Дверь домика, где прятался кандидат в губернаторы, распахнулась, громко бахнув старой круглой рукояткой о дощатую стенку. Наружу, пошатываясь, вышел сам Большаков.
Лазарь удовлетворенно кивнул, несмотря на то что Валерий Анатольевич едва держался на ногах.
— Ебаное ж блядство! — выругался он, нырнув головой вперед. Падения притормозили густые кусты смородины.
— М-м-м, — недовольно промычал Лазарь и обернулся ко мне: — Ты же хотел продвинуть кандидата? Давай, действуй!
Глава 11
— А… м… — я едва не уронил пенсионера, опершись на него. — Что это за… Нельзя же оживлять мертвецов!
— Нельзя, — весело ответил Лазарь. — По правилам — нельзя. Формально — можно. Но опять мы уперлись во что?
— Что? — тупо переспросил я, а пенсионер в этот момент все же упал.
— Это не то, что ты думаешь.
— Но он… оно — ходит.
— Ну да. А в доме осталось тело Арины. Изуродованное и безжизненное, — добавил седой мужчина таким тоном, точно продолжал читать рецепт. Добавить щепотку безжизненности, изуродовать до неузнаваемости и… — Но вообще, я надеюсь, тебя такие мелочи не беспокоят?
— Ха… — натужно выдавил я. — Вообще — беспокоят.
— Сложно с ним бу… — Большаков приблизился к нам и кашлянув, подавился.
Лазарь с прыткостью, несвойственной людям его возраста и вида, подскочил к суккубу и с силой стукнул ему меж лопаток
— Ах-ха… кхе… — теперь кандидат попытался справиться с языком, который вывалился наружу.
— И это тоже нормально? — брезгливо поморщился я, когда Большаков вложил язык обратно, почавкал, сглотнул слюну и после этого кивнул.
— Нормально. Не ко всем можно сразу привыкнуть.
Я заметил, что все три версии Валерия Анатольевича говорили по-разному. Кандидат с бодуна — вяло и неуверенно. Впервые встреченный — довольно бодро, но с оглядкой на свой статус. Человека в доме я заполнил, как дерзкого и самоуверенного.
Сейчас передо мной стояла четвертая версия. И пока Джон еще не привык к новому телу, каких-то особых черт я выделить не мог.
— Ко мне и близко не подходи, — я брезгливо отступил на шаг в сторону, обойдя лежавшую «статую» пенсионера.
— В тебе все еще говорят человеческие черты. А мы — не люди. И ты уже давно не человек, — продолжил Большаков.
— На самом деле, не так уж и давно. Сколько? Всего месяц, да? — уточнил Лазарь. И, когда я утвердительно кивнул, он продолжил: — Но все-таки он наш брат. И не вздумай мне перечить! — он заметно повысил громкость.
— Да брат, брат, — Большаков еще раз прокашлялся. — Толком ничего не умеющий младший брат.
— Навешать тебе два раза у меня получилось, — скривился я. — Разве что третий меня малость поцарапал. Так, кстати, а кто он такой?
— Третий? — не обращая внимания на наш почти братский спор, спросил Лазарь. — Познакомишься с ним поближе, когда все-таки втянешься в наше дело.
— А теперь подробнее. Что у вас за дело? Почему я вам так нужен?
— Скажешь тоже, нужен, — фыркнул Большаков. — Просто-напросто любопытство. И не более.
— Что, правда? — продолжил усмехаться я. Раз угрозы жизни нет…
— Я уже сказал. Это мог быть и не ты. У тебя есть кое-какие особенности, — сказал Лазарь. — Потому и выбрали тебя.
— Но ты и сам, как и другие до тебя, толком не можете сказать, в чем дело. Я все-таки пришелец. Или какой-нибудь Древний.
— Угу, Древнее Зло, что пробудилось во мраке, — Большаков насмешливо закатил глаза до самых белков.
— Клоун, — бросил я. — Лазарь, послушайте, я понятия не имею, что происходит. То, что я — суккуб… в общем, я более-менее с этим смирился.
— Приспособился к Силе — и, кстати, довольно неплохо, — прокомментировал он. — Но то, что происходит глобально, тебе знать еще рановато. Не стоит. У нас, как ты уже в курсе благодаря Тони, кое-какие терки с Корпорацией.
— И вас осталось только трое.
— Нет, конечно.
— Тогда почему вы до сих пор не сунулись и навешали тем слабакам? — продолжал допытываться я.
— Потому что еще не пришло время, — мягко ответил Лазарь.
— Да он ничего не понимает! — следом за ним вскричал Большаков. — Нахрен он нам вообще сдался? Я такого «брата» в гробу видал!
— Начнем с тобой, что он правда два раза без чьей-либо помощи вышел победителем в схватке с тобой. Восстановился — и очень быстро, кстати. Прости, Джон, но он и правда силен. И не забывай, что тебе предстоит с ним работать. И очень плотно. Его особенности нам очень пригодятся.
— Что, мы опять поменяли планы?
— Нет, наш план остался прежним, — эти двое продолжили говорить между собой, вызывая у меня адское раздражение своими недоговоренностями.
— А его содержание меня не касается разве???
— Сейчас — нет, — все так же спокойно продолжил Лазарь, жестом попросив Джона молчать. — Мы о тебе знаем достаточно. Понимаем, на что ты способен. Принимаем твою лояльность Корпорации на данный момент и не просим предпринимать никаких действий, которые могли бы подвергнуть эту лояльность сомнениям.
— А можно поменьше формализма, а? Сперва Тони, как встал на место Фрэнки, временами начал говорить, как последний мудак. И вы туда же.
В ответ они оба рассмеялись.
— Ну, тогда можно поговорить, как взрослые люди. Но сперва я хочу убедиться, что между тобой и Джоном нет никакой напряженности. Вы оба успели насолить друг другу, зашли не с того конца…
— Кто-то явно не с того конца начал… — проворчал я. — Но в целом я правда хотел помириться.
— Блядь, ты так начал, как на свадебной церемонии, — процедила тушка Большакова.
— Я сейчас передумаю и ввалю тебе еще раз, — кулаки сжались сами по себе. — Оставь эти извращенские шуточки. И начнем работать.
— М-м-м… — протянул Джон. — Я же буду твоим начальником, получается?
— Нет, ты будешь объектом, который я намерен пропиарить. А по ходу дела ты мне объяснишь, что к чему. И тогда посмотрим, кто еще из нас кем руководить будет.
— Лазарь! — рявкнул Большаков, на этот раз не потеряв контроля над собственным языком. — У нас мир!
— Вообще больше на объявление официального противостояния похоже, — осторожно усмехнулся я, но Лазарь улыбался, кивая головой:
— Вот и славно, — седовласый выдохнул и стал похож на доброго волшебника. Которым ни разу не являлся. — Тогда вы там по ходу дела разберетесь, я думаю.
— Цель-то у нас какая? — вскрикнул я, решив, что Лазарь уже собрался уходить.
— Победить, — коротко ответил он. —
