одну, но этой слабостью пока никто не рискнул воспользоваться. Потому что эта слабость прекрасно сама могла за себя постоять. Она имела имя и это имя было Риордан.
Визир дождался, пока его личный секретарь подойдет поближе и отложил свой манускрипт.
— Знаешь, что я сейчас изучаю? — Спросил он.
Вопрос был риторическим, но Риордан все равно отрицательно качнул головой.
— Отчет о задержаниях за последние полгода. С тех пор, как ты стал принимать в них участие, количество смертей возросло втрое. За счет задержанных, разумеется, поскольку наши потери резко снизились. Как защитник интересов короны, я приветствую такое положение дел. С экономической точки зрения для государства нет ничего лучшего, чем мертвый преступник. Кроме того, превентивные убийства имеют воспитательный эффект, не отрицаю. Но некоторых нужно все-таки брать живыми, Риордан.
— В этом списке нет ни одного человека, который не оказал сопротивления при аресте, ваша светлость, — ответил Риордан.
— Ты меня слышал, и ты меня понял.
С этими словами Накнийр поднялся из кресла и вышел из-за стола.
— На носу война с Фоллсом. Нам придется задерживать не просто грабителей, а шпионов. Людей с подготовкой. И они станут оказывать сопротивление, можешь не сомневаться. Так вот, Риордан, мне они нужны живыми все до единого, — от улыбки визира могли завянуть цветы на клумбе. — Или, по крайней мере, они должны прожить достаточно, чтобы мы успели их допросить.
Риордан учтиво поклонился в знак того, что приказание визира будет исполнено. Но Накнийру этого показалось мало.
— Мы давно не практиковались с тобой в конвоировании. Схвати меня за сюртук.
Риордан прекрасно знал, что последует дальше, поэтому выбросил вперед левую руку. Накнийр мгновенно подбил ее ударом в области локтя.
— Наши конечности — прекрасный инструмент. Такие ловкие руки, кроме людей, имеют разве что еноты. Но рука состоит из суставов. Именно суставы всегда являются целью тех, кто желает причинить боль.
Накнийр с шагом вперед продолжил движение своей рукой. Конечность Риордана пошла вверх и на излом, а предплечье оказалось прижато к груди визира.
— Заметь, что вторая моя рука совершенно свободна. Я могу, например, для кратковременного рауша нанести тебе удар в область затылка, — в правой руке Накнийра волшебным образом возникла коротка деревяшка, похожая на маленькую ступку. — Бить нужно в основание черепа, но не слишком сильно, — визир обозначил тычок, а затем кинул деревяшку на стол. — Но если мы хотим получить задержанного в сознании, то подключаем правую руку и заворачиваем ему кисть в сторону тыльной части предплечья.
Риордан рухнул на колени. Раздался хруст плечевого сустава, и он закусил губу, чтобы не взвыть от боли.
— Вот видишь? — Спросил Накнийр. — Теперь ты абсолютно беспомощен. И никакая техника боя с оружием или без него тебя уже не спасет. А всего-то нужно было резким движением выбросить руку вперед и сделать шаг к объекту задержания.
Визир говорил менторским тоном, а у Рирдена выступили капли пота на лбу. Наконец, Накнийр решил, что протеже в должной степени усвоил урок и выпустил его из своей хватки. Риордан поднялся на ноги, массируя руку. Плечо ломило ноющей болью. Хорошо, что он догадался пожертвовать левой рукой и сохранил правую.
— Возьми эту деревяшку и носи с собой на задержания. Пригодится, — Накнийр вернулся в свое кресло. — «Четыре улыбки» пытался тебя переманить?
Риордану тут же вспомнились слова визира, которые он сказал своему подчиненному в первые дни службы: «Запомни! Никогда не ври мне в мелочах. Особенно в мелочах. Из-за ерунды ты можешь потерять мое доверие. А я уничтожаю тех, кому не доверяю».
— Да, пытался.
— И что ты ответил?
— Что буду там. Но не обозначил сроков, — без колебаний сказал Риордан.
Накнийр некоторое время обдумывал его слова, уперев глаза в потолок, а потом решительно хлопнул ладонью по столу.
— Твой ответ одобряю. Пусть Биккарта греет надежда. А если ты серьезно… Значит еще не всю романтику мне удалось выбить из твоей головы. Впрочем, мне и не нужно пытаться. За меня это сделает сам Парапет Доблести. Я добуду тебе место в августейшей ложе. Оттуда ты сможешь почувствуешь, чем на самом деле пахнет этот Парапет. Он не благоухает славой. Он пахнет страхом и сырой кровью. Наверняка ты сейчас мнешься и не решаешься спросить меня о нашей боевой десятке.
— Точно так, ваша светлость.
— Лидером поединщиков станет Виннигар по прозвищу Зверь.
Рирден подавил вздох. Его первый соперник. И первый враг в последствии. Несчастный человек, которого сломала популярность. Герой меркийской войны, который растерял форму в пирах и светских утехах.
— Ну? — Поощрил его Накнийр.
— Это убоина, ваша светлость.
— Хм. Сильно сказано. Но ты прав. Зверь не протянет больше одной схватки. Второй Танцор, третий Слиток.
— Мастер меча Овергора и инструктор Школы по физической подготовке. Биккарт ходит с козырей. И ставит «на все».
— А у него нет другого выхода.
Визир перечислял имена и прозвища, а Риордан давал короткие комментарии. Перед тем, как назвать имя последнего поединщика, Накнийр сделал особенную паузу и устремил на Риордана свой проницательный взгляд.
— Дертин, — произнес он.
Лицо Риордана окаменело. Здоровяк Дертин. Его земляк и его верный товарищ. Казначей расформированного братства «Прочный круг», человек, который не забыл Риордана, когда тот был в опале. Дертин совсем не рвался на Парапет Доблести, он мечтал со временем перевестись в городскую стражу и купить маленький домик в предместьях Овергора. Дертин был кузнецом, отсюда и его могучая стать. Его оружием был боевой молот, но как же мало он с ним успел потренироваться! О чем думает Биккарт выставляя зеленого новичка против отлично подготовленных бойцов Фоллса? Точно не о том, чтобы сохранить Дертину жизнь.
— Да-а-а, — протянул визир с легким разочарованием и одобрением одновременно. — Гасить эмоции я тебя все-таки научил. Хотелось бы мне знать, что ты сейчас чувствуешь?
— Отчаяние, — признался Риордан и добавил. — Биккарт решил заманить Фоллс в сундук.
Заманить в сундук. Тактический прием Мастеров войны, когда физически одаренного поединщика выпускают против первой звезды противника. Выпускают в тот момент, когда лучший вражеский боец начинает уставать. И сила побеждает мастерство.
— Дертин не просто сундук, а сундук с висячим замком, ключ от которого потерян.
— Вы про его болевой порог?
— Да.
У Дертина была особенность, которой никто не мог дать объяснение, даже доктор Пайрам. Он почти не чувствовал боль. Такой изъян был особенно ценен на Парапете Доблести. Это превращало обычную карту в козырь. Но тем не менее, Дертин все равно был обречен. Риордан решился:
— Скажите, ваша светлость, у нас есть шансы надавить на Биккарта, чтобы он изменил боевой состав?
— Абсолютно никаких.
