Минут через десять напряженного ожидания дверь комнаты открылась, и из нее вышел землянин вместе с Рихтером и Ричардом.
– Корпорация собирается его купить! – едва войдя, громко заявил Гарольд.
Народ обрадованно зашумел, а Тревис облегченно вздохнул, наблюдая, как Рихтер с землянином уходят. Он уже прикидывал, какие нелестные отзывы о начальнике СБ передаст в центр.
Белокурая женщина внимательно посмотрела на Кирилла:
– Господин Градов, вы хоть осознаете, что собираетесь сделать?
– Забрать Эну с собой. Какие-то проблемы с этим?
– В принципе, нет. Я всего лишь обычный врач, и ваши полномочия намного превышают мои. Подтверждение этого я уже получила, однако… Однако вы должны понимать, что Эну на Землю не пустят.
– Я в курсе, – кивнул Кирилл. – Но сейчас я проживаю на Марсе, и мне уже разрешили, чтобы Эна жила у меня. Вам ведь должны были сообщить.
– Сообщили, – подтвердила врач. – Вот, – она протянула парню синий лист и небольшую пластиковую карту. – Ваше разрешение и временный паспорт Эны. С этого момента девушка полностью находится под вашей опекой.
– Спасибо, – Кир забрал документы. – Эна скоро?
– Минут через десять. Имейте терпение, дайте девушке проститься с подругами. – Врач усмехнулась. – Все же я не понимаю вашей заботы об этих генетически бракованных клонах. Нет, нет, я не вас имею в виду, – добавила женщина, видя, что Кир хочет что-то сказать. – Вас я как раз прекрасно понимаю, все же эта девочка клон вашей, пусть и названой, сестры. Я не понимаю отношения вашего правительства к этой проблеме. У нас все проще. Брак он и есть брак, максимум для чего он годен – это на поставку в банк органов. И…
Женщина умолкла, заметив, что на лице парня проступило удивление, которое через мгновение сменилось нескрываемым презрением.
– Извините. Я вечно забываю, что вы воспитаны в несколько другой среде. – Она достала из ящика стола цветастую пачку и, вытащив из нее длинную тонкую сигарету, закурила.
Кир поморщился, но промолчал. Его вообще не тянуло на разговоры. Хотелось как можно скорее убраться отсюда. Миссия получилась на редкость легкой. Артефакт не представлял интереса для отдела исследований «Искателя», а посему его дела здесь окончены. Оставалось забрать Эну и вернуться на корабль.
Он был уверен, что Эне на Марсе понравится. У него большой дом, а еще есть бор и река, да и ему будет не так одиноко. И появится стимул возвращаться домой, а не торчать без дела на Фобосе, ожидая, пока подвернется очередное задание.
– А вы, молодой человек, в курсе, что из-за этих генетических нарушений у Эны развилась диссоциированная амнезия и болезнь прогрессирует? Помочь ей невозможно даже с помощью вашей хваленой медицины, о которой я наслышана. Тут генная корректировка ничего не сделает, ибо сами гены дефектны настолько, что это ее просто убьет.
– Я знаю, – кивнул Кир. Ему эту новость сообщила Лайм незадолго до того, как он отправился к местному главврачу, по совместительству являвшемуся куратором вторичниц.
Дверь открылась, и на пороге появилась Эна с небольшой сумкой в руке.
– Ну, вот и ваша подопечная, – улыбнулась врач, гася сигарету в ажурной пепельнице. – Забирайте.
Кирилл кивнул и, поднявшись из кресла, подошел к понурившейся девушке.
– Пойдем, Эна. Летим домой.
– Домой? – Девушка непонимающе посмотрела на Кира, затем на врача.
– Она, возможно, не помнит, – вздохнула врач. – Вообще, ее воспоминания о прошлом довольно фрагментарны, она и события ближайших недель забывает, так что…
– Понятно.
Кир приобнял девушку и подтолкнул ее к двери.
– Пойдем, Эна.
Они вышли из кабинета и, спустившись по лестнице, устеленной красной ковровой дорожкой, оказались в знакомом холле, посреди которого каменной глыбой замер Брайен Эдвардс. Он, насупившись, смотрел на парня, сжимая свои огромные кулаки. Когда Кир с Эной приблизились, он преградил им дорогу.
– Отойдите, пожалуйста, – сказал Кир спокойным голосом.
– Нет, – мотнул головой гигант.
– Я представитель…
– Да слышал я уже, – прервал его Эдвардс. – Слышал и хочу просить добром. Оставь Эну в покое, а сам улетай.
– Нет, – покачал головой Кирилл. – Девушка теперь моя, и…
– Она не вещь!
– Я и не говорил, что она вещь, – Кир с удивлением взглянул на шахтера. – Она моя сестра, и я хочу отвезти ее домой. Отойдите…
– Нет, – упрямо мотнул головой Эдвардс.
– Еще получить хочешь? Я, конечно, обещал, но если ты настаиваешь…
Кир шагнул было к Брайену, но неожиданно девушка встала между ними.
– Кирилл, – она посмотрела на опешившего парня глазами, в которых плескались слезы. – Кирилл, не надо! Не надо меня увозить, я хочу остаться, остаться здесь… с Брайеном. Хочу… Пожалуйста!
– Но… – Кир непонимающе посмотрел на девушку.
Она вдруг приникла к широкой груди великана.
– Прости, Кир.
– Ясно… – Кирилл тяжело вздохнул и, достав из нагрудного кармана скафандра документы и пластиковую карту, протянул шахтеру. – Вот, возьми, и будьте счастливы.
– Кир…
– Молчи. – Он улыбнулся девушке, чувствуя дикую злость и одновременно такое же облегчение. – Молчи. А ты, – он ткнул пальцем в гиганта, – только попробуй обидеть мою сестренку.
– Я… – Брайен явно был растерян.
– Прощай, Эна, – Кир обнял девушку и, поцеловав ее в щеку, быстрым шагом направился к выходу.
– Может, оно и к лучшему? – Руки Лайм легли ему на плечи, и Кир не отстранился.
– Наверное. – Он посмотрел на нее и вновь, как и несколько лет тому назад, утонул в сиянии ее фиолетовых глаз. – Наверное…
– «Искристый», это Фобос, причальная платформа четыре, посадка разрешена.
– Понял вас, Фобос.
Кир пробежался пальцами по сенсорам и, откинувшись в кресле, улыбнулся сидевшей рядом девушке.
– Ну, вот мы и дома.
– Да, – девушка улыбнулась в ответ. – Я сейчас на доклад, а потом буду ждать тебя на станции.
– Хорошо, я только забегу к себе, доложусь, захвачу кое-что и сразу к тебе. Мне после этого полета двойной отпуск положен.
– Замечательно. – Девушка потянулась. – Ладно, пойду собирать вещи.
Кир проводил Лайм взглядом. Эти дни больше всего походили на сон – их сон. Сон, где сплелось все, где вырвались наружу все спрятанные в самую глубину души чувства. Все эти дни они были вдвоем, и только звезды за бортом корабля были молчаливыми свидетелями их счастья.
Счастье. Кир уже почти забыл, что это такое, забыл, какое оно на вкус, цвет, запах. Забыл или, точнее, дал приказ себе забыть, ибо боялся, что, почувствовав его – вновь потеряет. Это-то больше всего и пугало. И поэтому в последние годы он просто жил, не зная горя, но и не ведая счастья. А теперь оно пришло, – пришло в каждом вздохе, в каждом касании, в каждом взгляде и легком дыхании, пришло, и он старался им насладиться полностью, каждую секунду боясь, что оно исчезнет. Счастье. Оно пахло зелеными волосами, разметавшимися по подушке, маленькой капелькой пота, катившейся по упругой девичьей коже, пахло бездонным фиолетом любимых глаз и податливостью теплых губ. Счастье. Краткий миг, что дарит нам судьба, так почему же мы чаще всего боимся принять этот дар? Почему боимся быть счастливыми? Почему, стремясь к нему всей душой, чаще всего отвергаем сей дар судьбы? Почему?
