едва ли щепотку в еду клали, а тут вон с баржи хоть горстями её ешь.
– Обопьёшься потом, – усмехнулся Дмитрий. – Много соли есть вредно, ноги отекать будут. А каша и правда ведь немного пересоленная.
– Да ладно?! – удивлённо вскинул белёсые брови паренёк. – А ты откуда знаешь про вред от соли? Много её есть, что ли, ранее довелось?
– Так он Барин же! – громко фыркнув, резко бросил Рыжий. – Дядька Захар, не понравилась твоя стряпня Тимохе. Соленая, видишь ли, она ему.
– Ну ничего, у кажного человека свой вкус, – пожал тот плечами. – Я и не обижаюсь. Ты, Тимофей, как котёл доскребёшь, так помой его опосля. Потом по очереди и все другие вот так же мыть будут.
– Ага, особенно кому солёным будет казаться, – хохотнул Фрол.
Димка поднёс большой медный котёл к самому срезу воды.
– Тяжёлый, – пробормотал он, опуская его на песок. – Килограммов двадцать, наверное, будет. И как его теперь очищать-то вообще?
Налив вовнутрь воду из реки, он начал медленно соскребать со стенок остатки крупы пальцами.
– Да кто же его так моет? Ну и неловкий ты, Тимоха! – вышедший на берег Лёнька деловито сорвал несколько больших лопухов и присел рядом. – Дай-ка его сюда, гляди! – И, зачерпнув мелкого песка, начал энергично орудовать внутри. – Вот так, вот так, вот так надо, – приговаривал он, работая. – Ещё лопуха мне нарви, стирается он тут быстро.
Димка метнулся к ближним кустам и вернулся с целой охапкой.
– Да куда же его столько-то? – хмыкнул Ленька, выбрасывая старые, измочаленные листья. – Ладно, давай всё сюда. Тут долго возиться не нужно, засохнуть-то ничего ещё не успело, да и выскребли всё хорошо едоки. А вот постоял бы он до утра, тогда конечно, тогда бы уже с золой его пришлось оттирать.
Он перевернул посудину и зачистил от сажи всю наружную сторону.
– Странный ты, конечно, Тимка, не такой, как все, и правда, что ли, сам из бар? Держи давай, – и, сполоснув котел, протянул его товарищу.
– Спасибо, Лёнь, – поблагодарил тот помощника. – Просто как-то не приходилось мне раньше такие котлы в реке мыть.
– Ну-ну, – хмыкнул паренёк. – Ладно, пошли к остальным, а то казаки волноваться начнут, с них ведь строгий спрос, коли кто по дороге сбежит. Да и укладываться уже пора, я там веток наломал и потом травой их сверху застелил. Постель пышная будет, словно перина у бар, – и, хохотнув, хлопнул Димку по спине.
На шестой день пути соляной караван подошёл к большой губернской пристани города Уфа. На её брёвна спустили с бортов длинные мостки, и рекрутская партия сбежала по ним на берег.
– А ну, ровнее шагайте! – прикрикивали идущие сбоку казаки. – Как гурт овец бредёте. Ничего, скоро вас тут научат ногу тянуть и ровным строем ходить.
– Восемнадцать, девятнадцать, двадцать, – считал рекрутов по головам угрюмый военный в высоких сапогах, шляпе-треуголке и при шпаге. – Так-то всё сходится, урядник, только уж больно тощие они какие-то у тебя, – кивнул он на стоящего впереди Димку. – Вы чего, их по дороге совсем, что ли, не кормили?
– Да как же это можно, вашбродие? – угодливо улыбаясь, ответил Еремейкин. – Все пять положенных рублёв мы на их прокорм потратили, даже и свои три вдовесок вложили. Одно разоренье с этими рекрутскими конвоями! И на что нам только такая тягость?
– Ну ладно, ладно, урядник, ты меня тут не жалоби, – нахмурившись, процедил сквозь зубы военный. – Государево дело! Приказано было рекрутов отконвоировать, значит, и нечего тут скулить. Давайте в канцелярию ступайте, и я сейчас тоже туда подойду, распоряжусь, чтобы вам выдали всё причитающееся вознаграждение. После того можете обратно к себе в Стерлитамак возвращаться.
– Так, ну и чего тут мы словно на волостной ярмарке толчёмся?! – обратил он свой взгляд на рекрутов. – Ефрейтор, минуту времени вам даю, чтобы выстроить всё это стадо по ранжиру в две шеренги!
– Есть, ваше благородие! – откликнулся стоящий рядом с двумя солдатами немолодой служака, и вся троица бросилась рьяно сбивать толпу хоть в какое-то подобие строя.
Слышались возгласы и глухие удары. Димка получил кулаком по рёбрам и сам не заметил, как оказался примерно в середине первой шеренги. Пробегающий мимо солдат дёрнул его за плечо и, подтолкнув, переставил правее.
– Ещё на одного двигай, тетеря, – рявкнул он грозно. – Сам, что ли, не видишь, что ты его на целую пядь выше?!
Наконец все рекруты были выстроены по росту и с правого фланга встали два солдата. Ефрейтор пробежался вдоль шеренги, оглядел её ещё раз и потом, чеканя шаг, подошёл к начальству.
– Ваше благородие, все рекруты по вашему приказанию выстроены в две шеренги по ранжиру! Докладывает ефрейтор Панкратов!
Их благородие, выслушав его, милостиво кивнул, и ефрейтор пристроился чуть сзади и сбоку.
– Я заместитель начальника Уфимского рекрутского депо, капитан Кудинов Алексей Яковлевич, – положив руку на эфес шпаги, с важностью объявил военный. – А это тот, кто станет для вас начальником на всё то время, пока вы у нас будете готовиться к службе в полку, – кивнул он на стоящего рядом Панкратова. – Обращаться к нему вы будете «господин ефрейтор», только так и никак иначе. Отныне сей господин ефрейтор будет для вас одновременно и суровым командиром, и строгим учителем, и милостивым, справедливым отцом. За любое непослушание вы будете наказаны вначале им и его помощниками, а уже потом по силе своего проступка, возможно, что и начальниками более высокого ранга. И зарубите себе на носу, лапотники, тут вам не сельские посиделки, а самая что ни на есть государева служба, где должна быть воинская дисциплина и самый строгий порядок. И за любое её нарушение будет следовать неизбежное наказание. Мы из вас деревню тут быстро палками выбьем, станете такими же солдатами, как и все. Всем всё понятно?!
Строй вразнобой прогудел что-то невразумительное.
– Отвечать нужно: так точно, ваше благородие! – рявкнул недовольно капитан. – А ну-ка быстро повторить!
Рекруты невпопад, сбиваясь и путаясь, снова загомонили.
– Ефрейтор, гонять до посинения! – кивнул на строй недовольный Кудинов. – Чтобы я из своего кабинета их слышал. Потом шагистикой ещё займётесь. Два часа, нет, три, до самого ужина с плаца чтобы не отпускали. Приду, лично проверю, чему они у вас тут научились!
– Господин капитан милостив, – кивнув вслед удаляющемуся офицеру, прорычал ефрейтор. – Вообще можете забыть про ужин. Вы его пока что ещё не заслужили! Отсюда с плаца вообще до темноты сегодня у меня не уйдёте! А ну быстро все выровнялись в шеренгах! Выровнялись, я сказал!
И по взмаху его руки два солдата, схватив, как видно, специально лежащие тут же палки, побежали
