Тави напомнили о себе болью, а поверхность моста содрогнулась.
– Приготовиться! – крикнул Тави, но его приказ утонул в общем шуме.
Он обнажил меч, поднял его над головой, и все боевые вороны последовали его примеру. По тому же сигналу лучники начали пускать стрелы в канимов, стараясь ранить побольше врагов, чтобы замедлить их наступление.
Однако Сарл не позволил им замедлить шаг, и канимы маршировали мимо раненых, оставляя их на камнях моста истекать кровью.
Тави пробормотал ругательство. Что ж, все равно стоило попробовать.
– Стена щитов! – закричал Тави.
Боевые вороны перестроились, сомкнув ряды, так что их стальные щиты теперь перекрывали друг друга. Китаи и Эрен не могли встать в общую шеренгу – у них не было щитов, – поэтому они оказались сзади. Тави почувствовал, как его щит загрохотал о щит соседа, и стиснул зубы, стараясь подавить подступающий ужас, из-за которого его начало отчаянно трясти.
Сарл снова взвыл, подняв свой шест с клинками, и канимы, ведомые ритуалистом с безумными глазами, атаковали боевых воронов.
Полнейший ужас превратил поле видимости Тави в узкий коридор. Он чувствовал, как кричит вместе с остальными легионерами когорты, еще сильнее прижался к соседям, напирая на передний ряд, чтобы придать устойчивости щитам.
Войско канимов ударило в стену щитов легиона, точно живой яростный таран. Засверкали мечи, потекла кровь.
Тави изо всех сил пытался понять, что происходит вокруг, но шум, крики и хаос сражения не давали ему возможности оценить ситуацию. Он спрятался за своим щитом и лишь в самый последний момент отвел голову в сторону, когда серповидный меч устремился к нему – загнутый конец был направлен за его щит, в шлем. Он вслепую наносил удары – Макс и Магнус научили его этому когда-то очень давно. Тави не мог оценить, насколько они успешны, удается ли ему причинить хоть какой-то вред врагу, однако он пошире расставил ноги и продолжал сражаться, чувствуя поддержку задних рядов.
Не всем сопутствовала удача. Шест ритуалиста задел шею соседнего легионера, точно жуткая пила. Другой нырнул за щит, но конец загнутого меча пробил его шлем и голову. Третьего легионера удалось зацепить за щит и вытащить из-за стены – его тут же зарубили трое ритуалистов в мантиях из человеческой кожи.
Несмотря на потери, боевые вороны не отступали, и атака канимов начала захлебываться. Казалось, ревущий прибой ударяет в берег, но отступает перед стойкостью камня.
Легионеры падали, но их собратья тут же занимали освободившиеся места, сохраняя строй и координацию действий.
Однако Тави знал, что сражение безнадежно. Утес может некоторое время выстоять перед натиском океана, но постепенно океан подточит основу – это лишь вопрос времени. Боевые вороны могли остановить первый натиск, но Тави понимал, что они не в состоянии долго сдерживать огромные орды канимов.
Он обнаружил, что сражается рядом с Шульцем. Молодой центурион наносил быстрые и мощные удары гладием, прикончив ритуалиста и двух других канимов четырьмя точно рассчитанными ударами, пока не заплатил цену за свою доблесть – он поскользнулся в крови врагов и сделал неловкий шаг вперед, за стену щитов. И каним тут же направил копье в его шею.
Тави не колебался. Он повернулся и одним мощным ударом перерубил древко копья, оставив свой левый бок без защиты, несмотря на то что против него стоял обезумевший ритуалист с длинным шестом. Тави увидел, как каним собирается нанести удар ему в лицо, и понял, что не успеет его отбить.
Но этого не потребовалось.
Стоявший слева от него легионер отбил шест ритуалиста своим щитом и сделал встречный выпад, заставив врага отступить на шаг. Все получили короткую передышку, но этого оказалось достаточно, чтобы Шульц восстановил равновесие. Они с Тави отступили, вернувшись за стену щитов, и сражение возобновилось.
И продолжалось.
И продолжалось.
Руки Тави болели от усталости – работа щитом и мечом отнимала все силы, тело дрожало, ведь они сражались с превосходящими силами врага. Тави не знал, как долго продолжается бой. Секунды, минуты или часы. Любой ответ мог оказаться правильным. Однако он ни секунды не сомневался, что они будут стоять до самого конца. Каким бы он ни оказался.
Легионеры продолжали умирать. Тави ощутил вспышку жара, когда серповидный меч канима пронесся совсем рядом. Каним упал, но их численность не уменьшалась, и постепенно Тави начал ощущать, что давление сзади слабеет. Значит, уже совсем скоро наступит неизбежный конец. Тави стиснул зубы от разочарования и тут всего в нескольких футах от себя заметил красную вспышку – Сарл в алых доспехах. Тави увидел, как ритуалист шестом убил раненого легионера и тот упал на мост.
Тави собрался отдать приказ двигаться вперед. Всего несколько шагов могли позволить ему добраться до Сарла, и тогда ритуалисту уже не уйти с моста живым.
Он открыл рот, когда золотой солнечный луч внезапно осветил мост.
На мгновение всеобщее недоумение превратило сражение в хаос, и почти все потрясенно устремили взгляды к небесам. Впервые почти за месяц золотое солнце засияло над Элинархом – знойное солнце середины лета.
Хотя Тави знал, что его не услышат, он закричал:
– Макс!
Со стены над ними, отчаянно напрягшись, закричали рыцари и выпустили против канимов оружие, которого не приходилось видеть жителям Алеры.
Хотя не все рыцари Воздуха умели хорошо летать, это являлось следствием их неопытности, а вовсе не недостатка силы. Каждый из рыцарей Воздуха обладал немалым запасом сил для управления ветром – и его должно было хватить для решения поставленной задачи.
Теперь Тави мог лишь представлять, что происходит у него за спиной, на стенах и в небе над Элинархом. Тридцать рыцарей – все вместе – подняли устройство, которое обычно использовали для наблюдения за далекими объектами. Однако сейчас оно формировалось не между их руками, все фурии работали вместе – и возник диск размером в четверть мили в поперечнике, прямо над стеной, где стояли рыцари. Диск собрал потоки солнечного света, преломил его и превратил в огненный поток энергии шириной всего в несколько дюймов, находившийся непосредственно перед Максом.
Тави услышал вопль Макса, и перед его мысленным взором возник другой образ – Макс поднимает свое собственное устройство дальновидения и направляет его вниз, вдоль моста.
И превращает в оружие. Именно так Тави воспользовался изогнутым куском римского стекла, чтобы разжечь огонь, только теперь «стекло» было намного больше.
Палящий солнечный луч прошелся по мосту – и всякий раз, когда он прикасался к ритуалистам или солдатам вспомогательных частей, их кожа чернела, а одежда и мех мгновенно вспыхивали. Тави посмотрел через плечо и увидел на
