Именно по этой причине сюда прибыл Блэйз Троуп.
Когда звездолет вошел в территориальное пространство Третьего Марса, охотник отправил таможне позывные, а также Регистрационный Блок (содержащий исчерпывающие сведения о судне: технические характеристики, груз, право собственности и порт приписки).
Вскоре пришел ответ:
·: Разрешаем вход в околопланетную зону. Зарегистрируйтесь для лоцманской проводки.
Троуп отписал:
·: Это лишнее. В мои планы не входит ни посадка, ни стыковка, за исключением заправки.
Однако таможенники настаивали.
·: Это не важно. Лоцманская проводка обязательна ДЛЯ ВСЕХ, входящих в наше пространство.
Скрипя зубами, Блэйз вновь прикоснулся к клавиатуре. Кэт улыбалась, стоя за спиной.
·: Если вы приглядитесь, то обнаружите, что в графе «РОД ЗАНЯТИЙ» значится «ОХОТНИК ЗА ГОЛОВАМИ». Номер лицензии — там же. В ст. 854, п. 23 Межпланетного Кодекса Торговых Перелетов упомянуто, что охотники полномочны использовать содействие портовых служб по своему усмотрению, равно как и отказываться от такового.
Эфир замолчал. Сотрудники таможни, вероятно, не ожидали, что им подвернется столь юридически подкованный транзитник. Затем на дисплее высветились ровные строки:
— Вы правы, охотник. Рады приветствовать на Третьем Марсе.
— Весьма признателен, — буркнул Громобой. Кэтрин, все так же улыбаясь, отступила в тень. Где и исчезла. В буквальном смысле слова. Ей предстояла работа. Покончив с дебатами, Троуп откинулся в кресле. Остальное сделает ИскИн.
Звездолет уверенно продвигался по территориальному пространству. Вскоре — по мере приближения наиболее внушительного из портовых терминалов — движение заметно оживилось. Блэйз понял, почему таможня настаивала на сопровождении лоцманами: посудины носились, словно угорелые, во всех трех измерениях. Особую прыть проявляли технические службы, и в частности роботы-ремонтники (стальные верзилы, снабженные собственными двигателями и гигантским перечнем возможностей, в отличие от старины-Джордана). Суда торговцев продвигались осторожно, с оглядкой, не выпуская лоцманов из виду. В каждом незнакомце им, вероятно, мерещился кровожадный пират, так и норовивший вцепиться в пухлый трюм.
Наибольшую небрежность по отношению к правилам внутрипортового движения выказывала, как ни странно, полиция (что закономерно). Пару раз Кэт не без труда избегала столкновений. Легавые отчаянно сверкали маяками, но войти в контакт не пытались. Громобой понял, что услуги одного из местных ремонтников (сговор, вне сомнений; как и во многих портах, роботы отдавали полиции часть дохода, дабы те провоцировали столкновения с транзитниками) обошлись бы ему невероятно дорого. Однако у охотника не было ни малейшего желания платить лишь за то, чтобы зайти в порт.
Наконец рисковый круиз подошел к концу, и «Versus» причалил у ближайшей заправочной станции. Обслуживающая автоматика тут же осведомилась, сколько тонн топлива Блэйз желал приобрести, сообщив, что их продукт — наилучшего качества на парсеки вокруг.
— Сомневаюсь, — сказал Троуп.
Глядя на монитор, он пренебрежительно сморщил нос. Выбор невелик — всего три типа топлива, популярных среди дальнобойщиков, но слишком грубых для судна охотника. Октановое число заявлено как неправдоподобно высокое. Если в горючем присутствовала хотя бы половина, уже хорошо. На деле же примеси составляли 10-15 процентов.
Поразмыслив (в последнее время «Versus» иногда капризничал, а прочищать топливный насос, отличавшийся блажным и требовательным норовом, стоя по колено в черной жиже, Громобой не желал), стрелок потянулся к передатчику.
На его призывы откликнулись лишь с третьей попытки. Все это время автоматика расхваливала качество местного товара. На мониторе возникло заспанное лицо молодого человека.
— Ну?.. Какие проблемы?.. — небрежно поинтересовался он, не особо церемонясь с клиентурой.
— Проблем нет, — ответил Блэйз, — но они могут возникнуть. В первую очередь у тебя самого. Заставь своих подручных заткнуться. Хватит заливать про то, как прекрасно на вкус ваше пойло. У моего звездолета от этого дерьма будет изжога... Лучше залей НОРМАЛЬНОЕ горючее. Какое ты заливаешь легавым. — Троуп улыбнулся. — А чтобы убедить тебя, что я и впрямь приближен к этой почтенной публике, вот моя лицензия.
Громобой нажал клавишу, отправляя самоуничтожающуюся копию своей лицензии охотника за головами. Парень бегло на нее взглянул и, вздрогнув, быстро кивнул:
— Да, сэр. Сию минуту.
— Вот и молодец, — одобрил Блэйз. — Пятнадцать тонн, будь добр.
Отключив передатчик, он поднялся на ноги. Довольно разговоров. Пора действовать. Заправка займет немногим больше часа. За это время можно успеть провернуть много дел.
Кэтрин не появлялась. Обиделась, что ли? Троуп мог ее вызвать, однако нужно ли?
Пройдя к противоперегрузочному креслу, стоявшему в самом углу, Громобой лег и на всякий случай пристегнулся ремнями. Натянул на голову обод электродов, щелкнул тумблером.
В следующее мгновение конечности его безвольно обмякли. Сознанием охотник был уже далеко. В Сети. В ее обличье кортикальной галлюцинации, проецируемой непосредственно в мозг. В киберпространстве. Перед Блэйзом выросла необъятная решетка, имевшая происхождение не кристаллическое, но математическое. Вдоль осей тянулись ряды массивов — виртуальные представительства фирм, компаний, агентств, бирж, федеральных учреждений. Все, что угодно. Все, что находилось вовне, во плоти, ютилось здесь бок о бок, предоставляя несоизмеримо большее удобство.
Массивы представляли собой огромные, безупречные, исполненные внутреннего объема фигуры: ромбы, трапеции, тетраэдры, многогранники и множество других. Все это тригонометрическое буйство уносилось вдаль во всех направлениях, безграничное и беспредельное. Вдоль решетки порхали пользователи — желтые невесомые букашки. Подолгу они нигде не задерживались и, казалось, замирали лишь для того, чтобы перепрыгнуть на соседний массив. Точно пчелы, залетевшие на цветочный луг и, ошалев от счастья, пытающиеся определить, где же самый вкусный нектар. В данном случае лакомством являлась информация. Чем важнее данные, чем меньше конкурентов ими воспользовалось, тем слаще нектар.
Казалось, нет предела этой фантастической системе. И все-таки предел существовал. Время. Оно обреталось и здесь, в воображаемом мире, лишенном материи. Старые данные превращали сладости в густую, неудобоваримую массу. Но чем свежее обновление, тем меньше вероятность, что в этом месте кто-то полакомился.
В столице Федерации и ее окрестностях все обстояло несоизмеримо проще. Сетевые источники обновлялись без промедления. Однако чем дальше к обочине Галактики, тем больший путь предстояло проделать информации. Радиосигналы, как известно, лишены внешней движущей силы, а потому не в состоянии пронзать вакуум, подобно субпространственным двигателям. Поэтому информация передавалась в Космосе двумя самобытными способами. Первый стабилен, громоздок и не слишком эффективен. Меж миров федерации протянулась паутина, образованная множеством — миллионами, сотнями миллионов — буев. Неприступные электронные форпосты, блуждающие в холодном Космосе, значащие для благополучия державы много больше, нежели какие-либо военные фортеции. Принимая радиосигнал, буй его перерабатывал и, снабдив «реактивной тягой» (уникальный эффект, достигаемый особой кодировкой радиоволн), отправлял своим коллегам. Так, распространяемое по огромной цепи, растущей в геометрической прогрессии, послание боролось с Пространством и Временем. Однако даже «тяга» не могла творить чудеса. Проходило несколько лет — по земному стандарту, — прежде чем сообщение достигало Границы.
