— Поучи отца еб..., — недовольно сказал Кулак. — Когда это через меня что-то про вас уходило? Мы с Алексеем прекрасно сотрудничаем. Но раз уж пошел такой разговор, то может летающие оборотни бывают?
— Глупый вопрос, — ответил Пинающий Медведь. — Это какого размера крылья должны быть, чтобы такую тушу как моя носить по небу? Это тебе не магия. Из ничего ничего не будет. Печка без двигателя ездить не будет, при виде креста никто в судорогах падать не станет. Вообще чхал я на ваших единственных богов, которых бесконечное количество. Каждый выдумывает себе отдельного и только он один знает как правильно.
— Так Проповедника не вы заслали? — удивился Кулак.
— Дурак твой проповедник. Его просили оружием заняться, все условия создали. Почему мы РПГ или «Шмели» должны покупать? Противотанковые нам пока ни к чему, а вот здание сжечь или машину очень даже пригодятся. А он вместо этого полез вопросы задавать и явно сдвинулся. Понес благую весть славянам, пророк недоделанный.
Борис затрясся от смеха.
— И ничего смешного, — сердито сказал Пинающий Медведь, — половину не понял, вторую половину переврал. Намешал все в кучу и приплел буддизм. Карма — понятие гораздо более сложное, чем он объясняет, зато толпы собираются слушать. Из Варшавы его уже выкинули, так ходит теперь по реке и окучивает людей. Потом нас же в еретики запишут за неправильное понимание.
— Но в главном-то он прав! — вытирая слезы, выступившие от смеха, заявил Кулак.
— Это в чем?
— Людям требуется общая идея. Нужно во что-то верить. Пусть в переселение душ и карму. Совсем не плохой вариант. Не ад с раем, а возврат назад в зависимости от грехов на совести.
Если он не ваш, — серьезно посоветовал Борис, — сделайте его своим. Подсуньте пару толковых учителей, пока он еще не окончательно сбрендил и не записал учение письменно. Подправьте идею в правильном направлении. Он ведь кроме всего прочего про всеобщее равноправие вещает. Если душа может переселиться в другое разумное существо, то почему не в гнома с оборотнем и наоборот. А, — опять заржав, поведал Борис, — особо неприятные типы бибизянами рождаются. Тупыми как валенки, от всех пизд... ловят. Каждому по делам его! Расизм не пройдет!
А «Шмели» — то у вас не заводские, — внезапно сказал он. — Не 93мм.
— Великое дело подобрать подходящий сжиженный газ, — пробурчал Пинающий Медведь. — Принцип мы из него выдоили сразу, да и поработать почти год он успел. Все дело в объеме и размере частиц, так на это у нас имеются собственные умники. Весь фокус вовремя подорвать. Вот скоро и испытаем на противнике. На полигоне нормально работало. Только на продажу такое не пойдет. Дальность метров шестьсот и даже миномет не заменит. Большая серия для низкой цены никому не нужна, а вооружать через третьи руки речников, никакого интереса. Получилась хорошая вещь, которую и продать нельзя и выбросить жалко.
— Готовы? — спросил он появившегося на палубе лейтенанта.
— Бойцы построены, — покосившись на Кулака, сказал тот на русском. — Ждут.
Пинающий Медведь встал, и, предупредительно пропустив вперед Бориса, спустился по сходням на пристань. Там буквой П, где ножки состояли из двух рот, а перекладина из минометчиков и экипажей машин, стояли его бойцы. Для парада они явно не годились. Форма-то на всех одинаковая, но у кого до пупа расстегнута, у кого рукава закатаны, обнажая грязные руки. Кроме того, в общем строю стояли женщины, количеством не меньше трети, не иначе как намерено выпячивая грудь, и четвероногие зверюги. Кулак внимательно посмотрел и понял, что такая имеется в каждом десятке. Большинство были похожи на огромных собак, но попадались и кошачьи — рыси, ягуары, кошки.
— А вон тот дядя, — сказал почти не разжимая зубов Волк, моментально появившийся за спиной Кулака, — в центре, что на голову ниже остальных, очень знакомый тип.
— Что, — присмотревшись, очень тихо, прекрасно зная, что Волк услышит, спросил тот, — неужели Пограничник? А говорили, что давно пропал. Сколько там за ним числится?
Пинающий Медведь заговорил, явно накачивая боевой дух, они все равно ничего не понимали, он толкал речь не на русском, но строй радостно взревел.
— Ну, про полтора десятка точно известно, — переждав, сказал Волк. — Вполне мог еще кого под горячую руку. А нечего было его трогать и дом поджигать. Сидел себе спокойно, примус починял. Никогда не хвастался. Кто ж знал, что Лукашенко спецназ пограничных войск на стажировку в Чечню посылал. И ведь не быков валить пошел, а сразу начальство. В Славянске его хорошо помнят, на каждом углу объявления висели с изображением. А он вот где...
— Так не он один. В свое время Доцент звал знакомых. По какому принципу отбирают, не понимаю. Белого посадили на обратную баржу сразу, а Кульчицкий чего-то паяет и на пристань со знакомыми поздороваться приходит. Он всегда с аппаратурой работать умел. Там, на острове, таких не меньше десятка. Кого лично не знаю, так слышал.
— Что тут понять? — удивился Волк. — У кого совесть сохранилась, тех нормально принимают, а Белый всегда с придурью был. И Пограничник и Кульчицкий семьи имеют и головой думают. Ну, замочили десяток-другой, — Кулак не оборачиваясь по голосу понял, что Волк ехидно улыбается, — подумаешь! Нечего было рэкэтирствовать... Или рекетерствовать? Как там правильно? Вобщем денег требовать. Были бы еще нормальные люди, а то дерьмо. Туда им и дорога. Если бы не появлялись время от времени такие вот борцы за справедливость, совсем беспредел бы в Славянске настал.
Теперь у этих инструкторами ходят, все лучше, чем всю жизнь прятаться. А вот кто грабежами промышлял, тех не приглашали. Не удивлюсь, если кое-кого самостоятельно добравшегося эти добрые ребята потихоньку закопали. Пустил бы ты меня вблизи на Клан посмотреть, — просительно сказал он.
— А оно мне надо?
Пинающий Медведь что-то рявкнул, строй распался на несколько групп и зашагал к машинам. Как не странно шли в ногу. Четвероногие бежали рядом, на манер сержантов. Пинающий Медведь обернулся и, махнув на прощанье, тоже ушел.
— Неужели не интересно оборотень твой зятек или нет?
— Абсолютно нет, — твердо сказал Кулак. — Пока Даша не жалуется, пусть живет, как хочет. Внук прекрасный, сама довольна. Что еще надо? Мне эти тайны и так сидят поперек горла. Иной раз руку пожмешь и такое увидишь, что наизнанку выворачивает.
— Ой, — жалобно сказал Волк, — за что?
— Ты почему не пришел? — грозно спросила Разрезающая Плоть, выворачивая железными пальцами его ухо.
— Занят был, — пожаловался тот, — война у нас.
— Война войной, а когда тебя зову я...
