— Что ж, время настало. — тихим, спокойным и уверенным голосом возвестил Датокил, сняв один из факелов со стены. — Выходите все, я подожгу их. — повернулся он к остальным.
Подчинившись призыву, Артемир и остальные вышли из рудника, щуря глаза от слепящего света Звезды. Светило готовилось к послеполуденному моциону по небесам Вирида, безразлично наблюдая за происходящим внизу. Спустя минуту из каменного чрева явился Датокил, руками указав всем отойти за ближайшую каменную глыбину, что все поспешно и сделали, высунув одни только головы.
— Надеюсь, что срабо… — не успел Датокил высказать свои опасения, как раздался сильный приглушенный грохот, дверцу рудника сорвало, а из входа вырвался вихревой коктейль из пламени, песка, пыли и дыма.
— …Я надеялся, что рудник обрушится целиком, но каменный свод, судя по всему, устоял. — с легким разочарованием заметил Датокил.
— Взрыв вообще привел хоть к коим-нибудь разрушениям? — ненастно поинтересовался Артемир, уцепившись потными руками в глыбу, за которой прятался, боясь приближаться ко входу в рудник.
— Да, чуть далее от входа все завалило… Судя по всему, основательно… За завалами гробовое молчание. — Датокил, разгоняя руками грязное облако, осторожно подошел к братской могиле шахтеров, на секунду исчезнув из виду в источающей расщелине, но сдавленным от пыли голосом рапортуя об увиденном. Вернувшись к остальным, Датокил искусственно траурным голосом прогудел:
— Слова прощания будут?
— Не в обычаях убийц отдавать дань уважения своим жертвам. — гадливым голосом, сморщившись от сильного приступа тошноты, выдавил Артемир.
— Тогда нам нужно поспешить в убежище, что в центральном западе Гунталя. Я давно его обосновал, и Надзор там — редчайшее явление. Оттуда мы будем вести наши дела, и в этом нам помогут мои не менее свободолюбивые, чем мы, друзья и знакомые, которых, к сожалению, иногда раскрывают и убивают. Ну же, пошли! — не давая двум новоосвобожденным погрязнуть в рефлексивном чувстве вины, побудительно прикрикнул Датокил. Отключив свое сознание, дабы дать ему отдохнуть от осмысления свершенных деяний и их последствий, Артемир подчинился, словно послушный пес, которого потянули за поводок. Еще менее независимый Раздавид поступил так же. А для Хрграра, судя по его поведению, раболепное подчинение Датокилу вообще являлось априори правилом жизни.
Глава V
Несколько часов перехода по широкой и безлюдной пограничной зоне между пустыней Каматой и полосой околотков, чередуя каменистые подгорья, сухие пролески и песчаные холмы, Артемир преодолевал совсем без устали. Замыкая маленькую колонну дезертиров, Артемир смотрел в одну точку на спине Раздавида, так что его поле зрения затемнелось и сгустилось к маленькой области. Внезапно, нарушив гробовое молчание, ранее прерываемое только хрустом сухостоя под ногами, Датокил на ходу вспомнил:
— А ведь недурно было бы вам представить моего главного помощника — Хрграра. — повернув голову вбок, чтобы его, идущего впереди, было лучше слышно, Датокил начал небольшое повествование. — Я знаю Хрграра с тех пор, как пять лет назад приютил изуродованного, истекшего кровью беглеца из карательного лагеря Надзора, загнанного, как последнего волка, обездоленного и обозленного. — Датокил прервался на секунду, бросив сочувственный взгляд на Хрграра, который шел за ним и не давал понять, что принимает участие в их беседе. — Его язык был вырезан изо рта за сквернословие в адрес саргов, убивших всю его родню, тело обуродовано, а на лбу красовалось свежее клеймо, безоговорочно делающего из него моего союзника — «Непокорный» и «Бешеный». Я поселил его в своем убежище, которое основал уже давно, вынашивая ненавистнические замыслы по отношению к Надзору и вообще всей Нордиктовской Лиге. Знакомый лекарь выходил его и залечил его раны, оставив зиять и изливаться кровью лишь одну, общую для нас всех — жгучую рану ненависти к саргам. К слову, как ты знаешь, у многих она зажила, едва ли оставив и шрама… — тут Датокил замолчал, презрительно скривив губы. Как будто опомнившись, Датокил продолжил. — И еще: ему можете не представляться, я рассказал ему и про благородного Артемира и про преданного Раздавида. Он вас уже знает.
В подтверждение слов Датокила Хрграр повернулся к Артемиру с Раздавидом, склонил в почтении голову и издал хмыкающе-гудящий звук, наверное, означающий уважение. Оба не менее почтительно склонились в ответ, отдавая дань его тяжелой истории…
Остаток пути преодолели в усталости, но спокойствии — патрули Надзора не отходят так далеко от околотков, если не проводятся поиски пропавших, или же насвежо скрывающихся. Звезда уже в сладостной истоме начала укрываться полосой горизонта, готовясь ко сну, когда «убитые» в результате взрыва газа в руднике равенцы вошли в небольшой лесок из вечнозеленых деревцев с жесткой, маслянистой листвой. Кроны зеленых неприхотливцев достаточно надежно прятали все, что находится в их тени. Сквозь весь лесок, взяв исток в небольшом озерце, протекал неширокий ручей-речушка, выбегающий из него и уходящий вдаль, на запад, к побережью.
— Какие жизнесочные древа… Не думал, что в отдалении от побережья такие встречаются. — не скрывая восхищения, запрокинул голову Раздавид, разглядывая зеленые шапки деревьев. Обитальцам было не до любопытного равенца: они лениво шелестели листьями, разгоняя горячий ветерок, приятно смягченный свежей прохладой речки.
— Все вода. Она — источник жизни и этой зелени, и нас всех. Без этих речушки и озера добыть здесь воду было бы очень тяжело — принесенная из околотков, она быстро портится в жаре. — поучительным тоном разжевал Датокил, подобрал коротенькую веточку с земли и пошел дальше. Заметив заинтересованный взгляд Артемира, Датокил туманно пояснил. — Это понадобится позже.
Лесок закончился быстро. На смену ему пришла сухая равнина, в отсутствие воды очень быстро переходящая в песчаную пустыню на горизонте. Вся равнина была усыпана огромными каменистыми образованиями, среди которых было легко укрыться. Артемир, взглянув на этот естественный лабиринт, понял, что убежище Датокила находится неподалеку. И действительно, пройдя шагов сто по извилистому и неудобному пути среди больших камней, засыпанному мелкими и острыми камушками, Датокил остановился рядом с одним из самых больших булыжников, полюбовно похлопав его по шершавому горбу.
— Вот мы и на месте. За этим камнем вход в убежище. Но не ропщите, ибо оно не походит на роскошные равенские шатры, умащенные пушистыми коврами и мягкими подушками. — с претензией на насмешку в голосе предупредил Датокил. Никто не посмел возражать.
Зайдя за камень, Датокил нагнулся, ухватился за край одного из плоских камней, лежащих плашмя на земле под небольшим уклоном, и… отогнул его. Оказалось, это был не камень, а сильно запыленная груботканая шторка, скрывающая вход в темную землянку, негостеприимно нахмуренную темнотой и сухой затхлостью. От созерцания этой дыры Артемиру кольнуло сердце воспоминание такого же входа в рудник, где они сегодня оставили мертвящий след своего присутствия…
— Надо же, не отличить от окружающих здесь все камней. — усталым от работы и долгой ходьбы голосом с хрипотцой поразился Раздавид. Приподняв штору, он невольно пустил завесу в виде облачка густой пыли.
— Не вороши лишний раз, песок стряхнешь, — заворчал Датокил, — благодаря нему маскировка так хороша. Сейчас я разожгу факел, и вы зайдете.
Исчезнув в темноте землянки на секунду, Датокил вынырнул обратно с куском древесной коры и не горящим факелом в руках, в середине которого было углубление, которое Датокил тут же обильно засыпал растертой трухой из небольшого мешочка.
— Старый способ… — вяло прокомментировал Артемир.
— Уж прости, великодушный Претендент, увеличительного стекла у меня нет! — раздраженно парировал Датокил, активно вкручивая подобранную в лесу палочку в кору. Наконец, появившийся с трепещущей робостью дымок возвестил о том, что кору можно раздуть, что Датокил и сделал, породив небольшое пламя, которое он подпитал еще большей порцией трухи.
