Пилот развернул такшип носом вперед даже раньше, чем их стало потряхивать в еле заметных признаках атмосферы. Стюарт и правда рассчитал очень пологую, щадящую траекторию входа. Но вот наконец такшип задрожал под первыми ласками набегающего воздуха, и Денис с сожалением закрыл внешние заслонки камер. Как жаль все-таки, что на военных судах не бывает иллюминаторов. Наверное, это очень красиво, когда за бронированным стеклом ты видишь яркие струйки омывающей обшивку плазмы. «Хотя, — усмехнулся Денис, — при таком пологом входе в атмосферу зрелище будет не отличить от увиденного изнутри гражданского челнока». Сегодня Стюарт удивил даже его, хоть он и летал с Бэйном с самого начала. Похоже, начинала сказываться усталость, делавшая человека безразличным к постоянно грозящей опасности. Иного объяснения Денис не видел.
Такшип входил в плотные слои атмосферы, и перегрузка стала потихоньку расти. Сход с орбиты во все времена считался самой неприятной и даже опасной частью космических полетов. За шесть с половиной сотен лет тут мало что изменилось: космонавты точно так же ориентировали корабль, давали тормозной импульс двигателем и начинали свободное падение в океан атмосферы. И раскаленным метеором несясь к поверхности, гасили скорость банальным трением о воздух. На другие методы не хватало энерговооруженности кораблей. Увы.
Денис следил за быстро меняющимися на консоли цифрами высоты и скорости. Будь траектория входа более острой, они бы уже перешли на аэродинамический полет, а так они все еще летели, окруженные плазмой. И не было ни связи, ни обзора. На кой черт Стюарт выбрал именно эту траекторию? Впрочем, причин вмешиваться Денис не видел. Обстановка не требовала особой спешки, а более пологий вход обеспечивал экономию абляционного покрытия. Поэтому Денис решил не выговаривать другу, а немножко потерпеть.
И, едва приборы показали снижение внешней температуры до приемлемого уровня, он открыл линзы видеосистемы. Такшип шел на гиперзвуке над бескрайним Южным океаном, замедляясь и опускаясь в тропосферу. Денис сразу же переключил все стены рубки в режим экранов, и завороженно замер в своем коконе. Во всей рубке из вещественного остался лишь ложемент с нависшей над ним консолью да входной люк за ним. А вокруг разливалась безбрежная синева. Со всех сторон. Океан снизу, небо сверху и ни единого облачка до самого горизонта.
Но долго блаженствовать Денису не дали. Почти сразу из-за этого чистого горизонта выползла прицельная рамка сначала одной, а потом и второй цели. Значит, до них оставалось максимум пять минут полета. Вздохнув, Денис оторвался от созерцания синей глубины и вывел на консоль управление оружейными системами.
Планирующая бомба «Расплата» при сбросе со штатных высот имела дальность полета в триста пятьдесят километров. Поэтому было не обязательно подлетать к цели вплотную, получая дополнительные пусть и небольшие дозы радиации. Припомнив пятьдесят шесть рентген, полученные во время сражения на орбите Иллиона, Денис не удержался и прошептал проклятие. Тогда от лучевой болезни первой степени его отделяли всего четырнадцать рентген, а ему еще хотелось завести детей, желательно традиционным способом, а не использовать сохраненную на Земле сперму.
— Ольсен, в трех с половиной сотнях от дальней цели сбрось скорость до трех махов и выходи на десять тысяч. По моей команде — разворот на курс сорок семь и полная тяга.
— Понял. Десять тысяч, три маха и разворот по команде.
Быстрыми касаниями экрана Денис нацелил обе дремлющие в такшипе бомбы. Собираясь наносить термоядерный удар по обитаемой планете, он не ощущал ни капельки вины или раскаяния. Не люди первые начали играть в эти игры. Перед его глазами до сих пор стояли вырастающие в стратосфере Иллиона ядерные грибы. Прорвавшиеся через противоракетный зонтик «Гекаты» боеголовки смели с планеты почти все крупные поселения. И жертвы среди людей исчислялись десятками тысяч, даже несмотря на убежища, возведенные некоторыми особо острожными колонистами. Так что сейчас они всего лишь отдавали долг. Начинали отдавать — уж слишком большой кредит смерти взяли аспайры, чтобы отдать его сразу, с процентами.
Покосившись на отметку «два четвертого», Денис вызвал его на связь:
— «Два четыре», здесь «два третий».
— Внимательно, — отозвались оттуда.
— Синхронизируем сброс? — с ходу предложил Денис.
На «два четвертом» задумку оценили сразу, видимо, им тоже не хотелось получать лишние дозы. А при действиях вразнобой имелся реальный шанс пролететь достаточно близко от зоны подрыва.
— Идет. Мой навигатор выберет точки, откуда лучше всего бросать милашек. Минутку.
«Два четвертый» отключился, видимо отдавая приказ навигатору. Ждать пришлось недолго — задача не отличалась сложностью, и буквально через полминуты с борта напарника пришел запрос на отправку данных. Приняв координаты, Денис поблагодарил и стал ждать, когда отметки их кораблей войдут в зону сброса.
Такшип замедлялся, гася скорость до той, когда мог открыть бомбовый отсек. До первой цели — поселка — бомба уже дотягивалась, но вторая цель — промышленный район — все еще лежала вне радиуса действия «Расплаты». «Два четвертый», который и вовсе уже летел почти над самой своей целью, выжидал.
Денис покосился вниз. Они уже практически подлетели к сельскохозяйственному архипелагу, а отметка такшипа все никак не хотела пересекать черту запуска. Денис представлял, как чертыхается сейчас командир «два четвертого», ведь времени на уход у них будет не так много. Поэтому, едва зажегся зеленый сигнал, подтверждающий, что цель в зоне досягаемости, Денис тут же ткнул в иконку запуска и, едва дождавшись, пока полегчавший на сорок тонн такшип перестанет бросать, почти прокричал в микрофон:
— Пилот, выполняй!
Поставив маневровые двигатели в противотягу, Ольсен крутанул такшип так, что несмотря на всю подготовку и противоперегрузочный костюм, у Дениса потемнело в глазах. Да и включенная вслед за маневром полная тяга легла на грудь свинцовой плитой. Теперь следовало уносить отсюда ноги, до первых взрывов оставалось меньше минуты. Вины пилотов в этом не было — опростоволосился штаб дивизии. Никто и никогда не прорабатывал массированный термоядерный удар, поэтому им пришлось импровизировать. И никто, как всегда, не догадался, что лучше бы такшипы с оружием массового поражения повесить на противоположные стороны орбиты. Тогда бы не пришлось удирать на полной тяге, ожидая скорого подрыва.
Они успели отлететь достаточно далеко, миновав даже тропосферу, вырываясь из оков притяжения, когда сзади вспыхнули сферы первых подрывов. Архипелаг, россыпь островков, что протянулись с востока на запад, был невелик, и «Расплаты» сработали на равном удалении от центра. Командир «два четвертого» запрограммировал их детонировать на высоте около полукилометра. Над гладью океана воздушный взрыв будет наиболее разрушительным.
