После взрыва в «Сапфире» первая эвакуационная команда пришла в боевую готовность и приблизилась на катере как можно ближе к берегу. Было уже очевидно, что уйти отсюда по-тихому не удастся. Поэтому конфедераты прикинулись наглыми рыбаками, что дерзнули удить рыбу в прибрежных водах частного острова, и встали на якоре неподалеку от пристани. С этой позиции лже-рыбаками хорошо просматривался весь порт. Помимо их катера в гавани находилось множество других мелких посудин. Но даже если бы катер конфедератов маячил у пристани только один, охране порта было уже не до браконьеров. Охранники обратили взоры на север – туда, где творились беспорядки и гремела стрельба.
Канонада не стихала – это являлось верным признаком того, что лазутчики еще живы. Когда же в порту завыла сирена и его сонная гавань вмиг превратилась в оживленный муравейник, эвакуаторы смекнули: если в течение ближайших пяти минут не произойдет ничего экстраординарного, можно будет с чистой совестью сматывать удочки и убираться восвояси.
Ожидание конфедератов закончилось гораздо раньше, а развернувшаяся перед ними сцена оказалась куда драматичнее всех их прогнозов…
Пока проморгавшие беглецов охранники сломя голову неслись по пирсу, юркий шпионский катер уже крутился у места трагедии. На руку конфедератам сыграло то, что после крушения дрезины у пирса плавало не так уж много объектов. Многотонная железная повозка не несла на себе никакого груза и за считанные секунды камнем ушла на дно. На поверхности воды остались лишь жирное мазутное пятно, несколько мелких пластиковых предметов, три пустые канистры, рюкзачок и два не подающих признаков жизни человеческих тела. Если бы группа прикрытия промешкала, жертвы катастрофы неминуемо бы захлебнулись, и спасать их тогда было бы уже бесполезно.
Добежав до края пирса, охранники успели рассмотреть лишь растворившуюся в темноте белую катерную корму. Однако от них не ускользнуло, что рыбаки успели выловить из воды нечто крупное и явно не похожее на оглушенную рыбу. Поэтому мобильной береговой охране было приказано срочно задержать и тщательно обыскать подозрительную посудину.
Здесь и сказалась предусмотрительность Агацци, разделившего группу прикрытия надвое и включившего туда своего друга-врача – того самого Милдреда Прайса, что оказывал конфедератам услуги сугубо из идейных соображений. Когда катера береговой охраны нагнали чересчур любопытных рыбаков, охранники обнаружили у них на борту только снасти, улов да несколько ящиков пива. Ничего такого, что интересовало службу безопасности Пиа Фантазиа, у браконьеров не было и в помине. По закону их, конечно, следовало задержать и предъявить обвинение в нарушении границ частной собственности. Но охрана была занята разгребанием творившегося на острове беспорядка и предпочла махнуть рукой на этих нарушителей.
А те «негодяи», за чьими головами охотился разъяренный Мэтью Холт, уже неслись на другом катере прочь от Медвежьего Тотема и одновременно получали экстренную медицинскую помощь. Хотя, по признанию Милдреда Прайса, он и не надеялся, что от его усилий будет прок и Томас Чейз доживет до того часа, когда катер причалит к берегу.
Но Томас дожил. Искалеченные ноги, несколько проникающих осколочных ранений, большая кровопотеря и тяжелая контузия оставляли Чейзу мизерный шанс задержаться на этом свете. Однако Милдред оказался из разряда тех беззаветно преданных своему делу эскулапов, кого трудности не пугают, а лишь раззадоривают. Решив, что спасение угодившего к нему этой ночью безнадежного пациента – вопрос принципа, Прайс не отходил от Томаса до тех пор, пока состояние раненого не стало стабильным. То есть, почти пятеро суток кряду без сна и отдыха. А то, что спаситель Чейза содержал частную клинику, позволило трижды воскресшему майору избежать проблем с законом, которые неминуемо возникли бы у него в обычной городской больнице.
«Ты уже столько раз сбегал с того света, приятель, что смерть, гоняясь за тобой, напрочь стерла свои костлявые пятки», – со смехом заметил посвященный в превенторские тайны Прайс, когда раненый наконец пришел в себя и стал адекватно воспринимать реальность.
Ребекку привели в сознание еще на катере. Ее сломанные ребра, сотрясение мозга и вывихнутая при неудачном приводнении рука выглядели в сравнении с травмами мужа всего лишь цветочками. Поэтому миссис Чейз могла покинуть клинику уже через неделю. Но Ребекка провела у постели мужа все три месяца, пока Томас не поднялся на ноги и не перестал приносить частной клинике убытки, освободив в ней дорогостоящую койку…
Пять дней и ночей корпел эскулап Прайс над находившимся при смерти пациентом. А в это время на базе «Атолла» тоже велась круглосуточная работа по изучению добытых Планктоном данных.
Даже с первого взгляда было ясно, что ущерб концерну нанесен колоссальный. Прежде всего, дорвавшийся до компьютера «Синая» ушлый конфедерат подчистил через него несколько банковских счетов, имевших прямое отношение к Контрабэллуму. Добыча выдалась не слишком богатой – все-таки институт был уже три года как закрыт. Но тем не менее все затраты на операцию были окуплены сполна.
А дальше в «Атолле» начался подсчет чистой прибыли от ночной охоты на Медвежьем Тотеме. Мастерства и опыта Планктону было не занимать. Охотник врывался в логово жертвы не абы как, а по отработанной годами схеме и отлично знал, в каком порядке следует потрошить добычу. У Планктона не было времени изучать и сортировать трофеи прямо на месте, поэтому он хватал все наиболее ценное, что попадалось под руку. А уж зерна от плевел он своим наметанным глазом отделял превосходно.
Проекты договоров, бухгалтерские отчеты, бизнес-планы, досье на партнерские компании, чертежи перспективных разработок и многое другое… За каждый из этих документов конкуренты «Звездного Монолита» могли отвалить «Атоллу» солидный куш.
Ну и, разумеется, материалы, из-за которых Чейзы подвигли себя на этот риск. Консультант отдела «Синай» Бригман не солгал: в его компьютере действительно не хранились компрометирующие улики на Контрабэллум и подразделение «Превентор». Зато их было полным-полно в закрытой локальной сети «Гелиополя». И пусть Планктон не успел выкачать оттуда все, что планировал, добытых данных было вполне достаточно для того, чтобы обрушить на «Звездный Монолит» гнев обманутого Конгресса…
Осторожный и умудренный жизнью Планктон долго противился тому, чтобы добытые им материалы о Контрабэллуме были использованы в таком качестве. Оно и понятно: ветеран всю жизнь прятался в тени и теперь, провернув на закате жизни громкое дело, панически боялся, а вдруг по старческой рассеянности он оставил на виду какой-нибудь «хвост», за который его – дряхлую норную крысу – вытащат на свет.
