— У нас большое преимущество в скорости, так что шансы прорваться велики. Но вот "Кореец" всего тринадцать узлов хода. Он для нас как гиря, привязанная к ногам. По этому предлагаю взорвать его, команду принять на "Варяг" и идти на прорыв.
— Нет! Я не хочу чтобы "Кореец" стал первым русским кораблем, потопленным в столь удачно начавшейся войне, кроме того, он располагает двумя восьмидюймовыми пушкам, каких нет на "Варяге" по этому он нам может принести большую пользу. И вообще русские добровольно свои суда не взрывают!
— Тогда можно ему поручить ведение демонстративной атаки на одном фронте, в то время как мы пойдем на прорыв на другом.
— Ты сам говорил, что у него слишком тихий ход. Корабль и моряки наверняка погибнут.
— Зато оттянет на себя силы противника и нам будет легче вырваться.
— Это наши люди! Почему мы должны обрекать на гибель одних ради спасения других!
Мы или погибнем или прорвемся вместе!
— Наместник оторвет голову, если мы потеряем такой крейсер как "Варяг" — Заметил Степанов.
— В этом случае уже отрывать будет нечего, мы будем мертвы. А ваше рассуждение недостойно русского офицера! — Рассердился Руднев. — "Кореец" пойдет в кильватере, а в бою будет видно, что ему делать. А теперь разойдитесь и будьте вместе с матросами.
Командир "Корейца" Беляев попытался возразить.
— У нас устаревшие пушки, на большой дистанции они бессильны.
— Подпускайте японцев поближе. Они настырные сами сунуться.
— С таким ходом нам далеко не уйти. Может лучше согласиться со Степановым.
— Макаров обещал скоро прибыть и думаю, он свое слово сдержит, а пока знайте — мы пришли бить, а не считать.
— Ладно у нас одна надежда на Бога и адмирала!
Отпустив командира "Корейца", Руднев отправился в обход своего крейсера. Около передней шестидюймовой пушки правого борта он задержался и стал наблюдать, как старший комендор орудия Бондаренко неторопливо и методично опробовал все механизмы, устраняя малейшие люфтики и заминки. Новые оптические прицелы поблескивали на восходящем солнце.
— Хорошее оборудование прислал нам Конев. Теперь мы будем бить без промаха.
— Да вы и раньше били неплохо. Только смотрите, чтобы не слетели прицелы.
— Они надежно устроены, мы проверяли.
— Ну что помолитесь и выпейте перед боем! Только не больше чарки. — Проговорил Руднев и пошел дальше.
Выше среднего роста, стройный, с темной густой бородкой, представительный и подобранный, он обходил команду, с которой проплавал уже около двух лет, за это время они успели стать единой семьей. Матросы, в свою очередь хорошо изучили своего требовательного, но заботливого командира. Впрочем, уровень командования вырос во всем флоте, что позволяло надеяться на счастливый исход войны. Руднев шутил, стараясь поднять настроение кадрам.
— Почему у японцев очи узкие? Это потому что у страха глаза велики, и они их зашивают.
Моряки смеялись в ответ.
— Слишком много не ешьте, в бою надо быть легкими на подъем. — Дал он указание коку. — Да и пуля ежели попадет в полный желудок, причинит много бед.
Командир "Корейца" Беляев также был хладнокровен, кроме того, он верил в авторитет Макарова. А вот Коневу доверял меньше.
— Молод еще! Да и честно говоря, выскочка! — Втихаря когда не слышат, говорил он.
Офицеры дружно одобрили решение прорываться, тем более что Уриу объявил — пленных не брать!
Один даже зачитал слова, на ходу сочиненных стихов.
Российский воин пушку заряди
Не дай ты честь свою попрать позором!
Найдется для врага клочок земли
Окинем море мы орлиным взором!
Япония из гордых самураев
Посмела на Россию меч поднять!
Твой флот мы на кусочки растерзаем
Над Русью вечно солнышку сиять!
Беляев одобрил.
— Прошло время, когда Россия была сухопутной державой, сейчас ее суда будут бороздить по всему земному шару, и я верю, настанет время, когда над Родиной никогда не зайдет солнце!
Расположенные по бортам восьмидюймовые пушки были направлены в море, комендоры крестились, батюшка обрызгал святой водой стволы, чтобы не дай Бог, не разорвало.
К одиннадцати часам все работы на "Варяге" были завершены, и перед командой выступил священник. Зачитав перед матросами письмо Уриу, разоблачая коварство и жестокость японцев, батюшка произнес.
— Святое дело защищать свою отчизну. Не ничего лучше, чем пасть, сражаясь за Родину. Все грехи простит Всевышний, не простит только трусости и измены. Вы счастливы, потому что с вами Бог, язычники японцы после смерти попадут в ад, вас же тех, кто сегодня погибнет, ожидают небеса и вечное блаженство. Ибо не видел того глаз, и не слышало того ухо, что для нас приготовил Господь. Врагов больше, но им никогда не увидеть вечной жизни, а гнев Божий пребывает на них. Станьте на колени и попросите у Господа прощения, тогда может Величайший Бог дарует нам победу!
Матросы молились, каждый из них мысленно обращался к Всемогущему. Многие из них прочитали хорошие религиозные книги — "Почему Бог допускает зло?", "Существует ли заботливый творец", "Религия и Родина". Теперь они осознано верили, что Христос с православной Русью.
Под громкие крики матросов музыка исполнила гимн, команду распустили.
— Вина не дам, во время боя нужно, чтобы вы все были трезвыми, кроме того, и Библии написано:
— пьяницы Царствие Божье не наследуют.
Матросам это не очень понравилось, но все знали, как ненавидит Владимир Конев пьяниц. Он их порет и вешает.
— А может хоть по чарочке, чтобы глаз был вернее. — Промямлил комендор Сайкин.
— Я сказал нет! — Грубо отрезал Руднев.
В кают-компании царило возбуждение.
Предстоящий бой вызвал приподнятое настроение. Офицеры пригласили себе в кают-компанию командира и потребовали шампанского. Пришлось отказать, ведь это жестоко отказать матросам и позволить своим. Обед также был подчеркнуто скромным.
Поторапливайтесь господа! — Громко молвил Руднев. — В половине двенадцатого мы снимаемся с якоря!
— Может шампанского. — Раздался чей-то робкий голос.
— Ладно, шут с вами наливай.
Повар разлил по рюмкам.
— За сегодняшнюю победу! — Провозгласил Руднев.
— Или достойную смерть! — дружно ответили ему офицеры.
Ровно в назначенное время "Варяг" в сопровождении "Корейца" плавно разрезал водную гладь. Корабли окрасились стеньговыми флагами. Разорвав плотную пелену туч выглянуло гордое солнце. Мрачный город продолжал дымиться, были видны сильные разрушения, словно в корейском граде произошло извержение вулкана Кракатау. Нейтральные суда смылись, и порт был мрачным, пустынным.
