– Проскочим! – крикнул сержант.
Штрафники смяли невысокую живую изгородь, перемахнули через выкрашенные под бронзу цепи декоративных ограждений, пересекли ухоженную аллею, затянутую дымом, словно туманом. И наткнулись на стволы огнеметов. Восемь железных истуканов преградили дорогу – команда гвардейцев в костюмах «Ти-рекс».
– Кто такие? – Огнеметы ждали ответа.
Шайтан, словно невзначай, ткнул ствол пулемета в спину оператора. Сержант Хэллер замешкался. И Павел, понимая, что сейчас все решают секунды, выступил вперед, вскинул руку к шлему, отчеканил:
– Бригада быстрого реагирования специального отдела внутренней службы!
– Никогда не слышал. Откуда вы взялись?
– Пять минут назад десантировались для выполнения особого задания.
– Что происходит, черт возьми?
– Нападение экстерров!
– Экстерры! Здесь? Откуда?! – Огнеметы опустили свои рыла к земле.
– Из космоса! Не имею больше возможности продолжать разговор! Немедленно нас пропустите!
– У вас есть какие-то бумаги? Документы? – Гвардеец разглядывал странные оранжевые комбинезоны, похожие на космические скафандры. Пытался вспомнить, чей это знак – красный крест на белом круге. Что-то такое он, кажется, где-то уже видел…
– Все там, – Павел неопределенно махнул рукой, – в зоне десантирования. Сейчас нет времени, мы должны следовать дальше!
– Но я не могу пропустить вас! У меня четкие распоряжения…
– Вы ставите под угрозу миссию комитета и спецотдела! – Павел наступал. – Имейте в виду, все происходящее записывается! Вас сейчас видят в комитете!
– Но я не знаю никакого комитета! – Предводитель гвардейцев, похоже, растерялся. – Кто ваш непосредственный начальник?!
– Генерал Уотерхилл!
– Не слышал о таком!
– Конечно не слышал! Он возглавляет секретную службу!
– Я должен обо всем доложить начальству!
– Доложите позже! Пропустите нас! – Павел обернулся к своему отряду: – Вперед!
– Вперед! – рявкнул сержант Хэллер, бросаясь прямо на гвардейцев и увлекая штрафников за собой.
Рослые истуканы, больше похожие на роботов, чем на людей, невольно расступились. Нерешительно приподнялись огнеметы.
– Быстрей! Быстрей! – надрывался сержант Хэллер, спиной чуя взгляды гвардейцев.
Штрафники свернули с аллеи, промчались стадом по клумбе, топча роскошные розы.
– Врешь ты мастерски, Писатель! – крикнул Гнутый, догнав Павла.
– Голованов! – сержант Хэллер даже не запыхался. – Объявляю благодарность!
– Есть, сэр! – Павел подумал, что эта благодарность – первая за службу! – в его личное дела занесена, наверное, никогда не будет.
Ну да и ладно!..
Возле стеклянного, перетянутого сталью здания их поджидали.
Должно быть, одураченные гвардейцы доложили начальству о встрече со странным отрядом, и наверху быстро выяснили, что специальный отдел внутренней службы – чистой воды выдумка, а генерал Уотерхилл не существует, так же как и якобы возглавляемый им безымянный секретный комитет.
– Говорит комендант Конноли! – прогремел усиленный мегафоном голос, едва бойцы вымахнули на небольшую площадь, похожую на круглое дно колодца. – Немедленно сложите оружие! Отойдите в сторону и лягте на землю лицом вниз! Не двигайтесь!
– Ишь чего захотели! – оскалился Рыжий. Встретив гвардейцев, увидев их огнеметы, почувствовал себя под прицелом, он вспомнил ту стычку возле пещеры, снова пережил гибель своего друга, и теперь ярился, горя желанием отомстить.
– Атакуем сходу! – прокричал сержант Хэллер. – В цепь!
Наверное, люди, – люди? – ведающие обороной этого Центра, допускали, что произошло какое-то недоразумение. Они хотели во всем разобраться и уж никак не рассчитывали, что отряд пойдет на штурм.
Ухнули ручные гранаты. Весело искрясь, звеня льдисто, осыпалось стекло дверей. Просел иссеченный осколками кадилак, припаркованный перед входом. Из-за него брызнули люди в черной униформе, вооруженные одними пистолетами. Застучали, загремели винтовки и пулеметы в руках штрафников, пулями кромсая стены и окна, перемалывая облицовку здания в острое крошево, в песок, в пыль, корежа сталь, иссекая бетон.
– Вас не тронут! – надрывался мегафон. – Прекратите стрельбу, положите оружие!
– Снимай! – кричала напарнику женщина-репортер. Она была напугана, растеряна, она не знала, почему тут идет маленькая война, кто здесь хороший, кто плохой. Но вокруг происходили события. Вокруг был первосортный материал. – Все снимай!
На флагштоке справа от входа трепыхался флаг – серое полотнище с белым кругом. Кто-то из штрафников, кажется это был Гнутый, выпустил в его сторону длинную очередь.
– Короткими перебежками! – сержант Хэллер командовал подразделением. – Справа и слева!..
Из разбитых окон второго этажа по площади ударили пулеметы. Один из них умолк почти сразу, уничтоженный гранатой сержанта. Второй грохотал пару минут – дульное пламя вызывающе сверкало в темном проеме. Металлический карниз защищал окно от летящих снизу гранат.
Голубоглазый Жан, любитель рисковать и биться об заклад, рванул через площадь в мертвую зону. Пули нагнали его в десяти шагах от стены. Он вскрикнул, почувствовав ожог, прыгнул, словно надеялся оторваться от смерти, и покатился по земле, заливая ее кровью. Линия пыльных фонтанчиков перечеркнула площадь. Дернулся подстеленный Чуб, залегший на открытом месте, встал на корточки, не удержал равновесие, завалился на бок, подтянул колени к животу и затих. Получив ранение в плечо, по-волчьи завыл Шакал. У Рыжего разлетелся шлем – пуля прошла возле самого виска.
– Сосредоточить огонь! – крикнул сержант Хэллер.
Под шквалом свинца качнулся искореженный карниз, рухнул с куском стены. Ровный прямоугольник окна превратился в рваную глазницу. Погас алый зрачок – пулемет умер.
– Вперед марш!..
В просторном холле за стеклянной дверью, от которой остался один скелет, фалангой выстроились защитники. Они крепко сомкнули щиты, глядя в прорези амбразур. Короткие карабины «Вепрь», приспособленные лишь для ближнего боя, – словно мечи над головами.
Наступающие штрафники издалека разрядили подствольные гранатометы. Взрывы очистили вход, разнесли дверь, опрокинули стену щитов. Только несколько карабинов успели выстрелить, да и то мимо. Ворвавшиеся в здание бойцы перешли в рукопашную. Павел уклонился от удара приклада, выбил из рук противника карабин, отшвырнул его ногой в сторону. Вспомнил вдруг, как однажды размышлял о том, что в войне с экстеррами рукопашный бой не может иметь прикладного значение.
Неправда! Вот и пригодилось умение драться!
