— Что голубчики проспали?
Французский капитан протер глаза и заговорил, перебирая слова извиняющимся тоном:
— Это какое-то наваждение. Сон сморил меня словно удар дубинкой. Мы не справились со своим долгом, и какой-то маньяк проник к вам.
— Это вас обманули, подсыпав порошка. А противиться дурману очень сложно и я вас прощаю.
— Но не простит ли маркиз.
— А мы это скроем и скажем, что вы индейца сами поймали!
— Ты мудра как лисица, да именно так мы и сделаем. Хотя если на допросе индеец скажет правду?
— Пусть только попробует. Кроме того, для ирокеза позор быть связанным женщиной, а вот если это сделали бравые солдаты, то совсем другое дело.
— Я это учту. А пока я вас провожу к маркизу.
Монкальм тем временем изучал карту, планируя нанесение удара по ключевому пункту Уильям-Генри. Это форт был отлично укреплен и даже с учетом захваченных в последних боях пушек англичан, взять его было весьма затруднительно. А ведь это был ключевой пункт английской обороны. Беспокойство вызывало также и то что общая численность гарнизона с учетом прибывших подкреплений достигла девяти тысяч почти сравнявшись с французской армией. А ведь враг, находился в обороне.
— Я не верю что англичане плодовитее французов, но их селения почему-то более многочисленные, чем наши. Будь их командование более расторопным, они бы зажали меня в стальные клещи. Но как говорил великий Ришелье, доблесть важнее количества!
Когда ему доложили, что его хочет видеть плененная девушка, он задал вопрос.
— Какая?
— Та златокудрая амазонка, что зарубила пол сотни наших солдат.
— Но она тяжело раненная и еще вчера была при смерти.
— Да монсеньер, но случилось чудо, ее оживили. Вернее еще вчера вечером она съела столько, что можно прокормить целый взвод солдат.
— Тогда пригласите ее по мне, я не прочь посоветоваться.
Роза вошла одетая в новый офицерский костюм. У нее был очень воинственный вид.
— Я вижу, вы склонились за картами.
— Да воительница, у меня очень трудный день.
— Хотите овладеть фортом Уильям-Генри?
— Вот именно, причем это надо сделать быстро, пока англичане не прислали дополнительные подкрепления.
— Трудна доля полководца, он должен все время побеждать, одно поражение и его ждет опала и презрение.
— Ты совершено права. Как кстати звать тебя?
— Роза! Это значит, я красива и имею шипы.
— Ты умеешь колоть, у тебя дар воевать, а фамилия.
Поколебавшись секунду, Роза ответила.
— Люция!
— Очень интересная фамилия, обозначающая свет. Ведь ты не англичанка?
— Нет!
— Значит тебе все равно кто победит в войне.
— Не знаю, почти! В принципе между вами я не вижу большой разницы.
Тут Роза подумала, что в реальной истории победили англичане, а что если помочь французам. Это горячая любвеобильная нация вызывала у нее гораздо больше симпатии, чем холодные и чопорные англичане.
— А раз так присоединяйтесь к нам! — Монкальм поднял свои красивые глаза.
Разведчица почувствовала волнение, ее тело и так было измученно не слишком длительным, но насыщенным воздержанием.
— Только с одним условием!
— Я приму любые требования!
— Станьте моим любовником.
— Я как раз хотел попросить вас об этом, но вы меня опередили.
— Меня прозвали «Разящей молнией» я всегда опережаю противника.
— Тогда попробуй разведать форт, им командует генерал Мишель Байрон, хотя и старый, но весьма похотливый козел. Я думаю, вы с ним быстро найдет общий язык.
— А ты доверяешь мне? Думаешь, что я не предам тебя и не сбегу.
Монкальм похлопал Розу по плечу.
— Я, конечно, понимаю, что нельзя доверять женщинам с такими волосами и глазами, но на сей раз рискну. Кроме того что-то мне подсказывает что такая дива как ты не испытывает склонность к предательству.
— Может быть ты и прав, а пока давай немного поиграем.
Монкальм придвинулся к Розе и стал аккуратно снимать с нее платье, Роза в свою очередь раздевала его. Потом последовал знаменитый французский поцелуй. Агент ЦРУ млела от восторга. Потом начались умелые ласки, сказочные груди Розы набухли, а потом она сама набросилась на любовника. Такая огненная пантера могла поднять даже мертвого. Впрочем, шпионка была не совсем удовлетворена как размерами достоинства, так и выносливостью своего новоявленного любовника. Да сложение у него было не достаточно мускулистым и рельефным. Молодой человек был, пожалуй, слишком изнежен и не тренирован.
— Тебе надо качаться! — Сказала Роза. — А то уже проявляется жировая прослойка на животе.
— Какая ты глазастая, все замечаешь. — Ответил Маркиз. — А разве мы с тогой не качаемся, занимаясь любовью.
— Это тоже полезно для сгонки жира, но лучше штанга, гантели, чем занимаются атлеты.
— Но это простолюдины, а я маркиз и мне предстало заниматься тем, что делает простое мужичье. Вот у тебя крупные мышцы как у рабочей лошадки и в месте тем, Люция ты очаровательно. Хотя другую женщину это изуродовало.
Роза встала напротив любовника, который, не смотря на бурный секс так, и не снял сапоги с золотыми шпора. Она была выше его и шире в плечах, что впрочем, доставляло ей некоторое удовольствие, как необходимость ухаживать за слабым мужчиной вызывает пробуждение подобия материнского инстинкта. Впрочем, несколько шрамов полученных в боях говорили, что это далеко не рохля.
— Мускулы никого не могут изуродовать. — Произнесла она. — А теперь выпьем и поскачем на конях.
— Вот это мы и сделаем.
Удовольствие от скачки, Роза воспринимала по полной программе. Не часто ей приходилось ездить на лошади, вернее в последний раз она мчалась на пони еще в далеком детстве. Теперь она ловила лицом ветер, пускала под струи длинные волосы, подпрыгивала и гарцевала.
Маркиз обдумывал план штурма, одновременно любуясь на Розу.
— Ты необычна и даже больше чем женщина, я впервые вижу такую даму как ты.
— Не первый, ты мне это говоришь, и я думаю не последний.
— Когда подскачешь к форту, подыми белый флаг, чтобы он тебя не застрелили.
— Ну, уж нет! Пусть лучше примут меня за англичанку, спасающуюся от французов.
— Возможно это лучший ход. Хотя твоя смуглая кожа так не типична, слушай, у тебя в роду не было испанок.
— Кого у меня только не было, как минимум двадцать наций, даже негр, у нас очень богатая родословная.
— Но в тебе нет ни черточки от этих мавров.
— Верно, слишком маленький процент в крови. Некоторые родственники даже считают что это легенда, о чернокожем адмирале флота США Абаме Риксерде.
