— Где ее искать-то в степи теперь, — пробормотал Длинный Шест.
— Двести пятьдесят шагов направо, — подсказал Джон.
Зрение помаленьку возвращалось. Вначале Длинный Шест стал отличать светлое небо от темной земли, затем обнаружил в небе клубящийся силуэт гигантского дымового гриба. В этом грибе было нечто смутно знакомое.
— Падающая звезда, как в Оркланде! — сообразил Длинный Шест. — Джон! Те звезды… их ты с неба сбрасывал?
— Догадливый, — сказала серьга. — Бластер на предохранитель поставь и минимальную мощность выстави.
Длинный Шест поставил бластер на предохранитель, выставил минимальную мощность выстрела и убрал оружие в кобуру. И пошел ловить лошадь.
Через четверть часа он вернулся к тому месту, где на него напали рыцари. Трава выгорела на десять шагов вокруг, в пепле лежал один лошадиный труп и один человеческий… нет, два человеческих. Просто второй труп расчлененный — голова отдельно, ноги отдельно, а туловища и рук вообще нет, выгорели полностью. И еще в пепле отдельно лежит рыцарский меч, на вид совсем целый, только рукоять обгорела.
Лошадиный труп вздохнул и издал тонкое мучительное ржание. Лошадь Длинного Шеста сочувственно заржала в ответ.
— Людей проверь, — потребовала серьга. — А лучше сразу делай контрольные выстрелы и вали отсюда.
— Да они точно мертвые, — сказал Длинный Шест.
Повернул лошадь и поехал прочь.
К этому времени грибовидное облако закрыло полнеба. Шляпка гриба начала отделяться от ножки. Скоро она отделится совсем, превратится в обычное облако, только черное, и прольется где-нибудь черным дождем, в котором вода смешана с пеплом и сгоревшей плотью, человеческой и лошадиной вперемешку.
— Не туда едешь, — сказала серьга. — На дорогу не выезжай, степью к отелю пробирайся. А ну, пришпорь животное, быстро! Зрители приближаются. Правее держи, еще правее. Вот так. Видишь холмик прямо по курсу?
— Что такое курс? — переспросил Длинный Шест.
Джон перефразировал вопрос:
— Прямо впереди холмик видишь?
— Вижу, — сказал Длинный Шест.
— Через пять минут ты должен быть за ним, — приказал Джон. — Чтобы ни одна собака не увидела.
— Причем тут собаки? — удивился Длинный Шест.
И пустил лошадь в галоп. Его последний вопрос остался без ответа.
Через час Джон велел Длинному Шесту запутать след, и детально разъяснил, как именно это делается. Длинный Шест вначале долго не понимал, а потом понял и восхитился. Надо же, как ловко можно следы прятать!
Дальше был долгий монотонный путь. Лошадь то взбиралась на очередной холм, то спускалась в ложбину, время от времени приходилось петлять, объезжать овраги и буераки, эти неудобства сильно утомляли животное, по дороге ехать куда быстрее и приятнее. Но ехать по дороге Джон запретил.
Время от времени серьга оживала и давала какой-нибудь дельный совет, типа, эту горку лучше объехать слева, а вон ту — справа. Ничего другого Джон не говорил, видимо, боялся, что серьга перегреется. Но она почти не нагрелась, так, чуть-чуть.
— Джон, можно отвлеченный вопрос задать? — спросил Длинный Шест.
— Потом задашь, — сказал Джон. — Отель уже близко, за следующим холмом. Ты лучше не об отвлеченных вещах думай, а легенду прорабатывал. Морду и рубаху сильно изгваздал?
Длинный Шест оглядел рубаху и понял, что изгваздал ее сильно. Раньше она была светло-серая, считай, белая, а теперь стала темно-серая с зеленым, а запах такой, будто в супе вымачивали. А морда… так вот отчего она чешется!
— Направо в двухстах шагах овраг, там на дне ручей течет, — сообщила серьга. — Умойся и рубаху поменяй.
— На что поменять? — не понял Длинный Шест. — Там в овраге меня кто-то ждет?
Несколько секунд Джон молчал, затем спросил:
— Ты разве сменную рубаху не взял?
— А зачем? — удивился Длинный Шест. — Ты же сам сказал, всего тридцать дней, зачем сменную рубаху брать?
Джон ответил на этот вопрос загадочно:
— Есть такое слово — гигиена. Вернешься — я расскажу, что оно значит.
— Я и так знаю, — сказал Длинный Шест. — Это когда палач перед пыткой руки моет, чтобы заражения крови не было.
— Дебил, — сказала серьга. Помолчала и добавила: — Короче, так. Умойся и постарайся рубаху как-нибудь прикрыть, плащ надень, что ли. Если будут расспрашивать, скажешь, что видел вспышку, грибовидное облако, гром оглушительный, лошадь понесла, все такое… Никаких подробностей ты не видел. Постарайся к какому-нибудь каравану прибиться или к работорговцам-экспедиторам. Дашь начальнику поезда десять долларов, он тебя с радостью примет. Только заранее десятку отложи, всю пачку не свети.
3
Джон вышел из медитации, слез с кровати и стал набивать косяк.
— Чего грустишь? — спросил он Алису.
Она ничего не ответила, только пожала плечами. А что тут ответишь?
— Тебе забить? — спросил Джон.
Алиса отрицательно помотала головой. После праздника она на коноплю вообще старалась не смотреть. Надо же было так упороться, стыд-то какой… До сих пор орки и люди пальцами показывают и смеются.
— Танцор говорил, в нашей новой квартире ремонт уже заканчивается, — сообщил Джон. — Сходи завтра, посмотри, как там что. Обои, занавески, рюшечки всякие… Ну, и барахло начинай собирать помаленьку.
Алиса тяжело вздохнула.
— Попроси Танцора, пусть пару рабынь подгонит, — попросила она. — Я одна не справлюсь.
— С чего это вдруг? — удивился Джон. — Ничего сложного нет, берешь коробку, берешь барахло, аккуратно упаковываешь… Я бы тебе сам помог, но меня завтра Герман вызовет, есть одно дело за городом, целый день будем по дорогам мотаться.
— Паковать вещи — работа для рабыни, — заявила Алиса.
— Ты неправильно классифицируешь работу, — сказал Джон. — Работа бывает двух видов: та, которую делать надо, и та, которую делать не надо. А все остальное от лукавого. Перевезти барахло к Тринити надо. Вот и займись.
— Ты со мной разговариваешь, как с тупой орчанкой, — сказала Алиса.
Джон улыбнулся.
— Ты, вообще-то, и есть орчанка, — сказал он. — И будешь ей оставаться еще дней шестьдесят примерно. А насчет тупизны…
Алисе показалось, что она ослышалась.
— Шестьдесят дней? — переспросила она. — Всего шестьдесят дней?!
— Это предположительный срок, — уточнил Джон. — Возможно, не шестьдесят, а семьдесят. А если Длинный Шест облажается конкретно, то и все сто двадцать. Но он вряд ли облажается настолько.
— А я-то думала, куда Длинный Шест подевался! — воскликнула Алиса. — А куда, кстати?
— Выполняет важное задание, — ответил Джон. — Имеющее прямое отношение к твоему превращению из самки в женщину.
