– Спрашиваю последний раз, – голосом, каким разговаривают с душевнобольными, констатировал Ворчун и картинно передернул затвор автомата.
Это подействовало. «Отмычку» никто искать не станет, если сталкер-ведущий из рейда вернется один. О сопротивлении же никто и не помыслил. Еще бы! Ведь большинство «отмычек» – неуверенные в себе люди, которых привели в Зону собственная трусость и неумение самостоятельно решить свои проблемы на Большой земле. Были и другие, но редко и мало. Из всех только один Суворовцев напрягся и покрепче сжал в руках дробовик.
– Я, – из-за спины Михаила выступил невысокий паренек. Суворовцев не помнил его погоняло. То ли Дрозд, то ли Щегол. В общем, маленькая неприметная птичка. Как и сам «отмычка». Но каков пересмешник! Как ловко голос Брына скопировал!
– Еще раз вякнешь про везение, привяжу к дереву или забору и оставлю на съедение гамма-гончим, – грозно нахмурился Ворчун.
– За что?! – испугался «отмычка».
– Восприми как факт, – отрезал Ворчун. – Если выживешь, поймешь.
После чего, посчитав инцидент исчерпанным, отвернулся от «отмычки».
– Продолжаем движение, мясо, – рявкнул Ворчун. – До ближайшей стоянки еще топать и топать, а вы меня уже задолбали, слоняры, ети вас всех в тряпки.
Сталкеры снова выстроились в цепочку, и колонна двинулась в изначально заданном направлении. Люди обогнули фабричный комплекс и двинулись на запад в Сумеречную равнину к комплексу зданий недостроенного завода «Юпитер». Несмотря на размер отряда, сталкеры держались настороженно. Мутанты им были практически не страшны. Ползуны встречались в этих местах довольно редко, кисляки самостоятельно сюда не забредали. До Дуги и Долины радости далековато. Псо-ящеры на такой отряд без особой надобности не нападут. Пожалуй, следовало опасаться лупоглазок или псевдосвиней. Но только в том случае, если подпустить стадо мутантов вплотную.
А вот людей опасаться стоило. И еще как! Группы опытных бандитов рыскали по Зоне. Это было время между Выплесками, и артефакты в легкодоступных местах в основном уже выбраны. Рисковать же своей шкурой в поисках чего-то экзотического и дорогого был способен далеко не каждый бродяга. А уж если человек привык отбирать хабар у других, так лезть под неизвестные аномалии и зубы мутантов тем более был не резон.
Конечно, восемь «отмычек» и присоединившиеся на переходе в Сумеречную равнину четыре опытных ходока в состоянии справиться с группой из четырех-пяти бандитов. Не без потерь, разумеется, со стороны «отмычек», но и противник вполне может быть уничтожен или рассеян. Однако при всем этом сталкеры держались настороженно. Тем более что предстояло серьезное дело. Спуск в подвалы завода «Юпитер». Сами по себе помещения под бывшим институтом были далеко не безопасны. Расплодившиеся в подвалах крысы и хвостошипы вкупе с «пыхами», разлившимися порой по всему коридору лужами киселя, и прочей местной гадостью делали подземелья смертельно опасными для всего живого. А вернувшиеся в бар из рейда диггеры сообщили, что в стенах нижнего яруса подземелий обнаружились провалы, которые ведут в какие-то другие, не известные еще никому ходы. Сами рассказчики туда не полезли, так что кто первый полезет в неизвестность, тот либо соберет хабара несметно, либо канет в неизвестность. Так что Ворчун собрал «отмычек» и двинул в Сумеречную равнину, чтобы разведать ходы. Но до места еще надо было дойти, не говоря о том, чтобы добраться до входа в неизвестное подземелье.
На привал остановились во дворе завода «Юпитер» в гаражах. Обозначили в близлежащей канаве два «скока» – аномалии, швыряющие жертву вверх либо под прямым, либо под иным углом. Обкидали их болтами. Нашли еще и «пых», который при контакте дает либо столб огня, либо взрывается пламенным шаром, – в западном углу полуразрушенного здания. После этого «отмычки» с Ворчуном развели костер и принялись поедать то, что каждый не поленился захватить с собой. В охранение выставили двух «отмычек»: того самого Щегла (Суворовцев вспомнил кличку этого мелкого паренька) и еще одного – Чуката. Бобер, Клещ, Брын и еще девять человек, включая Ворчуна и самого Мишку, сложив свои пожитки у стены, распаковывали простой ужин. Дорога была непростой, а следующий день обещал быть еще сложнее.
Ворчун в одиночку устроился на втором этаже – на лестничной площадке, носящей следы безалаберной работы или наскоро покинутой стройки. Суворовцеву бросилось в глаза, что его ведущий держится от присоединившихся сталкеров на расстоянии. Те развели костерок и сидели своим кругом, травя байки. Вроде и все вместе, но с «отмычками» не смешивались, словно подчеркивая свою исключительность. Мишка поднялся к своему ведущему. По пути он оценил способность Ворчуна выбирать удобные точки ночлега. Брошенный в углу рюкзак выполнял роль седалища. Сам сталкер сидел, прижавшись к стене, и курил в кулачок.
– Те че, мясо? – коротко спросил он. – Поквитаться за вчерашнее приперся, ети тебя в тряпки?
– Да нет, – пожал плечами Мишка. – Так, забрел посмотреть более выгодную для поста позицию.
– Посмотрел?
– Вроде того. Но нужно глянуть наверх, – Суворовцев кивнул на уходящий вверх от площадки пролет.
– Она в никуда. Там нет ничего. Но ежели ног не жалко – иди. – Ворчун потушил сигарету и полез в рюкзак. При этом он не упускал из виду ни Суворовцева, ни пространство за окном.
Михаил пожал плечами и двинулся вверх, посвечивая фонарем перед собой. Через каждый шаг он останавливался и кидал вперед болтик. Кто ж его знает – кто или что притаилось в тени? Может, аномалия какая или мутант, хотя последнего должны были спугнуть пришедшие люди. Лестничный пролет обрывался на последней ступеньке. Дальше не было ничего, кроме слабо угадывающейся в темноте в нескольких метрах от последней ступеньки стены.
– Силы береги, – посоветовал Ворчун спускающемуся Михаилу.
– Да я хотел глянуть, может, на крыше пост выставить.
– Идея хорошая. Но технически неосуществимая, – одобрительно кивнул сталкер и добавил ворчливо, подтверждая свою кличку: – И вообще, не дурнее тебя народ в Зоне ходит.
Суворовцев удивлялся тому, что ведущий, в окружении таких же бродяг, как он, или «отмычек» всегда грубый и невоспитанный, в присутствии одного Михаила становится другим человеком, перестает ругаться и разговаривает совершенно нормально. О таком парадоксе Мишка старался не думать. Каждый бродяга в Зоне – темная лошадка. Знал он также и то, что если чем-то заинтересовался, то непременно начнет спрашивать, а лезть в душу в этих местах было не принято.
* * *
Беда пришла откуда не ждали. Посреди ночи недостроенные гаражные боксы вдруг ощутимо тряхнуло. Михаил как раз в этот момент стоял на страже. На парня посыпалась пыль. Он встрепенулся, когда комплекс зданий сотряс новый подземный толчок. Этот удар бросил Суворовцева на бетонный пол. Ударившись коленом о какой-то выступ, Мишка зашипел от боли и попытался вскочить и поднять тревогу. Но этого не понадобилось. Со всех сторон послышались возбужденные и испуганные голоса «отмычек». Сверху послышался мат Ворчуна. Тот костерил почем зря всех и каждого за исключением самой Зоны. Грохот, заглушаемый низким свистом, раздавшимся вслед за подземными ударами, перекрыли крики людей.
Суворовцев вскочил на ноги и бросился вон из-под крыши, боясь, что и так не столь крепко держащиеся бетонные плиты обрушатся. То, что он увидел во дворе, заставило его страстно захотеть вернуться под какую-никакую, но защиту стен. Потому что посреди уставленного проржавевшими автомобильными остовами и заваленного абы как строительными плитами пространства рос и ширился провал, из которого выплескивалось нечто похожее на красно-синие протуберанцы. Все, чего касалась эта субстанция, тут же чернело, обугливалось и распадалось в пыль, как сгоревшая бумага.
– Едрить! – раздался сверху вопль Ворчуна, увидевшего то, что лезло из-под земли.
А субстанция продолжала проталкиваться на воздух, обрушивая в себя стены провала и тем самым расширяя его.
