цель, даже если буду знать, что у неё бешеные контратаки — четыре. И ради всего этого я влил в умение 3 обычных Пункта Развития и Радужную Эссенцию. А ты… куда захотел, туда и полетел. На базовом уровне! Ну, это ли не Системный идеал?
— Мой идеал выносливость ест — будь здоров, — пояснил Сареф, — чем дальше лечу — тем больше выносливости. И вот этот тёмный снаряд, который вы видели — его тоже можно ранить.
— Чем? Чистым уроном? — язвительно спросил Бреннер, — ну так чистый урон на то и чистый, чтобы его ничем нельзя было заблокировать. Нет, хозяин, как хочешь — а я хочу себе хилереми, и точка! В конце концов, я же сам тебя буду лучше с ним охранять.
— Ну, — хмыкнув, Сареф сел рядом с товарищами под дерево, — это будет довольно непросто. Во-первых, какой-нибудь хилереми должен будет признать тебя хозяином и согласиться служить тебе. Насколько я понял, моего хранителя выращивали специально для меня. После того, как демоны в день моего пятнадцатилетия узнали, что за способность у меня появилась, и как сильно клан Айон в ней заинтересован, они начали выращивать хилереми специально под меня. А даже если и признает — обычный носитель хилереми всегда будет ниже по рангу носителя хилереми-чистокровного члена Зинтерры. Иными словами, если тебя такой встретит на улице, он может приказать тебе: “Бросай все свои дела, и пошли решать мои проблемы”. И ты не сможешь не подчиниться. Физически не сможешь.
— А ты тогда как этому сопротивляешься? — полюбопытствовал Эргенаш.
— Один из моих талантов-полуторок — на Убеждение. В один момент Система выдала мне возможность получить иммунитет к любому из четырёх типов Убеждения. Демоны работают через Очарование. Собственно, так я и закрыл эту уязвимость.
— Это весьма кстати, — заметил Эргенаш, — Сареф, я понимаю, что тебе это, скорее всего, не понравится, но рано или поздно ты станешь прямо-таки идеальным кандидатом на должность руководителя. Возможно, даже главы клана. Потому что… ну правда, такое мощное Убеждение, как у тебя… и при этом такое же мощное сопротивление чужому Убеждению… такие люди в Системе очень нужны.
— Да, — нехотя ответил Сареф, вспоминая о предложениях, которые ему делали и Железный Вилли, и мэтр Даникен, и Теневой Символ Брик, — я это уже заметил.
— Так вот это что, получается, и всё, что ты получил? — спросил Бреннер, — нет, способность, конечно, сильная, но ради этого валяться в трансе почти 14 часов?
— Нет, — не стал спорить Сареф, — я ещё поменял один из своих Талантов Полуторного Совершеннолетия.
— Ты… ты что, прости, сделал? — опешил Эргенаш, — это что, шутка такая?
— Нет, — Сареф растерянно на него посмотрел, — Сегодня Система, наконец, выдала мне Награды Вольного за победу в Состязаниях. Я выбрал 2 Высших Пункта развития. И вот с их помощью я убрал тот Талант, который навязал мне дядя, и взял тот, который сам захотел.
— Сареф, — Эргенаш всё ещё смотрел на него так, словно его разыгрывали, — ты, может быть, не знаешь, но Таланты Полуторного совершеннолетия НЕЛЬЗЯ поменять. На то они, собственно, и Таланты, которые раз и навсегда определяют твои сильные стороны на всю жизнь.
— Ох, ну простите, — язвительно ответил Сареф, — я не знал, что Таланты менять нельзя. Больше не буду.
— Эргенаш, ты что, не понял? — захихикал Бреннер, — это всё его хилереми. Короче, Сареф, ничего не знаю, хочу себе такого же!
— Бреннер, я же говорил: после этого любой демон возьмёт тебя под контр…
— Вот ты и будешь тем демоном, который возьмёт меня под контроль, — заявил гном, — так и быть, буду служить тебе до конца жизни. Всё равно всё самое интересное происходит именно рядом с тобой.
Сареф устало закатил глаза. Это, конечно, тоже стоило учитывать. Развиваться сильными способностями, конечно, было здорово, но всё же не до такой степени, чтобы тебе начинали завидовать твои друзья.
— Ну, хорошо, — сдался, наконец, Эргенаш, — и что за Талант ты получил?
— Сила Воли у меня теперь всегда удваивается, и она теперь тоже влияет на запас моего здоровья, — ответил Сареф.
— А вот это… это прямо очень круто и очень правильно, — одобрительно кивнул Бреннер, — а то, по правде говоря, трудновато было тебя до этого охранять, хлипкий ты больно был. А вот это было очень хорошее вложение. Теперь бы тебе ещё поясок, о котором мы говорили — и будешь почти такой же живучий, как я.
— Эм… Сареф, извини, за этот вопрос… но что у тебя был за Талант до этого? Который тебе навязал глава Джеминид? — спросил стревлог.
— Абсолютно пресный, скучный и тупой Талант, — отмахнулся Сареф, — всего лишь увеличивал коэффициент перекачиваемых Параметров на 0,2. Система даже не могла придумать на него никакого толкового усиления.
— А сейчас, стало быть, этот талант у тебя пропал, и, соответственно, Рука стала слабее? — проницательно спросил ящер.
— Не совсем. Рука — умение корневое, поэтому часть силы от этого Таланта удалось сохранить, — ответил Сареф, после чего так же внимательно посмотрел на стревлога и с вызовом спросил, — а что такое? Осуждаешь?
— Нет, — невозмутимость Эргенаша, казалось, не могло поколебать ничто, — если ты окончательно избавляешься от всего ненавистного из прошлой жизни — я могу только за тебя порадоваться. И всё же… я прошу тебя с пониманием отнестись к тому, что меня всегда будет интересовать состояние этой способности. Конечно, за 4 года может измениться многое, и всё же…
— Эта способность корневая, — ответил Сареф, — как минимум, она никуда не денется. И слабее уже точно не станет. Это всё, что я могу обещать.
— Как скажешь, — кивнул стревлог.
— Так, — Сарефу внезапно пришла в голову отличная идея, — ребята, мне не очень нравится такой односторонний интерес к моим Талантам. Расскажите и вы о своих, раз уж мы теперь друзья и всё такое.
— Да не вопрос, — хмыкнул Бреннер, — ты же ничего не спрашиваешь. А я сам не особо горю желанием приставать к каждому и тыкать ему в лицо своим Системным окном: мол, посмотрите, какие у меня классные Таланты.
Сареф хмыкнул: возражение было более, чем справедливое. Гном же, довольно потирая руки, усаживался поудобнее: поговорить о себе он любил, особенно когда для этого был вполне веский повод.
— Значит, первый мой талант — это прямое доказательство тому, что любую свою слабость
