— Здесь стреляли, — на этот раз негромко заметил Жипка, по-видимому рассматривавший комнату через сканеры моего шлема. Хорошо ему: сидит в безопасности, смотрит интерактивный фильм на экране связи и умничает, специалист хренов.
— Я это уже понял, — проворчал я, медленно передвигаясь через завалы хлама. — Почему в стенах прорывы внутрь комнаты, а не наружу?
— Боеголовки с замедленным срабатыванием взрывателя, — деловито осведомил меня Жипка. — Сначала пробивают поверхность, а потом взрываются изнутри. Зверская штука! Ты вон лучше обрати внимание на ящики справа: вроде из-под них рука торчит…
И в этот момент на меня что-то прыгнуло из одной из дыр. Я крутнулся, уворачиваясь, одновременно нажимая спуск и пытаясь струей пуль зацепить юркую тень, что мелькнула мимо. Автомат затрясло отдачей, ствол увело в сторону, и я, скорее всего, промазал. Забрало шлема враз расцвело яркими рамками и штрихами целеуказателей, и я растерялся, не зная, на что реагировать. Долго думать мне не дали. Что-то сильно дернуло меня за ногу — я упал, потеряв равновесие, выбросив вперед ноги, приземлился на зад и дернул спуск дробовика. Какие-то куски, словно каркасы зонтиков, разлетелись в стороны. Хорошо хоть ступню себе не отстрелил!
Комната ожила. Из темных дыр в стенах заструились удлиненные ершистые силуэты, целеуказатель совсем взбесился, выделяя десятки каких-то здоровенных сороконожек, что разом устремились ко мне. К тому же куча хлама у дальней стены зала начала подниматься, вспучиваться… упал узкий шкаф… Я, зажав спусковые крючки судорожно рвущегося из рук, грохочущего обоими стволами комплекса, поливал огнем пред собой и только краем сознания услышал скрипучий вопль, бьющийся внутри шлема:
— Гранаты!!!
Комплекс — в сторону. Я обеими руками сорвал с груди удлиненные крупные «яйца» гранат, сжал их изо всех сил в ладонях и швырнул в глубь комнаты, рванувшись взлетающим лебедем к двери. Автомат последовал за мной как привязанный (в принципе, он и был привязан ко мне ремнем), мешая набрать скорость. Я почти проскочил в дверной проем, когда противный великан, любитель дырявить стены кувалдой, до меня добрался.
«Гу-у-уфф!!!» — от сильнейшего удара в спину я выпорхнул в коридор и, пробив противоположную дверь, влетел в другую комнату в вихре огня и обломков. Этакий огненный гадкий утенок.
Хрясь!!! В глазах потемнело, практически перекрыв паническое мелькание целеуказателей. Я покатился по чему-то твердому, воткнулся во что-то не менее твердое, и — бадам! — на меня еще что-то рухнуло сверху, выбив дух и прищемив ноги.
— Алексей. Алексе-ей…
— Заткнись, ж… Жипка! — Я со злости чуть не назвал Петера «жопкой». — Зачем было орать «гранаты»? Не мог крикнуть в единственном числе?!
Я с трудом выкарабкался из-под рухнувшего шкафа. Похромал к остаткам дверей, через которые так импозантно влетел только что. Не знаю, что бы от меня осталось после таких кульбитов, если бы не защита и компенсация ударов моего комбинезона.
— У тебя все в порядке? — не унимался заботливый Петер. — Кости целы?
Я молча дохромал до бывшего зала. Гранаты сделали свое гиблое дело: потолок окончательно рухнул, весь зал превратился в сплошной завал. Что-то потихоньку горело, и дым вместе с густющими клубами пыли настойчиво валил в коридор. Какое-то шевеление в зале, совсем рядом с дверьми, привлекло мое внимание: половина гигантской сороконожки, извиваясь и скребя членистыми лапами, пыталась вытащить из-под завала свою застрявшую вторую половину.
— Не подходи к ней! — снова заскрипел Жипка. — Она жутко ядовитая!
Сороконожка осела на лапах, а потом резко дернулась ко мне, да только ее собственное тело не позволило ей вцепиться кривыми жвалами в мой комбинезон. Я убедился, что мой пистолет не выпал из кобуры. Достал его, сдвинул большим пальцем предохранитель, сжал рукоять двумя руками…
Два выстрела почти в упор разметали голову твари по мусору завала. Я огляделся, ища, в кого еще пострелять, и заметил лежащий на полу коридора штурмовой комплекс. Ремень, наверное, порвался, когда я собой двери проломил. Я осмотрел комплекс, снял с пояса барабан от дробовика (смотри ты, не выпал!), заменил. Заменил также магазин автомата…
— Может, вернешься? — мягким скрипом спросил Жипка. — Отдохнешь. Я проверю тебя — вдруг ребра сломаны?
Я молча достал из нагрудного кармана Санькин цифровой плеер, поднял забрало шлема и воткнул «затычки» наушников в уши. Забрало пришлось оставить открытым — мешал провод от наушников. Так, где там в Санькиных плей-листах фанк повеселее?
Под задорный ритм «Джемироквай» я прошел в конец коридора, миновал «смотровую» комнату, решительно нажал на кнопку замка и вывалился на лестничную площадку над гаражом. Найти коробку переключателя на перилах площадки и нажать на кнопку, опускающую гаражные ворота, было делом одной секунды. И как я ее раньше не заметил?
Лежащие по всему гаражу медведеобразные псины разом подняли ко мне приплюснутые морды.
— Ну что, винни-пухи барбосные? — злорадно поинтересовался я, притоптывая под гремящий в наушниках диско-фанк. — Дождались?
И ударил из дробовика.
— И откуда в тебе столько жестокости, Проходимец? — вопрошал меня Жипка, когда я, пыхтя от натуги, спускал его вместе с креслом вниз по гаражной лестнице. — Ты ж всех урсов сонными завалил! Да еще и ворота закрыл, чтобы они не разбежались!
— Ничего, — пропыхтел я, аккуратно спуская коляску с последней ступеньки, — был бы жестокий — предоставил бы тебе самому по ступенькам скатываться. А мишек перебил, чтобы они позже на нас не накинулись. Из предосторожности. Их, кстати, есть можно?
— Еще как, — оживился в своем кресле Жипка, — я ел их мясо — вкусное!
— Ого! — обрадовался я. — А не воняет?
— Вкусное, тебе говорю! — ерзал в кресле Жипка. — Да я уже столько времени нормального мяса не ел! Последний раз… — Он мечтательно закатил глаза, но тут же принял собранно-деловитый вид: — Ты вон там расчехли квадроцикл. Давай-давай, не буду же я сам это делать… Что?!
Я ошарашенно вытаращился на него. Оглянулся по сторонам, мотнул головой и тут только понял. Понял, что…
Я услышал голос Данилыча! Тихий, он звучал в наушниках Санькиного цифрового плеера. Поднять уровень громкости, запустить запись сначала было делом двух секунд.
«Алеха, — вещал сдавленной хрипотцой Данилыч, — если ты остался жив… — Он откашлялся резко, словно выхаркивая неприятные мысли. — Если ты жив, то знай: мы вынуждены были уехать из города. Тут какая-то летающая хрень улицы обстреляла, полквартала завалилось… Еще несколько штук гудят на подходе… Негр, что Санька принес, говорит — сейчас химией травить будут. Говорит, что тебя наверняка засыпало, да я решил тебе запись оставить. Мы постараемся ждать тебя за городом, у котлована, где вначале оказались. Так что, если жив, — выбирайся. Будем ждать тебя пару местных суток. Потом попробуем прорваться к еще работающему Проезду. Негр говорит, что он постарается связаться со своими и попытается нас вывести. Все. Храни тебя Господь».
