Я же обещал, что мы с тобой скоро ещё пересечёмся? — он сделал шаг ко мне. Лом остался стоять у двери, облокотившись о косяк, с ухмылкой наблюдая за происходящим. Видимо, справедливо решил, что приятель и без его помощи справится. Я быстро прикидывал варианты. Расклады, конечно, не очень, мягко говоря, но их, слава богу, всего двое. Без шестерок своих пришли. Видимо, действительно случайно на меня наткнулись. Если бы целенаправленно меня искали, всей бандой вломились бы.
— Ну ты чего молчишь, Жирик? Язык от страха проглотил, уродец? — он сделал ещё шаг, демонстративно достал из кармана кастет и надел на правую руку. Я продолжал молчать, выжидая подходящий момент.
— Блять, сука! Хрена ты молчишь? Я к тебе обращаюсь, урод! — он картинно обозначил пару ударов по воздуху, как бы разминаясь, и сделал ещё шаг ко мне. Дальше я тянуть не стал. Полное ведро горячей воды полетело в него. Сбить с ног его не получилось, но я на это и не рассчитывал. Я кабанчиком метнулся к нему и всем телом налетел на него, буквально откинув на Лома, в результате чего они упали на пол, а я в тот же миг выскочил из туалета. Далеко уйти мне не дали. Уже через несколько секунд я услышал за спиной топот ног, спокойно развернулся, наблюдая за бегущими придурками, и когда увидел, что Кирпич явно готовится с разбегу мне засадить кулаком, спокойно протянул руку в сторону, и показал ему пальцем на стену. Он остановился, тяжело дыша, и бросил туда взгляд. На стене мигал огонек камеры.
— Ты думаешь, меня это остановит? — чуть ли не прошипел он, когда отдышался. Мда. А дыхалка у них ни к чёрту. Несколько метров всего пробежали-то, а уже дышат как загнанные лошади. Явно сигаретами балуются и со спортом не дружат.
— Думаю, да, — усмехнулся я, — Уж убивать-то ты меня точно под камерами не будешь, а дальше я же молчать не буду. К директору пойду, жалобу напишу. Он не сможет оставить её без ответа, поднимет видеозаписи и будет вынужден отправить их в полицию, а дальше — здравствуй чёрная метка. Как тебе такой вариант событий, урод?
— Да я тебе… — попытался всё же дёрнуться ко мне он, но Лом остановил его, положив руку на плечо.
— Погоди, остынь. Он прав. Здесь не место для этого. А ты не радуйся. — это он уже мне. — Так просто ты, козлина, теперь не отделаешься. Я вообще не понимаю, на что ты рассчитываешь? Сам же знаешь, что отсидеться тут у тебя не выйдет. В субботу в любом случае придётся на улицу выходить, вот там то мы и поговорим по душам. Пойдём, Кирпич. Нечего, действительно, здесь под камерой маячить. — они молча развернулись и ушли. Я подождал пару минут, и пошёл обратно в туалет. Мытьё полов никто не отменял.
* * *
— Ну вот и всё, в общем. Затем я помыл полы и пришёл сюда. — закончил я рассказ, валяясь на кровати. Спать пора. Уже спал бы, если бы Глиста со Шкетом не пристали как репейники, прося рассказать, как прошла отработка у медички. Ну а мне что, трудно что ли? Я и рассказал, со всеми подробностями.
— Я только одного не понял… — я потянулся на кровати и зевнул, — Что они имели ввиду, говоря, что отсидеться не получится и в субботу всё равно придется выйти?
— У нас по субботам уборка территории. А по воскресеньям все, кроме самых маленьких, на подработку отправляются, кто на рынки грузчиками, кто на заводы на принеси-подай. Нас троих обычно на рынок всегда отправляют. Тут правила такие, что на выходных в корпусах никого быть не должно, кроме младших, за исключением времени на приём пищи и сон.
— И что, отмазаться не вариант?
— Нет. Будешь отказываться и спорить с преподавателями — отправят в карцер на хлеб и воду. — подключился к разговору Глиста. А я уже подумал, что он спит. Что же касается карцера… Не самый плохой вариант для меня в сложившейся ситуации. Надо подумать.
— И это… Жирный… — замялся Шкет.
— Ну? — поторопил я его.
— В общем, мы с Глистой тут подумали над твоими словами… Ты прав. Дальше так жить нельзя. Если что — можешь на нас рассчитывать.
Я не стал ничего отвечать. Повернулся на бок и наконец провалился в сон.
Интерлюдия
Директор приюта, Скоробогатов Дмитрий Сергеевич, сидел у себя в кабинете и раз за разом пересматривал видео. Одно из столовой, второе — из коридора. И там и там главным действующим лицом был один и тот же воспитанник. В дверь постучали и, получив разрешение войти, в кабинет проскользнула медсестра.
— Вызывали, Дмитрий Сергеевич? — она подошла к столу, и не спрашивая разрешения села на свободный стул.
— Скажете тоже, Инна Алексеевна. Не вызывал, а пригласил, — засуетился директор, нервно перекладывая папки с документами на столе. Взаимоотношения с институтом, предоставившим им целителя элитного класса были не простыми и портить отношения с ней ему было вовсе не с руки.
— Скажите… — он на секунду задумался, формулируя свою мысль, — Что вы думаете о Тормашеве Михаиле? Насколько я знаю, в последнее время вам несколько раз довелось с ним пообщаться. Какое у вас сложилось о нём впечатление?
— Не воспитанное хамло! — тут же отрезала она, — Впрочем, как и большинство ваших воспитанников.
— Это-то понятно… — директор поморщился, снял очки и устало потер глаза. Как же с ней всё же тяжело. — Но я не об этом. Вам не показалось, что в последнее время он сильно изменился? Как будто другой человек стал. Он же раньше всего и вся боялся. Запуганный был. А сейчас постоянно на конфликт идёт. Вот, посмотрите. — он развернул к ней монитор, и включил видео сначала из столовой, а затем из коридора. Звук камеры не писали, но и так было в общем-то всё понятно.
— Действительно, очень… интересно, — теперь уже Инна устало поморщила лоб и задумалась, — Ещё эти занятия спортом его…
— Какие занятия? — тут же оживился директор.
— Меня недавно вызвал его сосед по комнате в связи с тем, что Тормашев перезанимался физкультурой, что уже для него не характерно, и у него отнялись ноги. Такое действительно бывает при высокой
