Да и вообще никто здесь моему вопросу не удивился. Кроме Саманты.
Остальные, как я и думал, и чему теперь получил подтверждение, считают, что я — тот самый Артур «Драго Младич», что буквально вчера фестивалил на Занзибаре. И спрашивать меня сейчас Николаев хочет, как будто это я все там натворил, и как будто я сейчас при памяти.
— Николетта Агилар? — уточнил Валера, как будто не расслышал.
— Да.
— Встречал пару раз, — осторожно ответил он.
Прежде чем задать вопрос, я глубоко вздохнул. И выдохнул.
Ну, погнали наши городских.
— У Николетты Агилар, как предполагаю, сейчас находится ключ к воскрешению нашего с тобой общего знакомого Артура-Драго Младича. Блок его сохранения сознания, гарантирующий ему цифровое, если так можно выразиться, бессмертие. Так?
Теперь уже, если сказать помягче, кр-райне удивились абсолютно все. И Саманта тоже — потому что она сейчас пыталась понять, откуда я вообще могу это знать.
Остальные же просто пытались осознать смысл того, что я сказал.
Все, кроме Елизаветы, конечно же — она совершенно расслабленно устроилась на краю стола рядом с Николаевым. И задумчиво, с легкой мечтательной улыбкой, рассматривала свой неброский французский маникюр.
— Нет, — покачал головой Валера, остающийся среди всех нас, если не считать Елизавету, Иру и Аду, невозмутимым участником беседы. — Наш с тобой общий знакомый Драго Младич умер в темном мире отражения, и блок сохранения сознания Драго сейчас находится там.
— Ты не забрал?
— У меня, видишь ли, не получилось. Потому что это парень, как его там… Драго, да? Обстоятельства сложились так, что перед смертью он буквально выпнул меня в истинный мир, я даже мяукнуть не успел.
— А ты умеешь?
Валера только вздохнул.
«Варвар», — прочитал я по его губам.
— Блок, если что, в темном мире охраняет полуэскадрон бессмертных гусар, напротив их десантный корабль на рейде стоит. Это чтобы ты не волновался, — вслух произнес Валера.
— Ладно, Валер, я все понял, спасибо. В общем, что я хотел сказать, важное: если вдруг появится возможность того парня, как его… Драго, да? Если появится возможность его воскресить, без меня этого делать ни в коем случае не стоит.
— Ты когда в наши края?
— Как только, так сразу, — ответил я и едва-едва кивнул в сторону Николаева, которого Валера тоже видел.
— Сергей Александрович, — кивнул Николаеву Валера. Вежливо попрощавшись со всеми, мне он только помахал карикатурно, и отключился.
Я же обернулся к остальным.
Надо скорее занять их умы, а то, похоже, сейчас могут начаться неприятности. Николаев, который пока не совсем понимает, что происходит, готов для начала прибить меня за проделки с разделенными мечами; Саманта, глаза которой при упоминании Николетты Агилар опасно блеснули, тоже смотрит очень вопросительно и опасно.
В общем, не очень приятно сталкиваться со своими делами, которые недавно натворил и сейчас не помнишь точно, что конкретно натворил. И пусть даже творил все это не я, а Драго, избежать ответственности не прокатит.
Потому что Драго — это ведь, по сути, я. Иная версия просто.
— Простите за столь сумбурное начало, но мне необходимо вам все кое-что объяснить.
— Уж пожалуйста, сделай одолжение, — с показательным спокойствием произнес Николаев.
— Как вы, наверное, уже начали понимать, в момент разделения физического тела и слепка души, во время проведенного нами с Самантой ритуала, моя душа разделилась на две ипостаси. Я, вот этот вот я, — похлопал я себя по груди, — остался здесь, в пределах… алтаря, так скажем. Вторая часть моей души, вторая моя личность, давайте для удобства будет назвать ее Драго Младич, отправился на Занзибар. Ко всему, что он там… ко всем его действиям там, на острове, я, лично я, — снова для убедительности положил я себе руку на грудь, — не имею никакого отношения.
— Откуда столь неожиданные познания? — поинтересовалась Саманта.
— Меня, пока я болтался в пустоте небытия, навестил… навестила высшая сущность, так скажем. И поставила в известность о некоторых деталях произошедшего за время моего отсутствия, — просто ответил я, при этом озадачив всех присутствующих еще больше.
— Кое-что? — произнес Николаев.
Вопрос о высшей сущности он задавать не стал. И никто бы задавать не стал — потому что здесь все (кроме Измайлова) одаренные, и понимают, что есть вопросы, которые нельзя задавать.
— Кое-что, да. Основные моменты, так скажем. О том, что в Занзибаре Драго Младич стал оперативником Некромикона, к примеру. О том, что во время нападения кондотьеров Сфорца Драго забрал кровавые мечи из тайника, оставив себе один. И о том, что Драго догадался, что в случае смерти воскресить здесь получится меня — Артура Волкова, осознающего себя на момент окончания Бала Дебютанток. Он же, Драго, если погибнет, то окончательно умрет — ипостась его души просто исчезнет. И понимая это, Драго приобрел себе цифровое бессмертие, в сотрудничестве с корпоратами получив себе блок сохранения сознания.
Еще я узнал, что Драго планировал свое воскрешения сразу после меня. Для того, чтобы занять высокое место в корпорации. Планировал он сделать это в то время как я, вот этот вот я, прежний Артур Волков, вернусь в привычную среду сословия одаренных. И, самое главное, я узнал еще кое-что. То, о чем не знал Драго: в одном отдельно взятом мире есть место только для одной ипостаси души. И, если сейчас попробовать воскресить Драго, использовав его блок сохранения сознания, то он умрет навсегда и бесповоротно. Его душа просто исчезнет, растворившись — потому что место сейчас уже занято. Мною. У него просто не будет якоря, за который он сможет зацепиться.
Услышанное — если брать информацию в комплексе, подействовало на всех как удар пыльным мешком. На всех, кроме Елизаветы — она, похоже, если не знала обо всем этом, то как минимум близко догадывалась. А во время моих слов о том, что в случае попытки воскрешения Драго тот умрет, Елизавета и вовсе согласно кивнула. По-прежнему не поднимая глаз, рассматривая свой неброский французский маникюр.
— Так что, если вдруг есть какие вопросы по поводу вот этого вот, — кивнул я на футляр от виолончели в углу, — то простите великодушно, это не я. Сам, как говорится… удивлен чрезмерно.
Николаев, обдумав мои слова, лишь покачал головой.
— Как хорошо, что обо всем этом не слышали те, кто прибыл проконтролировать твое возвращение.
— Ну, я не совсем, так скажем, авантюрная личность, чтобы рассказывать все это при них, — пожал я плечами.
— Насчет авантюрной личности я, как бы это помягче сказать… поспорил бы, — хмыкнул Николаев.
— Здесь только второй меч? — поинтересовался я. — Первый, целый, Драго убрал в пространственный карман?
— Да.
Ну, удивлять, так удивлять.
— Мне это меч нужен.
Мои слова повисли в сгустившемся воздухе.
— Меч ты, в ближайшее время по крайней мере, не получишь. И так ты уже дел наворотил, двум поколениям не разобраться…
«Интересно, почему двум?»
— …но мне все же хотелось бы узнать. Зачем тебе меч? — вкрадчиво закончил Николаев.
— Драго, во время бегства от кондотьеров Сфорца, заключил с первым мечом сделку на крови. И чтобы душу Драго не выставили за невыполнение контракта — в котором есть строго оговоренные сроки, мне нужен этот второй меч.
Николаев глубоко, сквозь сжатые губы вздохнул. И, видимо, сосчитав до десяти, медленно-медленно выдохнул.
— Какие еще пожелания?
— В идеале подогнать бригаду морпехов, а лучше вообще экспедиционный корпус, к восточноафриканскому побережью, как будто для учений. Потому что в ближайшее время там станет жарко.
— Уже, — просто кивнул Николаев. — Там сейчас куда ни ткни пальцем в глобус, авианосную группу или на худой конец оперативную эскадру обнаружишь чью-нибудь.
— Оу. Даже так?
— Даже так.
— То есть если я скажу, что в ближайшее время на Занзибаре планируется первая корпоративная война, настолько жесткая, что весь Занзибар в труху, сюрпризом для вас это не станет?
