Разумеется, ящеры могут сделать так, что ему вообще больше не придется беспокоиться о пище… Об этой Мойше старался не думать. Он вернулся в общую комнату, вытащил какую-то старую книжку о заболеваниях толстой кишки. Глаза его бегали по строчкам, он перелистывал страницы, но не понимал ничего из прочитанного.
В эту ночь он спал плохо. Пустая кровать Ривки и кроватка Рейвена болезненно напоминали ему об отсутствии тех, кого он любил. Мойше привык слышать в спальне нежное дыхание и случавшееся временами похрапывание. Тишина, установившаяся здесь после исчезновения жены и сына, била по нервам сильнее, чем оглушительный грохот. Мойше словно завернули в толстый слой ваты.
Утром он опять перекусил хлебом с сыром. Потом продолжил слоняться из угла в угол, пытаясь сообразить, что делать дальше. В это время послышалось царапанье с внешней стороны входной двери. Когти ящеров быстро шкрябали по дереву; это заменяло у пришельцев стук.
У Русси пересохло во рту. Он надеялся, что ему дадут целый день, в течение которого он якобы будет принимать решение. Но нет. Он открыл дверь. К удивлению Мойше, в коридоре стоял Золрааг в окружении изрядного количества солдат.
— Ваше превосходительство, — заикаясь произнес Русси. — Я польщен. Не ж-желаете ли войти?
— Нет необходимости, — ответил Золрааг. — У меня к вам один вопрос, герр Русси: вы будете выступать по радио кис, как нам надо и как мы от вас требуем?
— Нет, ваше превосходительство, не буду. Мойше ждал, что сейчас упадет небо.
— Тогда нам придется вас убедить. — Бугорчатые глаза повернулись к одному из подчиненных. — Ваши самцы должны схватить тосевитскую самку и детеныша.
Разумеется, он говорил на своем языке, но Русси достаточно хорошо вонял его слова.
— Будет исполнено.
Подчиненный, наверное, офицер прошипел распоряжения остальным ящерам. Один из них направил свое оружие на Русси.
— Вы не будете вмешиваться, герр Русси? — сказал Золрааг.
— Я не буду вмешиваться, — пообещал Мойше. Кто-то из солдат двинулся на кухню, другие в спальню. Вскоре все они вернулись.
— Досточтимый губернатор, других Больших Уродов здесь нет, — доложил один из них.
Будь это человек, Русси сказал бы, что голос его звучит встревожено.
— Что? — одновременно вырвалось у командира отряда и у Золраага.
Губернатор впился глазами в Русси:
— Где они?
— Ваше превосходительство, я не знаю. — Русси хотелось бы быть столь же смелым, как бойцы Анелевича, которые, казалось, шли в битву без тени тревоги. Если прежде Золрааг лишь сердился на Мойше, теперь он придет в ярость, но по крайней мере ему не излить эту ярость на ни в чем не повинных людей. — Как сказал ваш солдат, их здесь нет.
— Куда они ушли? — требовательно спросил Золрааг.
— Этого я тоже не знаю.
— Вам не удастся легко обмануть меня, на что вы могли надеяться, — речь Золраага стала более ломаной, чем обычно. — Вчера видели, как самка и детеныш вернулись вместе с вами. На выходе они замечены не были. Значит, должны находиться где-то в этом здании. — Губернатор обратился к командиру отряда: — Вызовите дополнительные силы. Мы распотрошим это грязное стойло, как мякоть плодов дерева клегг.
— Будет исполнено, досточтимый губернатор. Командир стал что-то говорить в удивительно маленький и легкий радиотелефон, какие ящеры носили с собой.
Наблюдая за ним, Русси старался не выказывать своего ликования. Что бы с ним ни случилось, Ривка с Рейвеном находятся вне досягаемости когтистых чешуйчатых лап Золраага. Пусть себе ящеры обыскивают дом до самого пришествия Мессии. Им не найти тех, кого здесь нет.
Однако ящеры основательно принялись за дело. Мойше не услышал шума подъехавших грузовиков, что слышал много раз, когда нацисты врывались в гетто с облавой. Но остальные звуки, долетающие сквозь открытую дверь квартиры из коридора, наводненного ящерами, были слишком хорошо знакомыми. Удары прикладов в дверь, испуганные евреи, которых с воплями выгоняли в коридор, грохот опрокидываемой мебели…
— Ваше превосходительство, среди всех народов нашей планеты мы одни приветствовали вас как спасителей, когда вы пришли в Варшаву и сражались на нашей стороне против других людей, — сказал Русси. — А теперь вы всеми силами стараетесь превратить нас во врагов.
— Вы сами превращаете себя во врагов, отказываясь подчиняться, — ответил Золрааг.
— Мы были бы счастливы быть вашими союзниками. Но я уже говорил вам, что быть вашими рабами, подчиняться потому, что нас принуждают, а не потому, что вы правы, — это уже совсем другое.
Золрааг недовольно, «пo-самоварному», булькнул:
— Ваша наглость непереносима.
Время для Русси словно остановилось. Поминутно кто-то из ящеров входил и докладывал губернатору Неудивительно, что поиски не давали результатов. Золрааг продолжал пыхтеть, как чайник, у которого что-то разладилось внутри. «Интересно, — думал Русси, — а мог бы я спрятать жену и сына прямо на глазах пришельцев?» Наверное, смог бы. Ящеры уже продемонстрировали, что совершенно не умеют отличать одного человека от другого. Сейчас, вероятнее всего, они занимались тем, что искали именно спрятавшихся.
И действительно, к Золраагу вскоре привели какого-то низенького седобородого старика, однако губернатор достаточно разбирался в людях, чтобы не принять его за возможную супругу Мойше.
— Думаете, что победили? Так, Большой Урод? — Прежде он никогда не называл Русси обидным для людей прозвищем. Сейчас оно отражало меру губернаторского гнева. — Позвольте сказать, что радоваться вам не придется..
— Делайте со мной что хотите, ваше превосходительство, — ответил Русси. — С вашей точки зрения, вы, как мне думается, имеете такое право. Но я считаю, что никто не имеет права брать заложников и посредством страха навязывать свою волю.
— Когда мне понадобятся ваши суждения, будьте уверены, я обращусь к вам за ними, — ответил губернатор. Судя по всему, его самообладание вернулось, так как речь Золраага опять стала почти правильной — А пока держите их при себе.
Русси попытался представить себе, что бы сделал он на месте Золраага. Наверное, приставил бы дуло револьвера к голове упрямца, подал бы ему заготовленный текст и заставил читать. А что бы сделал он сам перед липом подобной угрозы? Мойше надеялся на свое открытое неповиновение, но был далеко не уверен, что сможет его проявить. Стойкостью мучеников обладают немногие.
Но Золрааг оказался не столь безапелляционным, как боялся Русси. 1убернатор сказал:
— Я должен буду проконсультироваться с моими начальниками, герр Русси, относительна того, какие шаги надлежит предпринять в ответ на этот беспрецедентный акт неповиновения с вашей стороны.
