Хансер на бегу сжал кулак вытянутой вперед руки и резко дернул им в сторону. Мне показалось, что пальцы моего друга сомкнулись на горле горечародея. По крайней мере, чар сплести тот не успел. Отлетел тряпичной куклой прочь, упал рядом со мной, и я заметил, что хребет у него сломан, а на горле словно бы отпечаток ладони.
Из рук второго вырвалась молния, ударила в грудь Хансера и словно бы впиталась. Мой друг сделал левой рукой жест, словно маня своего противника к себе, и тот полетел навстречу. И было это против его воли, он сопротивлялся, но недолго – пока в его живот не вошло острие сабли.
Третий надсмотрщик наконец соизволил оторваться от Милолики. В глазах его начал рождаться ужас.
– Так не бывает, – пробормотал он, а потом ударил Хансера своим бичом.
Мой изменившийся друг подставил левую руку. Бич намотался на предплечье, но даже одежду не прожег, что уж там говорить о коже и плоти. Одним прыжком Хансер преодолел разделявшее их расстояние и приставил саблю к горлу надсмотрщика.
– Пощади, – пробормотал тот.
– Я не палач, – ответил Хансер. – Сними кандалы.
Я вглядывался в лица освобождаемых и не узнавал – никого, хоть наверняка не раз мы встречались, вместе пили. С некоторыми женщинами я, возможно, делил постель. И никто их сейчас не назвал бы высшими. Скорее сломавшимися. Как легко убить душу человека! Отбери надежду – и осталось только тело. Взгляд их был какимто тупым, безразличным. Только один, когда с него сняли кандалы, вдруг бросился на надсмотрщика. Неуловимое движение, выдающее несущего спокойствие. Жилистые, худые руки вцепились в горло. Остальные тупо смотрели на него, не пытаясь ни помочь, ни помешать.
– Стой. – Хансер сказал это слово тихо, но оно словно накрыло поле гулом. И высший отшатнулся от своей жертвы. Потом обернулся, глаза наливались ненавистью.
– Саблю возьми. – Мой друг протянул оружие рукоятью вперед. – Пользоваться не отвык?
– Смогу какнибудь… – Голос хриплый, севший какойто, совсем незнакомый, как и лицо, вытянутое, почти черное. Когда же они в последний раз мылись? Наверно, еще до того, как домен пал. И ведь это с ними сделали те, кто называл себя друзьями, братьями по оружию.
– Можешь крови его напиться, – посоветовал Хансер. – А еще рукоятью суставы раздробить, ему больно будет. А можешь брюхо вспороть. Если аккуратно и внутри ничего не повредишь, он долго еще промучается.
Несущий спокойствие отшатнулся, а голос Хансера стал ледяным:
– Или рукиноги отруби, да так и брось – тоже помучается хорошо. Глаза выколи, уши обрежь – не так больно, как обидно.
– Нет!!!
– Что «нет»? – Хансер так и не отпустил оружия.
– Я не такой, как ты!
– Да, не такой. Я сейчас стою здесь с оружием, готовый сражаться за то, во что верю, а ты – с кандалами и готов лишь убивать.
– Ты тоже убил этих двоих!
– Да, убил. В бою.
– Но мог и не убивать, взять живыми! – както истерично закричал освобожденный высший.
– Мог, но тогда поднялась бы тревога. Видишь разницу? Для меня убийство – не цель, а печальное средство. А ты сейчас хочешь убить – просто чтобы убить.
– И эта плутонская мразь будет меня учить отношению к смерти?
– Веди людей к тому вон лесу. Там плутонских мразей нет.
Я не выдержал, появился, наотмашь ударил освобожденного по лицу.
– Подлец. – Голос мой сорвался на рык. – Понравилось землю мотыжить?! На большее не годен! Когда будешь готов, я вызываю тебя…
– Луис, – осадил меня Хансер. – В Тени быстро, и без приказа и носу оттуда не высовывать.
Оскорбления не тронули его. А я вдруг осознал, что вызвал на поединок несущего спокойствие. Он же меня по стенам размажет.
– Прости его, – сказал Хансер.
С таким же успехом он мог извиняться перед деревом. Настолько все происходящее было необычно, что освобожденный впал в такой же ступор, как остальные.
– Короче, – Хансер махнул рукой, словно ему откудато пришел сигнал, – Тайви ими займется. Нам пора. Здесь явно не все пленные – меньше половины. Остальных поищем в подвалах.
В подвал мы проникли сравнительно легко. Правда, встретилось двое живущих в тенях. Для таких вот встреч я смазал свою шпагу парализующим ядом. Нельзя было допустить, чтобы на алтаре Бордового домена появился хоть один развоплощенный высший до того, как мы вернем себе свой алтарь.
Стражников только двое на все камеры. Да оно и понятно: темницы для высших строились со специальными заклинаниями блокады всех сверхъестественных возможностей. Вырваться из них без помощи снаружи просто невозможно. Стражники – несущие спокойствие – стояли лицом друг к другу, просматривая весь коридор. Хансер появился за спиной у одного с двумя кинжалами, полоснул несчастного по горлу правым. Левый сорвался в стремительный полет, закончившийся в горле второго.
Не было у меня времени поговорить с Хансером после взятия Города Ангелов. Но то, что я видел сегодня, заставляло задуматься. Возможности моего друга увеличились на порядок. И не в последнюю очередь я это приписывал херувиму. Как говорится, чтобы победить дракона, надо самому стать драконом. Чем стал Хансер? Как сработал плутонский механизм выживания? Во что превратил моего друга? Главное – сердце его не ожесточилось, словно бы даже наоборот. Но убивать изза этого он хуже не стал.
Хансер открыл первую попавшуюся темницу. Внутри было десятка два высших в серебряных кандалах. Первый же освобожденный обнял моего друга:
– Хансер, собака ты плутонская дорогая наша! Я не верил в твою смерть!
– Тише, Святослав, – осадил его Хансер. – Алтарь еще не наш.
– Ну это дело времени. Дай мне меч, и…
– И вы будете сидеть здесь тихо, – перебил его Хансер.
Воин был кожа да кости, но глаза горели такой яростью, что не позавидовал бы я бордовым, что встретятся с ним сегодня.
– Освободи всех, – приказал Хансер. – Пусть повелевающие стихиями следят за магическими возмущениями. Как только почувствуют открытие портала, ждите минут десять, а потом выходите и убивайте всех, на ком хоть лоскуток красной материи.
– Я пойду с тобой.
– Нет, это дело кинжалов, а не мечей. Святослав, не надо все портить.
– Ты оказался достаточно умен и хитер, чтобы выжить и вернуться. Подчиняюсь, хоть и не понимаю. Оставь нам хоть какоето оружие.
– Четыре меча снаружи. Ты бери мои сабли.
– А ты?
– Настоящему воину оружие не нужно. Его тело и душа – два лучших клинка, – заумно ответил Хансер. – Причем тело – совсем не главное.
– Ты что задумал? – зарычал я на него, когда он вернулся в Тени. – С голыми руками «Коридор солнца» пройти решил?
