— У вас не было необходимости делать это,— сказал транспортер.— Вы могли объяснить свое положение. У вас должна была иметься причина для самовольного разрушения собственности.
— Учебная стрельба,— ответил я.— Этот боекостюм очень стар, и мне необходимо бьшо узнать, хорошо ли он работает.
— Очень хорошо. Вы закончили?
— Не совсем.— Я еще не проверял действие атомной бомбы.— Но я воздержусь от опробования других систем, пока не найду более подходящего по размеру объекта.
— За пределами космопорта?
— Именно так. Здесь нет ничего достаточно маленького, что можно бьшо бы уничтожить.
Машина некоторое время молчала, и это выглядело так, будто она включает это утверждение в свою картину мира.
— Очень хорошо. Я не буду снова вызывать полицию. Если вы не станете больше ничего уничтожать здесь.
— Честное скаутское.
— Слово мне незнакомо. Пожалуйста, поясните его.
— Я не стану ничего повреждать здесь, не поставив тебя предварительно в известность.
Машина принялась торопливо переминаться с ноги на ногу; очевидно, это бьшо нечто вроде механической истерики. Я предположил, что она пыталась совместить противоречивые инструкции, и оставил ее там разрешать свои дилеммы.
Шериф возвратился к группе одновременно со мной.
— Целое Дерево не оставило никакого предупреждения,— сообщил он.— Нет никаких свидетельств того, что что-нибудь где-нибудь шло не так, как надо.
— Точно так же, как у нас дома? — полуутвердительно заметила Мэригей.
Он кивнул.
— Однако происходят и другие непонятные вещи, и Дерево все еще пытается осознать то, что случилось.
— Но у него ничего не выходит,— констатировал По.
— Ну, по крайней мере, у него появилась новая информация. О том, что случилось с нами в пространстве и на Среднем Пальце. И на Цоготе. Не исключено, что оно сможет собрать все эти части воедино.
— Оно думает самостоятельно? — удивился я,— Без людей, которые были бы подключены к нему?
— На самом деле это не совсем то же самое, что размышление. Оно всего лишь просеивает факты, делает вещи более простыми для себя. В результате иногда возникает нечто, напоминающее мысль.
Вернулся Антрес-906.
— Мне нечего добавить,— кратко сказал он.
Возможно, нам следовало развернуться и улететь домой.
Начать восстановление мира с того, что мы имели. Думаю, что и шериф, и тельцианин высказались бы в пользу этого решения, но мы не стали спрашивать их.
— Полагаю, что нам следует осмотреть город,— предложила Мэригей.
— Мы совсем рядом с городом, считавшимся самым большим в стране,— сказала Кэт,— по крайней мере по площади.
Мэригей вскинула голову.
— Космодром?
— Нет, я говорю о большом городе. О Диснее!
Мы с Мэригей были в Диснейуолде[18] — это название сохранилось с тех самых пор — в начале двадцать первого века этот город уже был достаточно большим. Город, в который мы сейчас направлялись, представлял собой теперь всего лишь один клочок в запутанной мозаике «стран» — Уолтлэнд. Сюда приходили групповые экскурсии; их встречало изображение основателя парка, оно водило посетителей повсюду, рассказывало и показывало чудеса.
Транспортер любезно согласился оснастить себя колесным шасси и доставил нас к предместьям Диснея не более чем за двадцать минут.
По периметру город Дисней окружало огромное кольцо, где просторные площадки, предназначенные для стоянки автомобилей посетителей, чередовались с тесно населенными жилыми кварталами для людей, которые там работали.
Вероятно, посетители должны были оставлять здесь свои машины и дожидаться диснеевского автобуса, который должен был доставлять их в город. Когда мы попробовали пройти через вход, большой веселый мультипликационный робот преградил нам дорогу и принялся громким детским голосом объяснять, что мы должны быть хорошими и оставить машину на стоянке, как и все остальные. Робот говорил на смеси стандартного и английского языков. Я велел ему уе...ать, и после этого все машины стали разговаривать с нами по-английски.
Третьим роботом, на которого мы напоролись, оказался Гуфи. Я вышел к нему в своем боевом костюме.
— Ах! Уфф... Что это? — пропищал робот.
Я в ответ одним ударом повалил его наземь, оторвал руки и ноги и расшвырял их в разные стороны.
Машина начала повторять: «Уфф... Это нехо... Уфф... Это нехо...»,— и тогда я оторвал ее огромную, не меньше метра в обхвате, голову и закинул как можно дальше.
Кварталы, где обитал обслуживающий персонал, были загорожены голографическими барьерами, действовавшими сейчас только частично. С одной стороны мы видели джунгли, в которых играли симпатичные обезьянки, а с другой толпа щенков-далматинов проносилась через жилище великана. Но сквозь эти изображения можно было смутно разглядеть одинаковые дома-муравейники, а время от времени они и вовсе исчезали на какие-то доли секунды.
Мы вышли в Вестерн-лэнд, большой пыльный старый город Запада Америки домеханической эпохи, какие некогда существовали в кино и романах. Он не походил на космопорт, где все было завалено одеждой. Здесь было очень опрятно и имело своеобразный облик сказочной заурядности; тут и там прохаживались люди в костюмах той эпохи. Это были, конечно, роботы; их костюмы были очень сильно потерты и изношены: в дырах виднелись пластмассовые локти и колени.
— Может быть, это произошло, когда парк был закрыт? — предположил я, хотя это мало соответствовало тысячам различных автомашин, стадами и табунами сгрудившихся возле въездов в сказочную страну.
— По местному времени все произошло в тринадцать часов десять минут первого апреля,— сказал шериф.— В среду. Это имеет какое-то значение?
— Первое апреля, День дураков,— отозвался я.— Хорош розыгрыш.
— Может быть, все пришли сюда голыми? — безнадежным голосом сказала Мэригей.
— Я знаю, что произошло с одеждой! — воскликнула Кэт.— Смотрите!
Она открыла дверь и выкинула на мостовую скомканный клочок бумаги.
Тут же рядом с входом в салун открылась дверца, и оттуда выскочил Микки-Маус ростом по колено. Он подцепил бумажку острой палкой и, повернувшись к нам, принялся писклявым голосом браниться, грозя пальцем:
— Не дури, не сори! За собой убери!
— Несчастные железки привыкли к тому, что мы повсюду разбрасываем мусор, и убрали оставшуюся от пропавших одежду,— пояснила Кэт.
Транспортер снова выпустил ноги: так было легче пробираться по узким кривым улочкам. Он топал мимо салунов, танцевальных залов, магазинчиков со всякой всячиной, странных домов викторианской архитектуры[19], мимо толпившихся на всех углах потрепанных деловитых роботов. Кое-где были настланы деревянные дощатые тротуары, в которых роботы протоптали светлые дорожки в пару сантиметров глубиной.
