которые использую, лучше хранить в секрете. Особенно, если Кенвуд действительно принадлежит какому-то братству охотников на нечисть. Ещё, не дай Бог, решат, что я колдун, которого лучше отправить на тот свет. На всякий случай и от греха подальше.
Пока мы шли назад, к раскопкам, я опасался, что вампиры вылезли из подземелья и готовятся напасть на нас. Но они не показывались, и в какой-то момент я даже решил, что они сбежали, пока мы ездили в имение Арманов. Но Кенвуд уверил меня, что это невозможно, потому что тварям нужно залечить раны от пулевых ранений.
— Им здорово досталось сегодня, — сказал он. — Вампиры живучи, но боль чувствуют, и восстановление не происходит мгновенно. Раньше всего нарастает кожа, так что может показаться, будто тварь в полном порядке, но кости и органы остаются какое-то время повреждены, и на полное исцеление требуется несколько часов. Особенно теперь, когда мы освятили их землю.
— Я думал, родовой склеп Зальмов находится на кладбище, — заметил я. — Мы с лейтенантом побывали там, но тел не нашли.
Кенвуд кивнул.
— Это официальное место захоронения. На самом деле вампиры скрывались здесь, в подвалах собственного дома.
— Не понимаю, почему они не убивали раньше.
— Думаю, убивали, но не в Доркинге. Охотились подальше, чтобы не привлекать внимание. Маскировали укусы. Можно ведь сбросить жертву в реку или закопать — и дело с концом.
— Я видела в фильмах, — сказала Глория, пока мы спускались на дно котлована, чтобы войти в мрачное подземелье, — что, если вампир наткнётся на мешок риса, то не двинется дальше, пока не пересчитает все зёрна.
— Жаль, мы не прихватили с собой ничего подобного, — усмехнулся я, первым спрыгнув на дно ямы и с тревогой глядя на два трупа, лежавших перед чёрным провалом подвала.
Головы бы им отрубить. Но та рыжая женщина, которую Кенвуд убил первой, не воскресла, хотя котелок у неё остался на плечах.
— Этот способ нам не подходит, — серьёзно сказал охотник на вампиров, скидывая на землю свою сумку. — Наша цель не задержать, а уничтожить тварей. И рис тут не поможет.
Он вынул из сумки большой фонарь, связку длинных кольев, очищенных от коры, и деревянный столярный молоток со свинцовым утяжелителем.
Небо постепенно светлело, и самые далёкие облака уже окрашивались розовым. Силуэты деревьев, обступавших котлован, выглядели особенно зловеще на мертвенно-бледном фоне.
Глория опустилась на каменный обломок и достала жвачку. Слегка дрожащими пальцами сняла обёртку. Неудивительно: девушке не приходилось иметь дело с нечистью так часто, как мне. Она ещё не привыкла, что мир совсем не такой, как принято думать. А через несколько минут нам придётся войти в подземелье, чтобы кольями пронзить сердца демонических тварей.
Закончив приготовления, Кенвуд протянул нам по паре кольев.
— Пора! — сказал он, кивнув в сторону подвала. — Надеюсь, сейчас они спят. Для исцеления требуется отдых. Впрочем, если что, протыкайте их кольями. Цельтесь в сердце.
Лицо у него приобрело жёсткое выражение, и без того тонкие черты ещё больше заострились. Казалось, он сам превратился в холодное оружие вроде палаша или шпаги.
— Проткнуть! Легко сказать, — пробормотала Глория. — Я как-то больше с пистолетом обращаться привыкла.
Кенвуд зажёг фонарь. Белый свет разлился по земляным стенам котлована и каменным плитам подвала.
Мы приблизились к входу в подземелье. Из него тянуло сыростью. Чёрная смрадная дыра, почти нора, уводящая в глубины, где поджидает нечто ужасное. Никакой помпезности, никакой вычурности — немецких решёток, черепов с костями и прочего. Сплошная хватающая за кишки неизвестность.
Гуськом мы вошли в подвал. Кенвуд шагал впереди, освещая путь фонарём. Рабочие подпёрли стены и своды брёвнами, чтобы укрепить их, и теперь конструкция напоминала рёбра огромного не то червя, не то змея, в чреве которого мы оказались.
Идти пришлось недолго — всего четыре поворота — прежде чем мы остановились перед каменной стеной. Кладка была старой, многие кирпичи раскрошились, и в трещинах виднелись белёсые корни растений.
— Куда дальше? — прошептала Глория. — Назад? Здесь тупик.
— Это дверь, — отозвался Кенвуд, осматривая стену. Он достал из-за пояса широкий нож, вставил лезвие в одну из щелей, надавил, и каменная кладка отошла в сторону. Она оказалась фальшивой: на толстую и теперь уже сгнившую доску кто-то наклеил тонкие гранитные плитки. Некоторые едва держались. — Как видите, ещё немного, и полицейские обнаружили бы этот ход, — сказал Кенвуд. — Думаю, это и заставило вампиров начать действовать решительно.
— То есть, убить меня? — спросил я.
— Именно. Вы потревожили улей, если позволите такое сравнение. Вампиры ждали, пока им привезут землю с родины — полагаю, прежние запасы истощились. После приезда Армана они, конечно, воспрянули духом, но тут объявились вы и приказали раскопать руины.
Открыв дверь пошире, мы протиснулись внутрь.
Луч фонаря скользил по небольшому помещению, освещая стоявшие в центре гробы. Хотя правильнее их было бы назвать саркофагами, потому что больше всего они напоминали захоронения египетских фараонов. Их было три, все закрыты.
На потолке густым слоем висела паутина, на полу лежал слой пыли, но вокруг гробов виднелось множество следов. Я заметил на каменных плитах тёмные капли и даже лужи — очевидно, кровь некоторое время текла из пулевых ран, лишая вампиров сил. Я надеялся, что, пока мы обрабатывали святой водой землю, твари не успели регенерироваться. Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-нибудь из них неожиданно поднялся из гроба, когда мы поднимем крышку. Придётся использовать трансмутацию, а это лишнее палево.
Помимо крови и отпечатков ног, на полу виднелись довольно глубокие и длинные царапины — не менее дюжины. Я представил, как раненые вампиры ползли, впиваясь в каменные плиты ногтями.
— Нам повезло, — проговорил Кенвуд, ставя сумку на пол. — Вампиры спят. Наверное, решили, что мы не сунемся сюда. А может, обессилили от ран. Да, скорее всего. Надо было им запасти здесь немного земли с родины.
— Вы говорили, что вампиры не спят в гробах, — заметила Глория.
— Ну, должно быть, этим больше негде, — отозвался Кенвуд. — Не всё ли равно? Помогите сдвинуть крышку.
Мы подошли к ближайшему саркофагу, налегли на каменную плиту, и та со скрипом поехала в сторону.
Внутри оказался Генбах. Он лежал на спине совершенно неподвижно и, казалось, спал. Я заметил, что его одежда насквозь пропитана
