центральных. Но гордиться будем потом.
