понимаю, на хрена вам кто-то нужен? Портал на вашем стабе, народ у вас есть, — я честно не понимал их. Почистили портал сами и всё. Ну или брали бы мзду больше, но не десять же процентов. Что-то здесь не складывалось.
— О чём и речь, — согласился бородач. Грелка слышала наш разговор, а потом полезла на трибуну к Сектору, суровому стронгу. Видимо они друг друга хорошо знали, я бы даже сказал близко. Она прижалась к нему, и он чмокнул её в щёку. — Вот, блядина! Везде пролезет как симбионт.
— Они знакомы? — спросила Кобра.
— Знакомы, ха! Да она через раз ночевала с ним. Всё знали, ну конечно кроме счетовода. Тот в это время бабки подсчитывал, пока его Грелку шпилили в Погремушкино все кому не лень.
— Свободные нравы, свободный Улей, — рассмеялась Наташа.
— Неплохо устроилась, — согласилась Лиана. — Она ему чего-то шепчет. Почему она Грелка?
— Дык эта. Она воду греет, дар её. Но здесь все дары развиваются, и она теперь может всё тело нагревать. Особенно если двоих мужиков сразу согревать.
— Я вот что предлагаю! — закричал Сектор со своей импровизированной трибуны. Рядом стояла довольная Грелка. — А давайте с туристов брать пятьдесят процентов!
— А дадут? — раздался неуверенный возглас.
— Кто им это скажет? — также спросил второй.
— Пятьдесят процентов? — изумился третий.
— Много! — кто-то крикнул пискливым голосом.
— Мало!!! — пробасили рядом.
— Пусть Сектор сам и договаривается!
— Во-во предложил, пусть и базарит с ними, — Сектор спокойно выслушал все выкрики и когда толпа начала стихать ударил козырями.
— Я с них возьму семьдесят процентов! Если вы меня наделите полномочиями главы стаба. Как частное лицо они меня и слушать не будут! — прокричал он перекрывая гул толпы. — Пятьдесят процентов будет поделено между всеми, а двадцать пойдут на нужды стаба.
Толпа тем временем увеличилась уже до половины посёлка и все заинтересованные лица были обращены к оратору. Рядом с ним извивалась Грелка, уже начиная его прогревать. После услышанного раздался вздох толпы, а затем последовали неистовые крики перешедшие в скандирование фразы «Сектора в командиры». С трибуны он уже сошёл главой стаба, а Грелка соответственно опять первой леди.
— Король умер, да здравствует король, — процитировал папаша Кац. — Как всё просто. Женя. Как ты думаешь сколько брал наш усопший бухгалтер с туристов?
— Пятьдесят? — предположил я.
— Сорок, — покачала головой Лиана.
— Может и больше пятидесяти, — сказала Наташа и Кобра согласно кивнула головой.
— Я думаю, что восемьдесят, не меньше, — поставил точку Изя Кац.
— С чего ты взял, старичок?
— Он озвучил цифры после того, как ему в ухо насвистела эта, прости господи, женщина. Сам он не решился на это, а когда услышал, насколько Счётчик договорился с туристами, то уже не боясь промахнуться заявил семьдесят процентов.
— Ты хочешь сказать, что об этой цифре знала Грелка, как первая леди предыдущего диктатора?
— А то, как же. Исходя из этого даю сто против одного, что реальный процент был восемьдесят. Не мог же он обо всём ей рассказать. А это значит? — папаша Кац коварно прищурился.
— А это значит… — повторила Лиана, надеясь на продолжение фразы. Я уже догадался, что хотел сказать знахарь.
— Это значит, что нам надо срочно назад, пока они здесь обнимашками занимаются, — я развернулся и тут же скрылся в глубине здания. У Счётчика была нычка и далеко он её унести не мог. Так как по совместительству работал знахарем, значит стаб практически не покидал. Значит и она здесь. А нычки обычно где хранятся? Правильно в сейфах. А сейфы запираются на ключ, а ключ где? Правильно на шее, кто-то спугнул изверга, и он только приголубил его. Я прекрасно помнил их зубы и понимал, что изверг даже и близко не начинал пировать, кто-то буквально вытащил из его пасти надкусанный бутерброд. И уже тем более извергу не нужен был ключ, который обычно носят на груди. Я подбежал к трупу и расстегнул рубашку, вот он родной. Моментально сняв его, положил в карман. Еле успел спрятаться за колонну. Мои тоже не успели зайти раньше толпы и уже ввалились все вместе громко скандируя, тем самым стараясь оповестить меня что идут. Впереди всех шла Грелка со скорбным видом и первая бросилась дохлому Счётчику на грудь, рыдая.
Со своего места я прекрасно видел, как она расстегнула ему рубашку и запустила под неё свою ловкую ручонку, но её ждал вселенский облом. Грелкино лицо доставило мне просто мегатонну радости, полностью нейтрализовав предыдущие печали. Это надо было видеть. Знатная должно быть кубышка, раз так её перекосило. Так, давай, Грелка думай. Кто бы это мог быть? Ну конечно же бородатый, ведь это он крутил труп показывая его нам. Или кто-то из его помощников. Не могут же свежаки так быстро сориентироваться. Никто не мог даже догадаться, что Счётчик барыжил порталом в одно своё лошадиное унылое лицо. Ты, наверное, и сама случайно узнала, и не раз спрашивала, что это за ключик у тебя на груди, дорогой. А где ларчик? А что там? Ах, а сзади так любишь? По два раза в день? Всё для тебя, любимый, любые позы, любые твои желания! Мы настолько близки, а ты мне по-прежнему не доверяешь. Я надую губки и не дам тебе пару дней, посмотрю, как ты запоёшь, мерзкая козлина. Вот так бы сразу. Итак, она знает, осталось узнать и мне. Вариант номер раз, схватить и заставить расколоться. Красного креста здесь нет и даже полумесяца, так что пытать будем с особым рвением. Прости, крошка, ты себе ещё насосёшь, а нам здесь новую жизнь надо начинать. Вариант номер два, проследить за её глазами и поступками. Ведь Счётчик не просто так оказался здесь ночью. И не жрать он ходил, кубышка где-то здесь.
Я наблюдал за ней пока все водили хороводы вокруг Сектора. Тот стоял, распушив свой хвост. Эталонный болван, ну ничего он тебе ещё заработает, Грелка. Я увидел, как девушка непроизвольно покосилась на грифельную доску, на которой Счётчик писал процент налогов с бригад и проставленные трудодни. На эту вывеску смотрели все, и никто не видел, что за ней скрывается. Хитро. Глянешь туда, увидишь, что ты мимо трудодня, или что с тебя тридцать процентов
