«бонусом» авианосца. В отличии от обычных кораблей, мощность радарных установок и массивы собираемой информации были в разы больше, ведь кораблю приходилось следить не только за своим положением, но и отслеживать выпущенные им корабли, что делало авианосец практически идеальным командным центром, уступавшим разве что звёздным дредноутам, на которых спецом располагалось подобное или более мощное оборудование для трёхзвёздочных адмиралов, командующих целыми флотами.
На этот раз большинство пустотных истребителей было вооружено именно ракетами. По крайней мере, первый эшелон был большей частью загружен ЭМИ-ракеты, перезагружавшие защитное поле.
Если верить Дюреру и то, что расчёты он провёл верно, то у «Араганора» будет только один выстрел. Он просто не успеет погасить инерцию, развернуться и ускориться до тех пор, пока идущий прямо на него корабль не применит своё страшное оружие.
Первый эшелон выпустил ракеты, и я с замершим сердцем наблюдал за ними. Вот начали возникать участки смятия, которых я так боялся. Часть ракет уничтожалось на подходе. Это выглядело странно. Никаких «ловушек», лазерных лучей и залпов противоракет — всего того, из чего состояла противоракетная оборона наших кораблей. Просто куски пространстве «сминались» вместе с летящими к кораблю боеголовками.
Но, большая часть ракет, всё-таки достигла цели. Щит вспыхнул, перезагружаясь и тут же вражеский корабли и мой эсминец соединил ослепительно белый луч Лучевого Орудия эсминца. И броня врага вспучилась!!!
Вокруг раздались радостные крики, утихшие после того, как вражеский корабль продолжил своё движение.
— «Араганор» это Штаб-Один! Отходи!
— Мы успеем врезать еще раз! Вы видели? Его броня поддаётся!
— Макс! Уходи оттуда! — заорал я.
— У нас не будет другого шанса, парень, так что нет! В конце концов, именно я пока еще флотоводец! — послышался неестественно веселый голос Дюрера.
Москитный флот выпустил весь навесной боезапас и сблизился на расстояние ближнего боя. И тут я увидел, как один за одним начали взрываться мои корабли. Пилоты умирали, но не отступали. Запоздавшие «Гарпуны» с эсминца добрались до ксеноса и во второй раз ударил белый луч лучевика. Внезапно прервавшийся, потому что нос «Араганора» начала сминать невидимая гигантская рука...
— Внимание, говорит Орёл-Один! Всем бортам, огонь! Внимание!!! Выпускайте всё, что у вас есть! Повторяю, огонь из всех стволов!
Я оторвался от ужасающей картины сминаемого «Араганора» и повернулся к генералу, который твёрдым голосом диктовал приказы.
— Но... — начал я.
— Посмотри, — ткнул он пальцем. — Второй удар «Араганора» пробил броню и, похоже, у него упали щиты.
Я посмотрел на приближенное изображение. На вражеском корабле реально была видна большая трещина с прожжённой дырой, что проходила насквозь через переплетённую голубоватую броню.
Штурмовики перегруппировались и ринулись в бой. Однако враг не потерял боеспособность.
Я видел, как один, а затем и второй истребитель исчезли с радаров, а экран показал их смятие. Но, что удивительно — ни один пилот не свернул с боевого курса! Оставшись практически без ракет и торпед, мой москитный флот волнами накатывался на затормозившегося ксеноса, стараясь добить его в уязвимое место.
— А ну-ка, мальчики, подвиньтесь. Сейчас я вам покажу как нужно воевать! — раздался хрипловатый женский голос.
— Это что такое? — удивился я.
На что увидел улыбку, появившуюся на лице у Кинга
— Гюрза, старая перечница, — хмыкнул он, показывая на экран. «Громовержцы» чуть задержались, не обладая скоростью «Пираний», но зато у них полный боезапас.
Я увидел, как восьмёрка зелёных точек присоединилась к общей массе и от них оторвались мелкие зелёные точки, обозначающие торпеды.
— Что за Гюрза? — удивился я.
— Подполковник Юлия Касаткина, бывший командир тринадцатой гвардейской авиационной дивизии Его Императорского Высочества, отправленная в отставку за неподобающее поведение.
— Неподобающее поведение? — нахмурился я.
— Никогда не следовала Уставу, — ухмыльнулся генерал. — И посылала в жопу всех тех, кто заставлял её оставаться в штабе. Представляешь, целый командир дивизии и всегда водила своих пилотов в бой лично. Её любимая поговорка была: «В тот момент, когда я не смогу сесть за штурвал истребителя, будет означать только одно — что я мертва».
На экране множественный залп торпед, выпущенный практически в упор, попал чётко в израненный бок ксеноса.
Мы с замиранием сердца вперились в экран, ожидая результата, и он последовал незамедлительно — враг исчез в яркой вспышке.
От пришельца не осталось ничего. Что-то внутри странного корабля сдетонировало, непонятно что именно, но на экране я не видел даже малейших осколков.
— Не благодарите, — раздался тот же хриплый голос и эфир тут же наполнился смешками и шутками.
У пилотов спадало напряжение — цель была уничтожена и можно было немного расслабиться.
Рядом со мной штатный радист тщетно вызывал рубку «Араганора», с которым не было никакой связи. На экране было видно, что передняя треть эсминца превратилась в непонятную металлическую кашу. Да, капитанский мостик находился в середине, но я визуально не мог понять, — дошло ли до него смятие и, не дай бог, разгерметизация, или нет.
— Ордо-Один вызывает Араганор, приём! Ордо-Один вызывает Араганор, приём! — бесконечно голосил радист в эфир.
И тут раздалось шипение и такой знакомый голос Дюрера произнёс:
— Что вы разорались?! Цел я! Вот только эсминцу кирдык. Кажется, Ордо-Один, мне пора, наконец, ловить тебя на слове. Мне нужен корабль побольше! И пушки побольше!
— Арни? — уточнил я рефлекторно.
Да, ясно, что были жертвы. Но, честно говоря, два конкретных человека меня интересовали больше всех.
— Арни рыдает, — добавил Дюрер. — У него была одна большая пушка и та сошла на нет. Так что, он солидарен с моим требованием.
— Будут вам большие пушки, — облегчённо сказал я и отдал приказ эвакуировать оставшихся и подсчитать потери.
Честно говоря, с потерями моей истребительной авиации всё оказалось лучше, чем я думал. Пилоты маневрировали и было потеряно всего восемь бортов. Из них восемь неповоротливых «Ф-117», и всего две «Пираньи», что подошли слишком близки. Ну а «опоздавшие» «Громовержцы» сохранились в полном составе.
А вот с эсминцем была беда. Фактически, нанесённые повреждения невозможно было отремонтировать. Требовался капитальный ремонт, который обычно выглядел так — отпиливались, к Хаосу, пострадавшие отсеки и фактически собирался новый корпус. Ни сил, ни средств на это у нас не было. Но из плюсов — эсминец сохранил мобильность, что позволило нам оттащить его на Сальватор до лучших времён. Но как на боевой корабль — на
