Она бросилась на грудь мужу и, утирая слезы, тихо произнесла:
— Заболели Макс и Криста.
— Господи, за что такое наказание? Неужели ты не мог пожалеть, хотя их? В чем виноваты безгрешные души? — вырвалось у тасконца.
Затем он повернулся к путешественникам и проговорил:
— Извините меня. Речь идет о моих внуках. Бедняжкам пять и семь лет. После смерти их отца мы пытаюсь уберечь детей от заражения. Построили отдельный шалаш, не прикасались к вещам, соблюдали предельную осторожность. Не помогло…
— Если инфекция передается воздушно-капельным путем, подобные меры бесполезны, — заметила врач.
Тасконец и воины быстрым шагом направились к северной оконечности поселка.
Возле высоких стройных деревьев располагались шесть неказистых, покосившихся шалашей. Около самого маленького безутешно рыдала женщина лет двадцати пяти. Клод подошел к невестке и попытался ее успокоить.
Между тем, Линда откинула полог и протиснулась внутрь. На мягком матрасике лежали двое детей. Они были явно напуганы и настороженно поглядывали на незнакомого человека.
— Как вы себя чувствуете? — ласково спросила аланка.
— Хорошо, — очень тихо прошептала девочка. — Только голова немного кружится.
— А у меня ножки слабые, — вставил мальчик.
— Ничего, — улыбнулась Салан. — Скоро все пройдет…
— Разве мы не умрем? — задала совсем не детский вопрос внучка Клода. — Ведь папа и дядя Грег так и не встали с постели. Потом их унесли в лес.
— Я помогу вам, — сказала Линда и поспешно выбралась наружу.
Посмотрев на Жака и унимийцев, женщина с болью в голосе произнесла:
— К сожалению, симптомы подтверждаются. Бедняжки действительно больны.
— Значит, им осталось жить не больше декады, — с трудом вымолвил тасконец. — Дети долго не выдерживают.
— А взрослые? — поинтересовался землянин.
— Кто как… — выдохнул мужчина. — Некоторые умирают через пятнадцать дней после появления первых признаков. Основная часть держится две декады. Но иногда люди мучаются и дольше… Впрочем, назвать их людьми в подобном состоянии довольно трудно. Они превращаются в живые трупы, пугая своим видом окружающих.
— Понимаю, — кивнула аланка. — Надеюсь, вы поможете принести сюда нашего больного друга. Группа разместится в каких-нибудь заброшенных шалашах.
— Но ведь они заражены! — вырвалось у жены Клода.
— Мы тоже, — попыталась улыбнуться Линда. Салан, де Креньян и двое унимийцев неторопливо направились к реке.
Вилл уже не спал. Уходя в лагерь энжелцев, друзья предупредили его о своем скором возвращении.
Время шло, а Линда и Жак не появлялись. Белаун начал волноваться и на всякий случай покрепче сжал автомат.
Голова ужасно болела. Порой в глазах темнело настолько, что аланец не мог разглядеть даже кромку леса, находящегося в трех метрах от берега.
Довольно скоро он осознал безысходность собственного положения. Вилл не мог даже двигаться без посторонней помощи.
Лишь когда возле кустов мелькнули знакомые фигуры, воин бессильно опустился на дно шлюпки.
Тасконцы взяли имущество чужаков, а француз и аланка, закинув руки товарища себе на плечи, осторожно понесли его в сторону леса.
Удивленно взглянув на друзей, Белаун обреченно произнес:
— Неужели мои дела так плохи?
— Гораздо хуже, чем ты предполагаешь, — честно призналась женщина. — Если за полторы декады мы не найдем лекарство, то неминуемо отправимся на тот свет.
— Идиотизм, — вымолвил Вилл, закрывая глаза от очередного приступа головной боли.
Отряд разместился на южной оконечности лагеря. Здесь пустовало очень много шалашей. Рядом располагались две энжелские семьи.
Сразу было видно, что эти люди обречены. Они с трудом ходили, пытаясь хоть как-то приготовить скудный обед. Само собой, остальные унимийцы им не помогали.
У некоторых несчастных отчетливо виднелись лопнувшие язвы. По коже текла отвратительная, мерзко пахнущая слизь.
— Это ждет и меня? — с ужасом спросил аланец.
— Это ждет всех нас, — жестко ответила врач. — Кого-то раньше, кого-то позже. Мы виноваты сами. Следовало соблюдать предельную осторожность, а не лазить по заброшенным домам…
— Ну, нет, — покачал головой воин. — Я не собираюсь сгнивать заживо. Уж лучше сразу пустить себе пулю в лоб и не мучиться.
— Перестань! — резко выкрикнула Линда. — Что ты расхныкался, как последний трус! Солдат должен бороться до конца. От клятвы воинов Света тебя освободит только смерть. Самоубийство равносильно предательству.
Между тем, к путешественникам подошел Клод. Он внимательно посмотрел на Белауна и с горечью в голосе произнес:
— Вижу, у вас самих серьезные проблемы. Моя семья наверняка заражена, но я прошу к нам больше не приближаться. Закон распространяется и на чужаков. Вы обязаны жить отдельно.
— Хорошо, — согласилась Салан. — Скажите, куда унесли мертвецов?
— В лес, — спокойно вымолвил тасконец. — Кладбище находится в трехстах метрах западнее лагеря.
— Вы хороните покойников? — уточнила аланка.
— Зачем? — пожал плечами унимиец. — Рано или поздно мы все умрем. Так стоит ли тратить силы понапрасну?
— Сумасшествие! — раздраженно воскликнула врач. — Из-за вашей безответственности и разгильдяйства заразятся лесные обитатели. Неудивительно, что эпидемия распространилась даже на семьи, которые не контактировали с инфицированными людьми. Болезнь разносится насекомыми и мелкими грызунами. Я уже не говорю о том, как зловонный запах воздействует на обитателей поселка.
— Признаюсь честно, мы об этом не подумали, — растерянно ответил Клод.
— Выход один — надо немедленно сжечь разлагающиеся останки, — твердо произнесла Линда.
— Пожалуй, вы правы, — вымолвил тасконец. — Я сейчас же соберу мужчин.
Спустя полчаса отряд из восьми человек направился вглубь леса. По настоянию Салан, унимийцы надели тканевые маски и плотные рукавицы. Таким образом женщина пыталась предотвратить заражение людей.
Увиденная картина шокировала аланку. На огромной площади в кустах и высокой траве лежало не меньше сотни гниющих трупов. Некоторые тела уже превратились в непонятную бесформенную массу. Трупный запах был просто ужасающим.
Линду и тасконцев сразу вытошнило, но никто из них не повернул назад.
Работы длились почти до темноты. Энжелцы срубили несколько больших деревьев и соорудили гигантское костровище. Сюда же приносили и мертвецов.
Чтобы обезопасить себя, трупы перетаскивали на волокушах из веток.
