На этом официальный прием закончился, а Эрик с адмиралом переместились в княжеский кабинет, для обсуждения подробностей происходящего.
– Антонио, ты так смотрел на эту экзотическую дикарку, что у меня возникли мысли о твоем желании ее удочерить.
– О да! Точно! Удочерение! А я бедный думал, как назвать то действо, что я производил с ней всю дорогу из Нового Света в разных позах, – сказал Антонио и заржал. – Не исключу, что моя потенциальная дочурка уже беременна от меня.
– Какой ты шустрый, однако! – Эрик улыбнулся. – И каковы твои дальнейшие действия?
– Я очень красивый и обаятельный мужчина, она красивая дама… – Антонио задумался. – Думаю пора оседать и становиться главой семейства. Не каждый день встретишь женщину, от которой тебя искрит. Знаешь, я думаю, что она будет мне отличной женой. Да и для наших интересов в этой странной стране иметь на своей стороне родственников благородного дома этой крошки будет неплохо.
– Разумно. А как она сама на это смотрит? Не боишься, что отравит?
– Она от меня без ума, особенно после того, как я разбил этих смешных аборигенов артиллерийским огнем эскадры. Мелковата она для меня, но ничего, буду для нее папой и мужем в одном лице.
– Хорошо, думаю губернатору Нового Света, она станет хорошей женой.
– Губернатору?
– Я тебе еще не сказал, что это твоя новая должность? – князь улыбнулся. – Короче, крести свою туземку и венчайся. Как ты хочешь ее назвать?
– Элизабет.
– Отлично. А мы с Морриган выступим крестными родителями, ты же не против этого? Ну и отлично. А теперь за дело. Я так понимаю, ты привез с собой какие-то карты и разведданные? – С этими словами Антонио стал извлекать наброски карт и заметки, который он сделал за время путешествия. В общем, спать наш адмирал ушел глубоко за полночь, оставив увлекшегося Эрика заниматься разбором и обдумыванием всех этих обрывочных сведений.
К сожалению, интересы большого военно-политического предприятия в городе Коба внезапно стали не столь важны как по началу, так как вокруг княжества завертелись не шуточные страсти. Конечно, подготовка к экспедиции продолжалась, но уже менее интенсивно. Дело вот в чем. Десятого марта 1216 года приходить известие, что Генрих I Фландрский, император Латинской империи, умер. Как выяснило третье управление, он был отравлен по приказу Пьера де Куртенэ, своего ближайшего сподвижника. Ситуация была интересной и интригующей, а потому Эрик решил не терять времени даром и включаться в игру. Завязались переговоры. Князь требовал от Пьера признания прав сына на трон и добровольного принести ему публично клятву верности, тот не желал этого делать, ссылаясь на то, что Бенно не сын Балдуина. В общем, началась дипломатическая игра, которая тянулась, и ей не было видно конца-края. Все серьезно обострилось и перешло в фазу действий только лишь тогда, когда 3 июня 1216 года в Софийском соборе де Куртенэ предпринял попытку принять официально императорский титул. Феодор I – патриарх, зная интересы Эрика, не одобрил желания француза. Поэтому тот воспользоваться подкупом епископа и полуофициальным ритуалом. Однако патриарх объявил процедуру миропомазания на престол не действительной, а Эрик уже девятнадцатого июня высадился при двух полных батальонах и двинулся с войсками на древний город. У Пьера в наличии было очень мало своих войск, всего четыре десятка рыцарей и, по сути, сам он мало что смог бы предпринять. Но ему на помощь пришел один из ключевых персонажей Никейской империи – Иоанн Ватац, правда, не явно, а тайно. Подставляться под удар известного на всю Европу своими победами германца он не испытывал никакого желания. В связи с чем, когда прояснилась суть конфликта между Пьером и Эриком, Иоанн стал максимально быстро нанимать войска из всех желающих по никейским, эпирским и болгарским землям, само собой, от имени де Куртенэ. Получилось собрать не очень много людей, однако, достаточно, чтобы можно было попробовать рискнуть в бою. Именно эти неожиданность привела к тому, что 23 июня 1216 год в восьми километрах к северу от Константинополя, в поле сошлись две армии. Француз при помощи грека смог выставить сто пятьдесят рыцарей, четыре тысячи пеших бойцов очень широкого спектра оснащения и подготовки и отряд генуэзской пехоты, в пятьсот человек. Последним он лично пообещал заоблачные торговые льготы в обмен на военную поддержку. Бой прошел красиво, практически как учебный. Прекрасно обученные войска князя, четко держа порядок, не только встретили попытку атаки и легко отбили ее, но и успешно перейдя в контрнаступление, обратили войско противника в общее бегство. На поле боя осталось лежать около двух тысяч трупов (раненных добивали), большинство из которых погибло от арбалетных болтов. Вот что значит много лет гонять бойцов – боспорская схема военной подготовки прошла испытание на пять с плюсом! Любо дорого было смотреть на то, как действовали бойцы. Даже потери были скорее номинальными – двадцать семь человек раненными и ни одного погибшего. Пьеру де Куртенэ удалось, к сожалению, бежать. В связи с этим двадцать пятого июня армия боспорского князя подошла к стенам Константинополя, встала лагерем и пригласила переговорщиков. Требования у князя были простые – он желал, чтобы город признал Бенно своим господином и выдал заговорщиков, что убили законного правителя империи. Брать штурмом или осадой город совершенно не хотелось, поэтому пришлось задействовать свою старую заначку – подворье и хорошее отношение жителей к нему лично, так как он многих спас от бойни и голода в 1204 году. Поэтому уже на второй день в городе начались беспорядки – восстала чернь. А к концу третьего дня ворота города открылись, и к Эрику вышла пышная делегация, которую возглавлял лично Феодор I. Они вели Пьера и его жену Иоланду со связанными руками, как выяснилось на последующем публичном суде на одной из площадей города, она и подбила своего мужа на это преступление. Толпа была в ярости и требовала смерти предателям, князь не стал идти против желания толпы, поэтому, вызвав охочих людей из народа, он стал лично руководить возведение виселицы. Пьера с женой вешали не очень обычно. Их предварительно раздели донага, а потом, подвесили таким образом, чтобы они задыхались как можно дольше, отплясывая в воздухе ногами. Разумный получился ход – и врагов задавили, и толпа счастлива, ведь со времен римских амфитеатров она не изменилась и все также получает удовольствие от лицезрения публичной смерти людей. А тут она еще была такой долгой и такой зрелищной.
Однако на этом проблема не заканчивалась. Иоанн оказался весьма и весьма дальновидным врагом, который смог подбить Феодора Дуку, правителя Эпирского деспотата, пограбить западные пределы империи в период междувластия. Поэтому уже 3 июля Эрик был вынужден двинуться навстречу войскам еще недавнего союзника. Первая беседа произошла 7 июля под Адрианополем, где тот весьма быстро понял всю тяжесть своего положения и быстро отступил, бросив обоз, дабы замедлить германца. Дальше какое-то время шли маневры, с целью избежать битвы, в ходе которых князю удалось снять откупную дань с городов Платамония, Лариса и Никополис. Возле последнего и произошла вторая встреча. В этот раз обошлось без битвы, так как Феодор отлично понимал всю тяжесть своего положения, а потому достаточно легко согласился на условия Эрика. То есть, обязывался в течение года выплатить Бенно компенсацию за разорения земель в объеме 50 тысяч венских марок в серебре, а также признать его законным правителем Константинопольской марки. В конце переговоров Эрик предложил Дуке сделку, ибо его очень интересовала личность, что так подпортила ему дела в этом регионе. Деспот Эпира им быть не мог, слишком другой склад характера, да и знал он, с кем связывается, еще свежи были воспоминания о Риме. Поэтому, ни за что не выступил бы против князя, ради такой мелочи, как пограбить пограничные селения. Эрик переговорил с ним откровенно и предложил, дабы сохранить ему лицо, не разоружать его армию в обмен на информацию о том, кто его подбил на это рискованное предприятие. Так князь узнал о личном враге – Иоанне Ватаца. Это была без сомнений приятная новость, так как о тайных врагах лучше знать, чем догадываться. Военная заварушка лета 1216 года подошла к концу, претендентов на императорский трон больше не наблюдалось, поэтому оказалось самое время начинать процедуру коронации Бенно в императоры Латинской империи. Но не тут то было. Он публично заявил, что он сын Эрика, а потому не может стать императором вперед своего отца. По городу пошли пересуды и нужно было что-то делать, дабы не упустить ситуацию из-под контроля. Спас положение патриарх Феодор, который предложил преобразовать империю в княжество и венчать Бенно не в императорское достоинство, а в княжеское. После чего тот сможет принести вассальную присягу Эрику и тем самым соблюсти свой сыновий долг. Да и империя таковой к тому времени была уж больно комичная – ни земли, ни войска. На этом и сошлись, а потому уже 17 августа сына венчали в Софийском соборе в княжеское достоинство, возводя на престол как Бенно I. После чего тот публично принес вассальную присягу Эрику, переведя его в статус Великих князей, и начал большие народные гуляния. Правда последние пришлось оплачивать из казны Боспора дабы не подрывать и без того шаткие экономические возможности нового княжества. Само собой, никаких особых льгот ни у кого более не было, так как начался серьезный передел власти и вообще – разборки. Только до конца августа убили больше тысячи человек из членов византийского дворянства и итальянских купцов, что помогали в свое время Пьеру. Остальные внутренние враги, видя такое дело, сами весьма спешно бежали с территории княжества, бросая имущество, любовниц и накопления. Второй и третий отделы спецслужб Боспора работали на славу. Вот так необычно и достаточно неожиданно в руки к князю попал контроль над черноморскими проливами, непрямой, конечно, но это уже было не столь важно.
